Очевидно, за этим не может стоять либеральная оппозиция — таких слов, как «предатель», нет в их лексиконе даже для конкурентов с правой стороны политического спектра. Хоть плакаты и не подписаны, нетрудно догадаться, что за этим черным пиаром стоит правящая национал-популистская Сербская прогрессивная партия. Казалось бы, национал-популисты и ультраправые должны быть на одной стороне, а не вести борьбу на широких проспектах, населенных некогда элитой несуществующей армии распавшейся страны. И да, и нет. Когда надо было преследовать либералов, они однозначно были заодно.

Нынешняя власть в Сербии провела десять с лишним лет, культивируя популистский национализм среди населения. В ее пропагандистском дискурсе сербская нация по своим качествам и значимости превосходит другие в Западно-Балканском регионе и одновременно является самой большой жертвой. Освещались и искусственно увеличивались лишь исторические преступления над сербским народом, а преступления и исторический экспансионизм Сербии замалчивались или, наоборот, расценивались как процессы освобождения.

Когда Сербия в течение всего XIX и ХХ веков старалась вернуть Косово в свои границы — территорию, где уже тогда в большинстве проживали албанцы — ее элита это толковала лишь в положительном ключе: сербское государство возвращает свою обетованную землю. Не важно, кто на этой земле жил, ведь ее завещал сербскому народу Господь Бог (хотя в Священном Писании нигде не упоминаются границы сербского государства).

Во второй половине ХХ века, когда албанцы, вынуждаемые бедностью, мигрировали в Белград в поисках черной работы, которую стороной обходили жители югославской (и сербской) столицы, белградцы смотрели на них как американские расисты-южане — на афроамериканцев.

Времена меняются, и как сербы некогда боролись против османского рабства, так и албанцы поднимали бунты против сербского правления. Из-за недемократической политики Слободана Милошевича, череды проигранных сербами войн косовским албанцам удалось осуществить свою историческую цель —

Сербская государственная пропаганда продолжила и в XXI веке обращать внимание исключительно на сербское меньшинство на этой территории (около 5% от общего населения). Для Сербии косовские албанцы вообще не существовали или воспринимались лишь как убийцы, террористы и торговцы наркотиками. Это показывает, что в реальности сербам не нужно Косово такое, каким оно является на самом деле, — они мечтают о мифологическом Косове средневековья. Речь идет лишь о вопросе национального достоинства, а если это перевести на обыденный язык — чистого упрямства.

Об этом свидетельствуют и исследования общественного мнения агентства Ninamedia от марта прошлого года — 49,9% граждан Сербии верит, что невозможно вернуть полный контроль над Косово, а 35% придерживаются обратного мнения, но когда граждан спрашивают, поддержали ли бы они договор, после которого Косово получило бы независимость, а их стандарт жизни повысился, 53,5% граждан с этим договором бы не согласились, а его заключение бы поддержали лишь 26,3% граждан Сербии.

Любая власть в Сербии понимает, что разрешение косовского вопроса не идет на пользу ее партийному рейтингу. Поэтому и была выбрана стратегия затягивания, или стратегия замороженного конфликта. Нереализуемой эту стратегию сделало начало специальной военной операции РФ против Украины. Сербия в условиях новой холодной войны больше не может себе позволить опираться на Москву, это стало слишком затратным, ведь Запад этого не потерпит, а именно западный капитал оставляет сербскую экономику в живых.

Лидеры Сербии и Косово — Александар Вучич и Альбин Курти — согласились с новой платформой переговоров под эгидой Евросоюза (и Вашингтона, неофициально). Теперь она опубликована: в пункте 4 говорится о том, что Сербия не будет мешать Косово стать членом любой международной организации (включая ООН естественно), а в пункте 7 — что сербское меньшинство в Косово должно получить высокий уровень автономии по европейским стандартам. Документ написан таким языком, что нигде напрямую не упоминаются ни членство Косово в ООН, ни автономная политическая единица, которую обретут косовские сербы. Сербское общество не хочет формально признавать независимость Косово? Никакого прямого признания нет. Косовско-албанское общество не хочет создать государство в государстве, опасаясь саботирования функционирования государства со стороны сербского меньшинства? Никакая федерация не упоминается.

Это не конец, а начало финального этапа переговорного процесса о статусе Косово. Предстоит, и это очень важно, согласовать дорожную карту имплементации платформы, чья суть приведена выше. Этот документ будет приложением к подписанному договору. Только после подписания приложения можно будет говорить о реализации договора. Это означает, что есть три фазы осуществления новой переговорной платформы и что первая уже завершена — рамочные принципы приняты и Белградом, и Приштиной.

Теперь предстоит перейти от формулирования принципов к практическим шагам, чтобы платформа не стала подобием Минских соглашений, которые приняли и Россия, и Украина, но ни одна из сторон не собиралась имплементировать договор. Исполнение договора ускорят (в масштабах косовского процесса, который длится 24 года) условия новой холодной войны,

До сих пор цели этой стратегии были строго партийными — продержаться во власти, растягивая переговорный процесс, раз Косово невозможно вернуть ни силой, ни политическими маневрами. Неудивительно, что в изменившихся условиях президент Вучич пришел к идее создания нового политического движения — «Народного движения за государство». Для актуальной власти угрозу представляет даже ранее созданная ультраправая лояльная оппозиция. Этим объясняется и появление в Белграде странных плакатов с клеймом «предатель» для вчерашних теневых младших партнеров Александара Вучича.