Виндзорский формат

«Виндзорский формат» — договоренность, заключенная премьер-министром Риши Сунаком и президентом Европейской комиссии Урсулой фон дер Ляйен в прошлом месяце. Стороны нашли возможность преодолеть некоторые сложности, возникшие в торговых отношениях с Северной Ирландией после Брексита.

Как, возможно, помнит читатель, с момента выхода Великобритании из ЕС в 2020 году особые правила торговли для Северной Ирландии стали источником разногласий и раздора. Так называемый Протокол по Северной Ирландии, по которому Северная Ирландия (Ольстер) оставалась в таможенном союзе объединенной Европы (что позволило не создавать границу между Ольстером, входящим в Соединенное Королевство, и Республикой Ирландия, входящей в ЕС. — Ред.), был со стороны Лондона сначала не полностью осмыслен, затем не четко согласован, потом частично отвергнут и наконец чуть не вовсе отменен, что грозило торговой войной с ЕС.

Политическая жизнь в регионе была парализована: Демократическая юнионистская партия (ДЮП) — крупнейшая пробританская и «пробрекситная» сила в Северной Ирландии — с мая прошлого года бойкотирует ассамблею региона, чтобы добиться от Лондона выполнения своих требований.

Но социальная напряженность последних лет в Великобритании, экономический кризис, падение уровня жизни и появление премьера-технократа, кажется, подвели страну к политическим изменениям. Немаловажной причиной движения навстречу стал конфликт в Украине. Как было сформулировано в одном из самых популярных политических подкастов страны (News Agent),

Виндзорский формат, согласованный премьер-министром Сунаком, включает меры по снижению торговых трений между Великобританией и ЕС, в том числе создает систему внетаможенных зеленых коридоров для товаров, которые предназначены для Ольстера и не поедут дальше в ЕС (те, что едут дальше, в ЕС будут идти по красному коридору, через таможню), а также так называемый тормоз Стормонта — механизм, теоретически позволяющий членам законодательного собрания Северной Ирландии подавать возражения против введения новых правил ЕС. Европейский суд, однако, сохраняет свою юрисдикцию в регионе — это серьезная уступка со стороны Лондона.

Никто в Британии не утверждает, что новое соглашение является идеальным — оно воспринимается как компромисс, направленный на исправление того, что не работает. В среду, 22 марта, члены парламента большинством голосов (515 против 29) поддержали соглашение (голосовался один из ключевых пунктов).

ДЮП и радикальные сторонники Брексита утверждают, что Виндзорский формат оставляет регион «захваченным» правопорядком ЕС, вето Стормонта — «вовсе не вето», а зеленые коридоры — «вовсе не зеленые». Но в консервативной гвардии Бориса Джонсона, которая в парламенте голосовала против, набралось всего 22 человека.

Около 50 депутатов-консерваторов воздержалось или не голосовало. Лейбористы и шотландская национальная партия, как и обещали, поддержали проект. Таким образом, радикальные евроскептики, которые много лет доминировали в британской политике, потерпели существенное поражение.

«Виндзорский формат» пользуется серьезной поддержкой в Северной Ирландии, так что некоторые аналитики не исключают возвращения ДЮП в исполнительную власть в регионе к лету. На фоне обсуждения Виндзорского поворота рейтинги премьера в стране выросли на семь пунктов (достигли 34%), хотя его популярность все еще находится в отрицательной зоне (минус 21).

The Financial Times называет соглашение историческим и выражает надежду, что оно поможет подвести черту под многолетними мрачными отношениями между Великобританией и ее ближайшим торговым партнером. Близкой оценки придерживается The Times, говоря об открывшейся возможности конструктивных, «взрослых», по ее формулировке, отношений с ЕС. Но пока сторонники премьера Сунака празднуют победу, оппозиция отмечает, что консерваторы лишь только начинают исправлять драматические последствия собственного управления.

«Исчислен, взвешен и найден очень легким»

Символично, что в тот самый момент, когда в палате общин начался демонтаж наследия Бориса Джонсона в части отношений с Европой, он сам предстал перед Комитетом по привилегиям, который ведет официальное расследование, намеренно ли он вводил в заблуждение парламент относительно вечеринок на Даунинг-стрит в пандемию Covid-19 во время государственного карантина и строгой, введенной законом официальной британской изоляции. (Заголовок на первой полосе консервативной The Telegraph гласит: «Культы Бориса и Брексита рухнули одновременно».) Три с лишним часа бывший премьер убеждал, что не лгал, а его нарушения закона и не соответствующие действительности заверения парламенту были сделаны из лучших побуждений.

Комитет переварит рассказ бывшего премьера, приобщит его свидетельства к показаниям других людей и к лету вынесет вердикт на рассмотрение палаты. И кажется, не так уж важно, отделается ли Джонсон выговором или дело дойдет до перевыборов. Его «особые отношения с правдой» — давно уже притча во языцех, но теперь его прижали к стенке. Его трехчасовые оправдания в прямом эфире уже и есть приговор, причем граждане вынесли свой вердикт: большинство британцев сомневается в честности Джонсона, 72% считают его нечестным, и только 13% говорят, что он честный человек.

В Соединенном Королевстве действительно традиционно многое строится на честном слове, на добровольном взаимном и общем соблюдении правил и договоренностей, поэтому их соблюдение особенно важно. Тем важнее, что нарушениям закона на самом верху, так возмутившим граждан два с половиной года назад, было оказано действенное и терпеливое сопротивление общества, прессы, политической оппозиции. Дело было доведено до конца, бывший премьер был наконец «исчислен, взвешен и найден очень легким».

Премьерство Бориса Джонсона запомнится, помимо произошедших в его время трагедий и драм, еще и тем, что власть так остроумно высмеивала направленную на нее справедливую критику, так открыто и демонстративно была безразлична к ней, а ложь в политике была так откровенна и самоуверенна, что казалось, она всесильна и бесконечна. Российский читатель, конечно, хорошо знает возникающее от этого чувство отчаянного и унизительного бессилия. Оказывается, у этого может быть конец.