***

Что это было? Как? Зачем? Почему? Поможет ли беглый эскиз жизни и судьбы Дудя ответить на трудные вопросы? Вряд ли, но пытаться надо.

Ничто в биографии героя не предвещало вертикального взлета. Родился (в 1986-м), учился в МГУ, занимался спортивной журналистикой, работал в газетах и на ТВ. Звезд с неба не хватал, но вдруг завел видеоблог, который заискрился, почти сразу, миллионами просмотров.

Подробный (не таблоидный) разговор в эфире давно стал анахронизмом, вызывающим ассоциации разве что с основательным до занудства Познером. Удивляло и то, что Дудь работал исключительно в традиционном телевизионном формате, не привнося в него, на поверхностный взгляд, ничего нового.

Первым его героем стал Баста — не самый яркий собеседник с разбегающимися глазами. Чуда не ждали, но оно снизошло незамедлительно. Путь, пройденный «ростовским плутом» (цитата из Дудя) от рэпера до фактически народного артиста, способного собрать хоть «Олимпийский», хоть Кремль, вдруг стал интересен миллионам.

Он вроде не изнуряет себя новизной формы или содержания, он сопрягает простоту замысла с простотой воплощения, он выстраивает драматургию с тщательностью середнячка-первокурсника. Канону противостоят лишь долгие, зачастую непростительно долгие, разговоры и щедрый мат, иногда мотивированный, иногда не очень. А цифры просмотров, между тем, стремятся в космос.

Поначалу у меня нашлось лишь одно объяснение странному явлению. Токсичность телевизора привела к перераспределению аудитории. То есть отныне успехом награждается не присутствие, а отсутствие на ТВ. Вскоре стройная версия благополучно рассосалась. По пути Дудя устремились многие, а он как был первым, недосягаемым, так и остался. Не прошло и года, а на него уже обрушился дождь всевозможных наград. Самой точной по смыслу оказалась одна из них: по версии Forbs, Дудь стал главным героем культурной жизни России в 2020-м.

***

Расстояние от героя до изгоя оказалось коротким, но насыщенным. Дудь вдохновенно учился искусству разговора. Профессиональные проблемы щедро компенсировались драйвом, помноженным на свободу тем, персонажей, ракурсов. Чем больше каменел телевизор, тем раскованней держался Дудь. Он ездил в метро и позиционировал себя пацаном «на районе», который рассказывает другим «пацанам» про важных взрослых дядей. На этом уже относительно новом пути его тоже подстерегала опасность. Когда дяди были матерые вроде Жириновского, Михалкова, Киселева, Мартиросяна, получалось скучно и пресно. Тех, кто окутан облаком штампов, невозможно вызвать на откровение. Зато ему не было равных в интервью с людьми своего поколения. Нейромонах Феофан, скрестивший лапти с электронной музыкой; хороший актер Александр Паль, бездонностью глаз напоминающий Сергея Бодрова; утомленный славой рэпер Гнойный и страдающий рэпер Гуф (интереснейший господин, отсидевший за тяжелые наркотики) — такая портретная галерея ТВ и присниться не могла. И тут Дудь снова пошел на рекорд — его стала смотреть молодежь.

Образ автора менялся со скоростью его растущих рейтингов. Экспериментальным путем выяснилось: Дудь — человек отважный, готов двигаться напролом. Мало того, что при очевидной исчерпанности телевизионных форм он решил заняться в Сети классическим интервью. Быстро став первой звездой YouTube, Юрий отправился покорять новые вершины. Он позволил себе роскошь личного высказывания о тех людях позднесоветской античности, которые сформировали его взгляды.

Приручив зрителя, Ю.Д. продолжил опыты с жанрами. От длинных интервью и работ о кумирах своей юности он переходит к большим документальным фрескам. Первой выстрелила «Колыма». Тут уж и я впала в ступор.

