Увиденный в первые дни фильм Селин Сон «Прошлые жизни» так и остался для меня самым прозрачным и трогательным, обманчиво простым. Берлинале предпочитает мировые премьеры, но для этой скромной дебютной картины без звезд и эффектов, показанной на Санденсе, сделали исключение…

Это тончайшим пером выписанная деликатная история об упущенных возможностях, запретной любви, которая длится — не прерывается где-то там, за горизонтом будней, за подкладкой уравновешенной, успешной жизни в другой стране. С другим человеком.

Это невероятный треугольник — двое мужчин и женщина, — в котором нет измен, вины. Но есть нежность. История острых и при этом негромких переживаний, впечатанных в радужку глаз. И чрезвычайно актуальная для наших соотечественников история разрыва с родиной, которая на расстоянии превращается в мечту. Оседает золотой пылью вместе с падающим за горизонт светилом. С невостребованным в новой жизни истончающимся до междометий языком. Но прошлое, оказывается, никуда не исчезает. Фантомная боль, фантомная любовь просто стихают… до поры до времени. До рассвета следующего дня.

Центр фильма — сильная, современная женщина, для которой мультикультурность — естественная среда обитания, источник силы, а не беспокойства. Фильм начинается со сцены, в которой мы видим трех героев за барной стойкой. Они разговаривают, как-то особенно смотрят друг на друга — и не можем не задаться вопросом: кто они, кем друг другу приходятся? Об этом эпизоде из своей жизни на пресс-конференции вспомнила и автор фильма:

Акварельная, интимная, тактильная режиссура Сон, словно фильм снимается не камерой, сердцем. Как это сделано, непонятно. Ясно только, что это ее глубоко личная история (почти буквально повторяющая ее биографию, эмигрантки, привезенной в детстве родителями из Кореи в Канаду), прожитая на экране потрясающими актерами Гретой Ли, Тео Ю и Джоном Магаро. (Кстати, это тот самый Тео Ю, который сыграл в картине Кирилла Серебренникова «Лето» Цоя.)

«Музыка» — барочная мистификация знаменитой немецкой киноавангардистки Ангелы Шанелек. Иконы интеллектуального кинематографа для целого ордена синефилов. Ей посвящают трактаты, фильмы рассыпаются по страницам киножурналов разнообразными интерпретациями.

Миф об Эдипе глубоко запрятан в картине-лабиринте, по которому вслепую движется зритель. Время-место путаются в показаниях: Греция? Берлинские озера? Древность? 1980-е? Наши дни? Спасение из морских вод младенца, случайное убийство, совершенное им, уже взрослым. Арест. Тюремщица — возлюбленная. Сам герой оказывается не только убийцей своего отца, но и жертвой фатума, как велено Софоклом. А медленная потеря зрения, как известно, способ рассмотреть и осознать страшную предначертанность. Так велит рок. Музыка петляет вместе с сюжетом: Монтеверди, Бах, Перголези, современные инди-композиции. Зритель погружается в интеллектуальную головоломку, ищет выход из комнаты, в которой камера замерла на долгие минуты. Боготворящие Шанелек критики обнародуют новые и новые смыслы. «Музыка» с ее подвижной структурой и неопределенными сюжетными очертаниями это позволяет.

Кино — как современное искусство вызывает столь же радикальные и полярные отзывы, как и инсталляции в модерн-галереях. Этой теме посвящен анимационный «Арт-колледж 1994» — третий полнометражный фильм Лю Цзяня (премьеры «Пирсинга I» и «Хорошего дня» также состоялись на Берлинале).

Жизнь бьет ключом на территории кампуса Китайской южной академии искусств в начале 1990-х годов на фоне относительных демократических реформ. Это история взросления, надежд и разочарований группы студентов, по многим деталям — узнаваемое поколение 90-х. Их метания (под неуклонным присмотром педагогов) между традициями — и современностью, осознанием своего уникального «я» — и чувством товарищества. Любовь, измены, розыгрыши, вечеринки — сплетаются с мучительными художественными поисками, бешеными амбициями, неуверенностью, короткими взлетами и громогласными падениями.

Пролог. Жук под аккомпанемент увязшего «да-ди-да» музыкального квадрата пытается ползти по вертикальной стене наверх. Снова и снова падает. Но он упрямый.

