Реакции всех сторон понятны и ожидаемы. Несмотря на принципиальные различия в оценках, есть и то, что всех объединяет: никто не рассматривает эти предложения как реальный план, который можно взять за основу и двигаться к миру. Все занялись в основном поиском соответствий/несоответствий отдельных китайских тезисов своим воззрениям на продолжающийся военный конфликт и своим приоритетам в его развитии и завершении.

Г-жа Захарова, к примеру, от лица российского МИД «высоко ценит» и «разделяет» соображения Пекина. Особенно выделяя то, что не раз выдвигалось Россией: «неделимость безопасности» и нейтрально-внеблоковый статус Украины (что фигурировало еще в требованиях РФ к Западу осенью 2021 года), недопустимость не одобренных СБ ООН «нелегитимных» санкций, а также готовность к «достижению целей СВО политико-дипломатическим путем». Причем эта готовность обусловлена традиционными и явно невозможными для любых украинских властей требованиями — в частности, «прекращением поставок на Украину западных вооружений», а также «признанием новых территориальных реалий».

Видимо, имеется в виду, что это соблюдение должно начинаться лишь с момента включения Крыма, а позже Донбасса, Запорожья и Херсонщины в состав России.

Президент США Джо Байден был лаконичен и прямолинеен в характеристике китайского плана: «Путин приветствует его. Как он может быть хорошим? <…> Я не видел в этом плане ничего, что свидетельствовало бы о том, что в нем содержится что-то, что было бы выгодно кому-либо другому, за исключением России». Более развернуто и откровенно позицию США выразил координатор по стратегическим коммуникациям в Совете национальной безопасности Белого дома Джон Кирби: «Мы видели его [план], мы читали его, мы думаем, что, откровенно говоря, можно было остановиться сразу после первых двух строк» (об уважении суверенитета и территориальной целостности и, видимо, как универсального принципа, а не с временными условиями. — А. Л.). По его словам, надо не прекращать огонь, а сначала «добиться успеха на поле боя», а тогда уж, мол, можно рассмотреть и возможность переговоров.

Ведь мало того что Китай не осудил российские военные действия на Украине, не присоединился к санкциям и продолжает поддерживать отношения с Россией, к тому же есть подозрения в его намерении тайно поставлять России вооружения и военное оборудование (об этом в интервью телеканалу CBS говорил глава ЦРУ Уильям Бёрнс).

Более изысканной и нацеленной на поддержание относительной нейтральности Китая в конфликте (а может, и его хоть какое-то смещение в сторону Украины) оказалась реакция президента Украины Владимира Зеленского. Хотя это не план, а лишь изложение некоторых мыслей китайского руководства о конфликте, в предложениях Китая есть, по его мнению, пункты, с которыми вполне можно согласиться. «Я считаю, если там есть мысли, которые так или иначе совпадают с уважением международного права, территориальной целостности и каких-то вещей, касающихся безопасности, я думаю, мы должны это в нормальном смысле слова использовать и в этом пункте поработать с Китаем, почему нет?» — заявил Зеленский. И добавил, что планирует встретиться с Си Цзиньпином.

Роль «плохого следователя», к тому же не обремененного задачами большой многовекторной дипломатии, выполнил советник главы офиса президента Михаил Подоляк, заявивший, что «любой «мирный план» только с прекращением огня и, как следствие, новой линией размежевания» (очевидный намек на Минские соглашения) не годится, потому что ведет не миру, а к очередному «замораживанию» военных действий и поражению Украины. «Украинская позиция известна — отвод российских войск к границам 1991 года», — написал Подоляк в Twitter.

Представитель ЕС Жозеп Боррель написал в блоге о китайском плане, что это не план, а лишь изложение ряда известных китайских тезисов и что его «ключевая проблема в том, что он не отличает агрессора от жертвы, ставя стороны на равный уровень». А генсек НАТО Столтенберг заявил почти по-солдатски,

Канцлер ФРГ Олаф Шольц, будучи в Индии, сказал, что слабость плана в том, что в нем «нет четкой линии, которая говорит: российские войска также должны быть выведены». А президент Франции Эмманюэль Макрон вообще о плане не вспомнил, зато заявил о намерении посетить в апреле Китай, чтобы возобновить контакты с Пекином, включая и диалог по конфликту на Украине.

А теперь о Китае, авторе этих 12 февральских тезисов. Вопросов много. О чем эти предложения? Они подыгрывают России или намекают ей, что пора с этой СВО кончать? С одновременным подмигиванием Западу, мол, нам этот конфликт тоже не нужен, но надо же уметь с Москвой вести дела? Зачем вообще Китай вылез с этим планом? Да и план ли это?

Начнем с конца. Конечно, это никакой не план, не маршрут урегулирования, не его дорожная карта. И каждая из прокомментировавших его сторон это, похоже, поняла.

