На больничной койке лежит старый, очень старый человек, подключенный к множеству приборов. Вокруг суетятся врачи и медсестры — ставят капельницу, следят за показаниями приборов, подкладывают судно… В соседней комнате люди в штатском с характерными стертыми лицами сортируют бумаги, распределяют по разным папкам и следят за медперсоналом. Здесь режим наивысшей секретности — никто не должен знать, что в палате лежит и на ладан дышит не просто старик, а Пациент номер 1. Вождь. Предпоследний генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Устинович Черненко, который большую часть своего рекордно малого срока во власти (год и месяц) провел в Центральной клинической больнице. Как цинично шутили в то время,

Это не предание старины глубокой, а краткое описание фабулы фильма «Пациент номер 1», который в России еще никто не видел. Почти никто. И увидит ли — бог весть. Мне повезло осенью побывать на закрытом показе «для своих». Уже тогда было очевидно, что прокатная перспектива картины в России более чем сомнительна.

Старый человек на больничной койке, разумеется, не сам Черненко, давно отмучившийся, а выдающийся артист Александр Филиппенко — отдельное, так сказать, «отягощение» для возможностей проката. Своей антивоенной позиции он не скрывал с самого начала СВО. На этой неделе стало известно, что артист ушел из театра и уехал из России.

Уехал из России и режиссер фильма Резо Гигинеишвили. Здесь он последние пару десятилетий жил и работал, а сейчас вернулся на свою историческую Родину — в Грузию. В Грузии с ним и встретилась Катерина Гордеева* — чтобы поговорить о многом: о его нынешней позиции, о тяжелых воспоминаниях детства (он мальчиком застал грузино-абхазскую войну 1992–1993 годов). И, конечно же, о «Пациенте номер 1» — последнем пока фильме режиссера, снятом в России. Из-за этого проблема:

По словам Резо, фильм не только и не столько о конкретном Черненко. Это собирательный образ умирающих генсеков, и не только генсеков — людей во власти, которые даже на смертном одре не готовы передать власть молодым и здоровым. Старость, подключенная к аппаратам, — предмет его исследования. «Человек, приговоренный к жизни» — главная идея фильма. Молодой режиссер даже жалеет своего героя, жизнью которого распоряжаются другие —

Страна при этом дряхлеет и медленно умирает вместе с ним — санкции, изоляция, бессмысленная кровопролитная война в Афганистане. Подчиненные подсовывают Начальнику на подпись документы и вливают в уши лестные для него слова: «Вы нам нужны». А он, задыхаясь, повторяет дребезжащим старческим голосом: «Отдыхать сейчас не время. Я нужен».

Для поддержания веры населения в то, что вождь жив и дееспособен, прямо в клинике строят декорацию, имитирующую избирательный участок (это реальная история с реальным Черненко. Ее сохранили кадры хроники). Чтобы под камеры подойти к урне и проголосовать за «блок коммунистов и беспартийных», герой должен сделать 20 шагов. Он их долго, мучительно репетирует.

В следующем эпизоде пожилая женщина, мать медсестры, которой доверена секретная миссия ухаживать за вельможным пациентом, глядя вместе с дочерью по телевизору отчет о голосовании генсека, с удовлетворением констатирует, что он живой, сам пришел, а люди черт знает что придумывают.

Свою последнюю эпизодическую, но очень яркую роль сыграла в фильме Инна Чурикова. Она по роли — жена генсека. Ее ввозят к нему палату на инвалидном кресле. На таком же кресле сидит и ее муж. Их встречи из-за его тяжелого состояния и контроля специально обученных людей — редкость. Он даже не сразу ее узнает. «Константин Устинович, это ваша жена», — угодливо подсказывает помощник в штатском.

«Мальчик мой. Родной. Единственный. Любимый. Маленький мой. Ручки любимые», — шепчет она, целуя его руки. Потом включает магнитофон с записью голосов детей и внуков. Она хотела бы забрать его домой, но нельзя. Вождь не принадлежит ни себе, ни семье — он всенародное достояние. Поэтому и не имеет права спокойно умереть дома, в окружении родных людей.

Настоящая трагедия не только отдельного человека, но и всей страны — власть старых. Слова Резо Гигинеишвили — «Это власть старых» — вынесены и в заголовок выпуска «Скажи Гордеевой».

Спросила журналист и о том, как он, отец троих детей, сейчас объясняет им, что происходит у них на родине, в России. Резо ответил, что пытается делать это аккуратно, подбирая слова, чтобы не сделать их изгоями в школе и не заронить в них зерно ненависти. «А как ты объясняешь позицию своего бывшего тестя, Никиты Михалкова, который является одним из идеологов сегодняшней России?» — не удержалась от каверзного вопроса Гордеева. Однако ее собеседник наотрез отказался обсуждать бывшего тестя.

Меж тем «дедушка», он же Никита Сергеевич Михалков, после долгой болезни вновь появился в «ящике» и на ютубе с новым выпуском «Бесогона». И первым делом сердечно поблагодарил всех: «За любовь вашу, внимание ваше, ваше беспокойство. Я знаю, сколько людей за меня молилось и в монастырях, и просто в храмах. Я чувствовал эту силу. В такие минуты ты реально понимаешь, чем отличается популярность от настоящей любви».

Интересно все же, как с возрастом возрастает у людей — и статусных дальше некуда, и влиятельных, и тем паче обласканных властью (ну казалось бы, о чем еще мечтать) потребность в настоящей всенародной любви. И уверенность, что она, эта любовь, подлинная и никуда не денется. И вера: «Я нужен».

Топ-5 лучших выпусков недели на YouTube

Рекомендует Ирина Петровская

* Внесены властями РФ в реестр иноагентов.