Студенты переломного времени проводят вместе дни и ночи, спорят, пьют, танцуют, едят на халяву за счет вернувшегося из Франции соотечественника. Бросают монетку на мосту, загадывая будущее. Снова спорят. О сартровской идее принимать искусство как способ экзистенциальной коммуникации. «Коммуникации? Скорее разобщения». Фанатеют от «Нирваны», которая, не переставая, звучит в наушниках. И смерть Кобейна обрушивается личной невыносимой утратой. «Всего 27? Нам уже 24! Сколько же осталось?» Поклоняются Дюшану, превратившему искусство в жест. Готовы повторить этот опыт. Докапываются до смысла творчества или его отсутствия. «Назвал картину искусством — так тому и быть!» Ищут способы отделить подлинное от подделки. «Если «Звездная ночь» Ван Гога полита твоими слезами — это точно шедевр». Размышляют о свободе, ее пределах.

Рабочее название фильма было «Портрет художника в юности». Взрослость — главный предатель юности. Все они — вольные анархисты, максималисты с космическими амбициями, намерениями перевернуть мир. Но один решит зарабатывать на выставках деньги, другой женится и будет бояться жены, третья устроится петь за хорошие гонорары в бар, четвертая уедет в вожделенный Париж с тем самым франкофилом, что кормил всю компанию в ресторане… И только один отщепенец будет с болью наблюдать как бешеные 90-е с их сигаретным дымом свободы растворяются в скучных стерильных нулях нового века.

Лю Цзянь всегда идет перпендикулярно правилам и устоям. Как Тарантино, нарушает конвенции. В его анимации на крупном плане герои могут вести бесконечно долгие диалоги, и при этом фильм не теряет драйва. Стиль — продуманно небрежный, но моментами возникают блистательно выписанные фазы. Анимация в основном лимитированная, но есть прекрасно одушевленные сцены. Фоны — статичные (что значительно облегчает производство), но внезапно они оживают. И черные птицы рвутся в розовое небо, разрывая густые облака. А пейзаж рвет сердце живописностью.

«Автору потребовалось пять лет, чтобы создать этот фильм с его культовым художественным стилем и истинной чувствительностью», — говорит продюсер Ян Чэн, который продюсировал и предыдущий фильм Лю, получивший на Берлине приз.

А Леон — герой драмеди «Красное небо» одного из самых известных сегодня немецких режиссеров Кристиана Петцольда — уезжает с другом Феликсом на взморье в загородный дом, чтобы преодолеть кризис «второго произведения». И закончить наконец рукопись своего второго романа с заманчивым названием «Клаб сэндвич».

Только все сразу летит вверх тормашками. По дороге ломается машина. И они тащат чемоданы сквозь лесную чащу. Харизматик Феликс вместо работы над своим портфолио шляется с каким-то незнакомцем — мускулистым спасателем. Рыхлый, нервный, капризный Леон скорее делает вид, что работает. Но самое ужасное: в их небольшом коттедже уже живет некая Надя — продавщица мороженого с насыщенной интимной жизнью. И она еще смеет критиковать его творение!

Продавщица мороженого окажется лингвистом с ученой степенью, специализирующейся на Гейне и Клейсте. Лентяй Феликс сочинит вдохновенный фотопроект «Люди смотрят на море». Амбициозный роман Леона окажется пустышкой.

Понятно, что трагедия, разворачивающаяся на наших глазах из легкой курортной мелодрамы, — и станет основой нового романа, преодолевшего кризис героя.

Это вторая часть «стихийной трилогии» Кристиана Петцольда, начатой в 2020-м «Ундиной» — где водная стихия царила в истории про урбанистическую «русалку», которую сыграла муза Петцольда Паула Бир и получила приз за лучшую женскую роль. Здесь она снова царит во всей своей неброской красе, внутренней силе, самоиронии и притягательности. Но главной стихией «Красного неба», в том числе стихией творчества, становится всепоглощающий огонь.

А сущностная тема взаимоотношения миров — личного и социума — течет, развивается параллельно в прошлом, настоящем и будущем, сквозит в главных фильмах программы. Они — о символах судьбы, которые нас ведут. О предначертанном выборе… который мы вроде бы самостоятельно совершаем. О жизни, ускользающей в рутине дней. И о сокрушительных стихиях… частью которых мы сами являемся.

Лариса Малюкова ведет телеграмм-канал про кино и не только. Подписывайтесь!