Не говоря уж о том, что один из основных содержательных пунктов заявленных практических действий — это прекращение огня, на которое ни украинская сторона, ни ее западные союзники на данном этапе боевых действий категорически не намерены соглашаться, видя в этом Минск-3 и переход к неустойчивой и чреватой очередным отложенным конфликтом новой разделительной линии. Там надеются на новое украинское наступление и некую победу Украины с помощью западного оружия, контуры которой, впрочем, весьма туманны.

То ли имеется в виду возвращение территорий, которые Украина потеряла после 24 февраля прошлого года. То ли в этот пакет входят также «ДНР/ЛНР» до 24 февраля и Крым. То ли это вообще некий «разгром» до степени неспособности никому из соседей угрожать (эта опция особо популярна в Польше и странах Балтии). «Разгром», сопровождаемый финансовыми издержками России по восстановлению украинской экономики и инфраструктуры и всякого рода судами над виновными, по мнению международного сообщества, в военных преступлениях.

Скорее всего, Китай и не предполагал никакой практической дорожной карты. Это скорее напоминает почти ежегодные «мирные инициативы» постсталинского СССР,

Но «приятный осадок» оставался, и СССР имел в мировом сообществе, в основном в третьем мире, среди постколониальных стран, а также в леводемократической среде европейских стран, репутацию мирной и справедливой державы. То есть СССР подавал миру определенные «сигналы», которые многими были пойманы и облегчали державе проведение ее политики.

Китаю, умело выстраивающему отношения с разнообразным внешним миром, не являющемуся ничьим союзником и категорически не стремящемуся к такому статусу, самодостаточному, внутренне склонному к гегемонии и все более приближающемуся в своем экономическом и военно-политическом развитии к возможности ее реального воплощения, необходимо являть себя миру подобными инициативами. И заодно решать при их помощи ряд пропагандистских и тонких дипломатических задач.

Украинский конфликт, в котором Китай придерживается умеренного нейтралитета, дает такие возможности. И его 12 предложений по «политическому решению украинского кризиса» — это не пророссийская и не прозападная акция. Этот документ — в котором собраны основные позиции Китая по украинскому кризису, которые уже неоднократно им высказывались, —

Если разбирать китайский «план» по пунктам, то мы увидим много сюжетов, которые не только про Украину с Россией, но и про Китай. Прежде всего давно понятно, что нынешние военные действия — ни в виде сегодняшней СВО, ни в более развернутом благодаря эскалации военных действий варианте — Китаю не нужны. Они вынуждают его лавировать между конфликтующими сторонами, в которых он по разным мотивам заинтересован, ломают его грандиозные макрополитические и экономические проекты, деформируют систему мировой финансовой и экономической логистики. Это ведет к снижению темпов роста, к сужению коридоров его мировой экспансии.

Поэтому ничего удивительного, что Китай уже давно выступает с призывами к мирному разрешению конфликта и мирным переговорам. А также к отказу от «односторонних санкций» и нарушения «стабильности цепочек производства и поставок» (см. пункты 10 и 11).

Тем более что не все, начиная с президентства Трампа, мягко говоря, безоблачно в его нынешних отношениях с США, и он уже прочувствовал неприятность вторичных санкций. Да и вообще Китай не склонен терять выгодные связи с западным миром.

В свою очередь, тема уважения суверенитета и территориальной целостности — это не «подыгрывание» Западу, Украине, да и подавляющему количеству членов Генассамблеи ООН, ссылающихся на Устав ООН и другие международно-правовые документы. Это — защита своих национально-государственных интересов, так как Китай считает Тайвань своей территорией, своей провинцией и с тревогой следит за нагнетанием напряженности вокруг «тайваньской проблемы» Соединенными Штатами (не без вклада в это нагнетание и самой китайской стороны, конечно).

С этим связан и второй пункт предложений — об отходе от менталитета холодной войны. Не допускать «лагерных противостояний» и обеспечения региональной безопасности за счет усиления и расширения военных блоков — это не только об «архитектуре европейской безопасности» и о поддержке российских тезисов, выдвигающихся перед западными странами. Это о региональной безопасности в Юго-Восточной Азии,

Китаю очень неудобно в условиях нынешней ломки международных отношений. Он не прочь поддержать российскую риторику о необходимости многополярного мира, о недопустимости «западного диктата» в международных организациях и системах безопасности, о «неделимости безопасности». Но в то же время он не хочет терять преимущества «мировой фабрики», завязанные на отношениях с развитыми странами, а также подвергать риску свои обширные транспортные коммуникации, обеспечивающие экономическую экспансию в странах Азии, Африки и Латинской Америки.

Итак, мирные инициативы, изложенные в 12 пунктах, стоит рассматривать не столько как конкретный план урегулирования вооруженного конфликта на Украине, а скорее как демонстрацию перед миром, включая Запад, приверженности Китая мирным методам и правилам международной жизни, а также как послание различных сигналов-предупреждений о китайских жизненных интересах.