Хорошие новости

Вице-премьер России Татьяна Голикова сообщила вчера, что среднедушевой доход в России в прошлом году составил 45 272 руб. и вырос по сравнению с 2021 годом на 12,4%. При этом вице-премьер уточнила, что, по предварительным данным Росстата, в России в 2022 году по отношению к 2021 году на 1% снизилась реальная средняя месячная начисленная заработная плата.

То есть денег стало больше, но… это не зарплата, а социальные выплаты.

Все так, доля социальных выплат в доходах людей устойчиво растет и достигла 20,6%. А социальные выплаты — это еще и лояльность населения. Даже в том случае, когда эти выплаты связаны с поводами, о которых не принято упоминать. И выплаты эти растут — как в абсолютных цифрах, так и в доле доходов.

Этому поспособствовали временный рост депозитных ставок вслед за повышением ключевой ставки в феврале 2022 года, значительный объем выплат социальных пособий и пенсий в декабре, а также конвертация вкладчиками части средств в рубли после введения ограничительных мер на снятие валюты, уточняет регулятор.

Люди чувствуют позитив — экономические ожидания граждан сейчас находятся почти на пятилетнем пике: по данным ФОМ, индекс потребительских настроений в марте составил 103,8 пункта (+ 1,6 пункта к февралю). Это максимум индекса почти за пять лет — с мая 2018 года.

При этом оценка текущего состояния чуть снизилась (88,3 пункта), зато выросли ожидания — значение соответствующего индекса составило 114,1 пункта (+2,8 пункта к февралю). Выросли все показатели индекса ожиданий: значения оценки перспектив личного материального положения на год вперед, перспектив изменения экономических условий в стране на год и пять лет вперед.

«… деньгу любят, деньги прячут»

Но, как бы сказал отец Варлаам, персонаж пушкинской трагедии «Борис Годунов», «…христиане стали скупы, деньгу любят, деньги прячут…».

Потребительский оптимизм не трансформируется в покупку товаров — как пишет ЦБ РФ в новом выпуске мониторинга «Инфляционные ожидания и потребительские настроения», в марте продолжила увеличиваться склонность респондентов к сбережению.

Доля опрошенных, предпочитающих откладывать свободные деньги, а не тратить их на покупку дорогостоящих товаров, увеличилась до 57,3% (+1,4 п.п. к февралю). Повышательный тренд этого показателя сохраняется с октября 2022 года, а его текущее значение — максимальное с марта 2021 года. В марте 2023 года снова несколько увеличилась доля респондентов, считающих, что сбережения лучше хранить в наличной форме. Она возросла до 36% (+2 п.п. к февралю). Доля респондентов, предпочитающих хранить сбережения в банке, не изменилась (37%).

В последние месяцы цены росли медленнее — ну люди и думают, что цены расти не будут и дальше.

А вот бизнес так не думает. По данным мониторинга ценовых ожиданий предприятий, проведенного ЦБ РФ в марте 2023 года, ценовые ожидания компаний выросли.

Повышение инфляционных ожиданий произошло в основном за счет отраслей, ориентированных на потребительский спрос, объясняет ЦБ РФ. Наиболее заметно повысились ценовые ожидания предприятий торговли.

Деньги в банке вместо товаров на полке

Правительство может поставить себе пять баллов — оно поймало людей в свою макроэкономическую ловушку: люди сами ограничивают текущее потребление («деньгу прячут»), рассчитывая на будущее.

Это очень хорошо для правительства и оплачиваемого им бизнеса. Освободившиеся ресурсы (не финансовые, а именно материальные) можно «снять» с потребительского сектора и направить на «выполнение задач».

Дальше — классика: дефицит ресурса в потребительском секторе оборачивается ростом цен на потребительские товары. Ок, говорят люди, мы еще поднакопим (благо в «производственном секторе» зарплаты платятся), а уж когда экономика улучшится, вот тогда-то мы и развернемся. А пока положим деньги в банк.

Ну, класс, могли бы сказать министры-капиталисты —

В общем, можно сказать, от слогана «Людям денег не надо» начальство перешло на слоган «Людям товаров не надо».

В принципе, в такую колею в 1970-е сел Советский Союз: зарплаты стали расти, а реальное потребление — нет, потому что «в потребительском секторе» не хватало капитала. Нет товаров — ну, положим деньги в сберкассу, рассуждали люди.

А уже в сберкассе сбережения людей — в официальной терминологии того времени — становились «бюджетными доходами» и снова шли в карман власти (плюс к тому труд по факту частично оплачивался подакцизным товаром — водкой).

А потребление (ну совсем-то без товаров оставить людей нельзя) поддерживалась импортом: для верхушки — «западным», для больших городов — «из стран Восточного блока», ну и кто уж как устроится сам. И советский опыт показал, что такая модель может поддерживаться сравнительно долго, если не пытаться форсировать потребительский сектор.

Это, кстати, объясняет, почему правительству оказалась не нужна никакая «мобилизационная экономика» — ни с принудительными займами, ни с распределением по карточкам.