• Режиссер — Федор Бондарчук
• Автор сценария — Паулина Андреева
• Cовместный проект Студии Валерия Тодоровского, «НМГ Студии» и «Плюс Студии»
• С 30 марта — на видеосервисах Wink и «Кинопоиск»

«Она была актрисою, и даже за кулисами / Играла роль…» Вот хоть убей, вертится в голове отвергнутый ныне официозом Меладзе.

На первом плане многофигурного (более 19 действующих лиц) повествования — жизнь трех актрис со всем пестрым ворохом проблем и вызовов, да какое там вызовов — настоящего батута судьбы, на котором взлетают и падают, и снова взлетают — в общем, летят мотыльками на сжигающий огонь служительницы Мельпомены. Продавшие сцене душу и сердце. Просыпающиеся знаменитыми и засыпающие в безвестности. Или наоборот.

Этот кинороман поделен на три акта: три эпохи (2014 —2017 — 2020), на протяжении которых следим за сплетенными в прихотливый узор судьбами актрис. А вокруг — то штиль, то девятый вал, это

Жизнь зазеркального Закулисья с бурным каскадом эмоций порой более насыщенная и яркая, чем та, которая на сцене, не говоря уже о пресных буднях вне стен театра.

Полина Светланы Ходченковой — ломкая, нервная, кажется, самая искренняя — в начале истории вообще из театра ушла. Теперь в скромном платочке поет в храме, ищет гармонии в звуках псалмов. Ушла из-за мужа Геры (Алексей Макаров) — харизматика, звезды театра и кино, играющего все главный роли и… не пропускающего ни одной юбки из всех театральных цехов. Приметливый. Например, сейчас его интересует «первая скрипка», он едва не валится в оркестровую яму, за ней приударяя. Полина пытается излечиться. От этой хронической связи, неправильного брака. Но прежде всего — от сцены. Она очень старается. Но это не лечится. Так что это история не только о поединке с обычной жизнью ради театра, но и о почти церковном смирении, «жесте беспризорного ветра».

С Аленой Елены Николаевой — невостребованной актрисой — знакомимся ближе, когда она рыдает по самоубившемуся коллеге. Рыдает красиво: в ванной с пеной и солью. В какой-то момент отвлекается от плача и строго говорит себе: «Вот это состояние надо запомнить». Это тот самый грим, зарубки изнутри, которые — часть профессии. Алена готова на все, чтобы ее заметили, утвердили, позвали… Она и сына-подростка на даче прячет с бабушкой, чтобы скрыть возраст.

Оксана Полины Пушкарук — самая юная, статистка на театральных капустниках и похоронах, но уже дождавшаяся первых ролей и из суеверия скрывающая ненадежную удачу от подруг. По уши влюбленная в Николая из массовки: закомплексованного, дерганного, винящего подругу во всех грехах — и прежде всего в собственной неустроенности. Потому что актерство изначально беззащитно, уязвимо, не имеет пола. Сильный или слабый ты там, на подмостках. А в реальности всегда зависим, можешь жениться, разводиться, заводить детей или оставаться бездетным. Но ты женат/замужем на единственной возлюбленной — сцене. Которая может и не отвечать взаимностью.

Сценарий Паулины Андреевой так сложно и подробно выписан, что история трех актрис не висит, как это бывает в сериалах, в воздухе. Героини буквально обвязаны противоречивыми отношениями друг с другом и со всем окружением, кипящим от интриг, злословия, но не ненависти.

Да, мир Мельпомены столь же несправедлив и лжив, как и внешнее пространство, просто здесь все более ярко, концентрировано, горячо.

Одним словом — по-актерски.

Важно заметить, что это повествование — из «первых уст». Режиссера и актера Федора Бондарчука и актрисы Паулины Андреевой (после «Психа» ее дарование драматурга не вызывает сомнений). Они как никто знают, чувствуют тонкости профессии.

В какой-то момент история становится предельно откровенным — до расцарапанного нутра — разговором о ремесле, одном из самых сложных и непонятных. Из чего оно складывается, на каком топливе вывозит?

Возможно, все эти парики, костюмы, декорации — и есть самый подлинный мир со страстями, надорванным сердцем, животным страхом, сорванным голосом, сожженными софитами глазами, съеденными ребрами. А вокруг — сытое лицемерие и ханжество. Ты никогда не услышишь честной оценки спектакля, твоей работы, будут лишь общие слова, лесть, ухмылки за спиной. Так что выход один — напиться, и пусть папарацци сдохнут от радости.

Как поется в авангардном мюзикле «Трехгрошовая опера» (режиссер спектакля внутри сериала — Олег Глушков), который приехал ставить европейский режиссер «Мир как вранье, мир — из вранья». (Заметим в скобках: когда сериал «Актрисы» снимался, у пьес Брехта еще не было такого крамольного привкуса, как после дела режиссера Всеволода Лисовского).

Ищут подходы. Отталкивают друг друга локтями.

В этом сериале между сценой и жизнью нет четвертой стены: нескончаемое лицедейство, манипуляции близкими. Психоэмоциональная перегрузка. И особо острые конфликтные отношения со временем. У актрис оно течет клочкообразно: летит в ожидании ролей, замирает на сцене или на съемочной площадке. Ты всегда не совпадаешь: то слишком молода, то старше, чем нужно. Ты непрерывно доказываешь: дарование, каренинскую решимость упасть на рельсы… отжаться и сделать сальто, заплакать и захохотать. Лишь бы взяли, лишь бы не «простой». Кукушка пила крюшон, грека ехал через реку, лавировал, лавировал, да не вылавировал. Держим спинки. Выходим по команде. Летим в пропасть. Есть одна награда — смех.

Даже помолчать по-человечески не можем: мы молчим? или это этюд на органическое молчание? Ты умер? А почему на сцене? И почему аплодисменты?

В этой истории сочно выписаны не только актрисы, но и их партнеры… Не скажешь даже точно: по сценической или реальной жизни. Столь же зависимые, в основном — инфантильные сбитые летчики. Бывшие звезды или недозвезды. Впрочем, и здесь все сложно: для отдельных режиссеров именно «сбитые» — лучший «пластилин для взрослых»: лепи что хочешь.

Есть униженный и оскорбленный Коля (Павел Попов) — завзятый неудачник из массовки, мучающий близких, выпрашивающий роли, дышащий в спину солистам. Степан (Сергей Гилев) с унизительным прозвищем Степаша, мечущийся, ищущий себя… на дне стакана. Или вроде бы звездный Гера (удивляющая — вне стереотипов — работа Алексея Макарова). Вокруг клубятся поклонницы, на него идут в театр, но сериалы замылили лицо, и в большое кино уже не зовут, в театре репертуар тает: ты еще Зилов, но уже не Гамлет. Теменем чувствуешь потолок, алкоголь не спасает, и натурально земля уходит из-под ног: «огромный круг замкнулся для меня в арены круг и маску без лица».

Не хочется спойлеров, замечу лишь, что

Бывших артистов не бывает. Смерти для актрисы нет, как заметила Рената Литвинова. Если только Смерть не наденет парик и ботфорты и не выйдет вместо тебя на сцену. А так — вечная жизнь. Для нее нужна лишь малость: долгожданная роль, неубиваемая чайка на занавесе и волшебные слова: «Камера, мотор, начали!»