Рассмотрение в Калининском районном суде Петербурга уголовного дела в отношении 29-летней Виктории Петровой, обвиняемой в распространении «фейков о российской армии» (ст. 207.3 УК РФ), 20 февраля было отложено ровно на месяц — до 20 марта. Такой срок понадобился для того, чтобы судья Геннадий Пилехин определился, нужна ли новая экспертиза, а прокуратура уточнила предъявленное девушке обвинение: что же конкретно ей вменяют в вину?
До начала специальной военной операции Вика Петрова мало чем выделялась среди остальных горожан. Она окончила Высшую школу менеджмента СПбГУ и вплоть до своего ареста работала менеджером проектов в петербургской частной фирме.
— Обычная жизнь, обычный спортзал, работа, дом и кошка. 250 друзей и 50 подписчиков в соцсети «ВКонтакте». Пока самое необычное в деле Вики — это как раз ее обычность. Она не активистка, не журналистка, не голос поколения, — говорит адвокат Анастасия Пилипенко.
Круто изменилась жизнь Петровой после того, как в марте и апреле прошлого года в социальных сетях она выразила свое отношение к начавшейся спецоперации. Девушка поделилась четырьмя видеороликами Дмитрия Гордона*, Александра Невзорова* (заочно приговорен в РФ к восьми годам лишения свободы по делу о «фейках о российской армии») и Максима Каца*. Этого оказалось достаточно, чтобы рано утром 6 мая к Вике вломились с обыском, а затем арестовали ее и заключили в СИЗО (изменить меру пресечения обвиняемой суд отказывается на протяжении уже 10 месяцев).
Петровой вменили тот же пункт «д» части 2 ст. 207.3 УК РФ, что и другой петербургской обвиняемой Александре Скочиленко, подчеркнув, что
преступление совершено «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы»». Виктории тоже грозит до 10 лет лишения свободы.
Виктория Петрова. Фото: Елена Михина
Процесс по делу Петровой начался в Калининском районном суде 28 ноября. На первом же заседании Вика заявила, что вины за собой не видит:
— Я писала эти посты буквально на коленке, за чашкой кофе, по памяти. Это был результат моей личной оценки происходящих событий и полученной информации о них. Я не испытываю ненависти к военным. Наоборот, я пыталась их спасти, обращалась к властям и призывала не отправлять их туда… Хотела спасти им жизни. Я не согласна с действиями властей, но я не испытываю ненависти к органам власти. В целом я считаю, что статью 207.3 УК РФ нужно декриминализировать, поскольку ее используют исключительно для борьбы с людьми, высказывающимися против действий российских властей. Обвинения в мой адрес необоснованны. Вину я не признаю.
Адвокат Анастасия Пилипенко с осени обращала внимание суда на то, что предъявленные Виктории обвинения неконкретны и непонятны ни подсудимой, ни стороне защиты.
— Так, — приводит пример защитница, — в обвинительном заключении из Уголовного кодекса скопирована формулировка про возбуждение ненависти в отношении «какой-либо социальной группы». Но не указано, какой именно. Однако на заседании 20 февраля гособвинитель неожиданно вняла нашим ходатайствам и решила все-таки уточнить обвинение:
вменяются ли в вину Вике высказывания Невзорова, Каца и Зеленского или не вменяются? И к кому она испытывала ненависть, по мнению следствия? Прокурор пока не ответила на эти вопросы.
Кроме того, судья Геннадий Пилехин сообщил, что дополнительное время требуется суду, чтобы принять решение, необходима ли по делу Петровой новая лингвистическо-политологическая экспертиза (на ней строится обвинение).
На предыдущем заседании, 13 февраля, проходил допрос экспертов Центра экспертиз СПбГУ, проводивших исследование, — лингвиста Аллы Тепляшиной и политолога Ольги Сафоновой. Их ответы не просто поставили судью в тупик, но даже вывели из равновесия. Приглашенные в суд специалисты не могли вспомнить, смотрели ли они вообще диск с видеозаписями, которые репостила в соцсетях Виктория Петрова.
Судья Пилехин: «Вы диск исследовали?»
Эксперт Сафонова: «Наверное, исследовали…»
Судья Пилехин: «То есть можно допустить, что нет?»
Эксперт Сафонова: «Затрудняюсь сказать».
Судья Пилехин: «То есть вы затрудняетесь ответить, что вы исследовали?»
Эксперт Сафонова: «Материалы… Диск, скорее всего…»
Слушатели в зале суда не выдержали и рассмеялись.
Судья Пилехин не выдержал тоже: «Всем уже смешно, и мне тоже…»
В итоге Пилехин прервал допрос экспертов и до 20 февраля пообещал «подумать», как быть с экспертизой.
Адвокат Анастасия Пилипенко и Виктория Петрова в зале суда. Фото: Елена Михина
— Мы очень ждали решения по этому поводу, — сказала «Новой» Анастасия Пилипенко. — Однако судя по поведению судьи в минувший понедельник, он все же попытается «спасти» старую экспертизу. Если на следующем заседании, 20 марта, продолжится допрос Тепляшиной и Сафоновой, то они будут более готовы и научены, как правильно отвечать на вопросы или не отвечать на них. Может быть, пригласят в суд следователя, чтобы тот рассказал, что конкретно он представлял на экспертизу. Думаю, суд будет пытаться выкручиваться, а мы будем пытаться закручивать всё обратно. Хотя эти эксперты наговорили уже достаточно для того, чтобы судить об их предвзятости.
Также на заседании 20 февраля суд вновь отказался смягчить Петровой меру пресечения: вместо содержания в СИЗО отправить под домашний арест или отпустить под подписку о невыезде. Как объяснила прокурор, «обвиняемая не имеет регистрации на территории РФ».
— Это очень странная мотивировка, поскольку из материалов дела следует, что Вика зарегистрирована в Мурманской области, а в Петербурге ей готовы предоставить квартиру для домашнего ареста, — говорит Анастасия Пилипенко.
*Внесены минюстом РФ в список иноагентов.
