Первый кадр — многоэтажка с редкими светящимися окнами. В одном из них — от неловких ерзаний на диване и соскочившего в испуге кота — валится с грохотом елка с лампочками и игрушками. Тут же малышка закричала-заплакала. Точно пора вставать. Мама (Елена Плаксина) — к ребенку. Отчим Андрей (Степан Девонин) — на кухню, из цветка достает спрятанный подарок. Недешевый. Наушники Apple. Дарит своей еще сонной четырнадцатилетней падчерице Мире.

Канун же Нового года. Сюрприз!

Мира (Таисья Калинина) — колючая бука, с виду совсем ребенок, только-только заглядывающий за порог взрослости. Умоляет родителей отпустить ее сразу после двенадцати к подружке Лере. Со своими ей тоскливо. Еще две дочери от первого брака Андрея приперлись. Одна на сносях. То еще веселье. Родители непреклонны, особенно Андрей. Чем они там будут заниматься? Настольными играми? Ага, так и поверил. А вдруг взрослый Лерин брат дома? А вдруг алкоголь? Лере-то уже 16. Лучше дома — по-семейному. Что ты у себя в комнате засела? Чтобы каждый час звонила! Куда ты ее отпускаешь? Она ребенок совсем!

В общем, вырвалась. С Лерой в подъезде блестки под глаза налепили. Топ блескучий — прямо на майку. Ура, ошеломительная свобода.

Вот маленькая застенчивая Мира уже не с мертвыми, ожившими глазами во взрослой компании — чисто Наташа Ростова. И местный Болконский — Даня из Риги (Олег Савостюк) — смотрит не отрываясь. Хотя Мире еще далеко до 10-го класса, в котором проходят «Войну и мир». Над ней самой, над ее фамилией — Голубь — подтрунивают: тоже мне «Голубь Мира».

Эта ночь счастливая до самого звездного неба, до потолка в летящих световых кружках от зеркального шара, полусладкого шампанского, салюта — словно в твою честь. До сверхскоростного катания с крутейшей из гор на картонках. С паром изо рта и криком.

Много бухла. Взрослая компания. Рижский Даня настоящий пойстер — устраивает у замерзшей реки файер-шоу. Рисует горящими шарами узоры в ночном воздухе. Рядом с ним и застенчивая, но отважная Мира храбреет — берет огни в руки. Крутит восьмерку. Потом игра: убей врага мысленно. У Миры он есть, правда, всего лишь один враг и желание одно, зато самое- самое сильное: «Пусть он сдохнет». Потом медленный танец с Даней. И его обещание забрать ее далеко-далеко, ездить по миру с огнями… Дурочка.

Зачем бал превращается в обычный ад, а самая счастливая в жизни Золушки ночь — в нескончаемый кошмар?

Утром Мира вернется домой с размазанной поверх стершихся блесток тушью. Снова начнется страшно обыденное. Отчим-сука приползет к ней, не обращая внимания на ее тихое «отчаянное шипение».

…Гигантский розовый диван медленно-медленно сжирает ее всю, остается лишь черная щель.

Андрей Степана Девонина совсем другой. Весь такой округлый, мягкий, чистенький. Строгий, но заботливый отец. Внимательный муж. С виду — образец порядочного семьянина. И это самое безнадежное. Как будто, так и надо.

И понимаешь, как стыдно, невыносимо Мире. И признаться скверно. И такой груз, безмерная вина перед мамой.

И ощущение предательства всех взрослых в глазах ребенка — по определению существ непогрешимых.

Работа Таисьи Калининой (разумеется, под строгим приглядом Мещаниновой) вне всяких эпитетов — кишками наружу. Вообще-то Таисье — восемнадцать, но выглядит она совершенным ребенком, а опыт (у молодой актрисы, несмотря на возраст, большая фильмография) помог погрузиться в этот кромешный личный ад, из которого нет выхода.

Мама в повести была едва ли не главным персонажем. Собственно, все повествование и было разговором с матерью… Здесь она просто квочка, погрязшая в домашних делах и заботах настолько, что в лицо собственного ребенка не вглядывается. Тискает свою «котю», не видя в ее серых глазах смертельной и нескончаемой, как эта новогодняя ночь, тоски.

Наталия Мещанинова называет свой фильм сказкой. Но эта черная с блестками сказка выполнена в соблюдении почти всех Аристотелевых единств: времени (24 часа), действия (главный сюжет — история Миры, все остальные герои — ее «свита», которая только подчеркивает мучительное одиночество девочки, муку ее вынужденной немоты). И даже место («на районе»). А если вспомнить обязательное в трагедии присутствие Танатоса, то здесь он есть. Метафорическая смерть в образе сжевывающего девочку дивана. Розового.

Замирает в страхе под одеялом. Будто самой камере 14 лет. И жить ей дальше не хочется.

Среди дальних референсов картины я вспоминала и «Американскую милашку», и ранние работы Гай-Германики, и «Чучело», но прежде всего колющие и ранящие «маленькие фильмы» Кшиштофа Кесьлёвского. Но у каждого могут быть свои мысленные связи и параллели, потому что картина Наташи Мещаниновой — абсолютно авторское самостоятельное высказывание, вызывающее нас на трудный диалог.

Фильм снят при поддержке Министерства культуры РФ, Фонда развития современного кинематографа «Кинопрайм», фонда Хуберта Балса. Производством занималась компания СТВ.