С одной стороны, тема Колымы как воплощение вечного российского страха всегда актуальна в наших пределах. (И, заметим в скобках, чем дальше, тем актуальней.) С другой стороны, фильм сделан так линейно, монотонно, дидактично, что оторопь берет. Подобным образом принято снимать учебный материал для младших школьников, а не для продвинутых фанатов Дудя. Но фанаты снова осыпали своего кумира миллионами просмотров. Вскоре до меня дошло:

Он одержим правдой о вечной мерзлоте своего отечества в любых ее, мерзлоты, проявлениях — от Колымы до Беслана. Пока общество под руководством государства то старательно переписывало свою историю, то еще более старательно пыталось ее забыть, Дудь готовил бесланский прорыв.

Фильм смотрела давно, но до сих помню его героев. Марина Дучко, — красивая женщина с чудесными глазами, рассказывает свою историю застенчиво, как бы извиняясь. Ей было 25, привела в школу сына и сестру, осколок при первом взрыве попал в позвоночник. Осколок вытащили, пообещали, что скоро пойдет, а она и по сей день в коляске. Нуждается в реабилитации, которой нет в России. На подоконнике Марина выращивает фиалки и продает их в Инстаграме**. На вопрос о том, помогает ли ей государство, кивает утвердительно: да, памперсы дают, специальный матрас, коляску вот тоже дали…

Эти фиалки в аду вырастают до какого-то космического символа. Трагедии российской истории, выхолощенные официальной наукой и еще более официальной пропагандой, имеют одну особенность. Попытке личного осмысления мешает внутреннее ощущение вечного тупика. Масштаб таких трагедий нуждается в каких-то иных, еще не придуманных человечеством, способах выражениях. Один из них — стилистика чистого листа, где все — впервые. Наверное,

***

Скорость его становления как личности, профессионала, гражданина успешно соперничала со скоростью растущих рейтингов. Однажды его гостем стал Антон Долин*, которого давно и, казалось, хорошо знаю. Почти трехчасовое интервью смотрела не отрываясь. Увидела совсем другого, незнакомого мне Антона. С тех пор старалась не пропустить ни одного выпуска Дудя. Видела, как он настойчиво оттачивает мастерство. Понимала степень его погружения в материал, который бережно собирает, монтирует, интонирует. Впрочем, открытие нового в известном дается не только трудом, но и наитием. Тут задействована другая оптика. Анализ бессилен — это и есть талант, который невозможно разъять на атомы и молекулы.

Параллельно обратила внимание на сюжет существования самого Дудя.

Экран обнажает душу человека. И Дудь этот экзамен выдержал с достоинством.

Зато он не выдержал, потому что не захотел, другой экзамен — на лояльность власти. Сомнений не оставалось: рано или поздно мстительная власть данное недоразумение исправит. Тем более что превращение столь известного блогера в политическую фигуру было неизбежно. И вот здесь начинается самое интересное. На примере Дудя можно увидеть, как власть выдавливает неугодных одним движением руки, как выдавливают надоевшую пасту из тюбика.

Юрий не раз и не два называл себя патриотом. Он не уставал повторять: никуда из России уезжать не собираюсь. И это не было красивым жестом, он слишком искренний человек для подобной декоративности. Активный гражданин просто хотел любить родину с открытыми глазами, а родина всячески сопротивлялась такой любви. Ведь было сказано раз и навсегда: кто не с нами, тот против нас. Держава ринулась на Дудя своей мощью — то в виде Мизулиной с ее локонами и Лигой безопасного интернета, то в виде судебных разбирательств из-за пропаганды наркотиков, то в виде травли верховными телеведущими. Вон как Соловьева плющило при одном упоминании фамилии Дудя, которого он иначе чем «дегенератом», «лощеной нечистью» и «ничтожной мразью» не называл.

Мне кажется, что

В России его тоже рвали на части разные силы, но ему удавалось оставаться самим собой. Там это делать труднее. Раньше перед ним был весь мир, пусть и расколотый, а теперь — только его половина. Передачи Дудя становятся предсказуемыми. При некотором усилии несложно предположить, как и что будет говорить Вера Полозкова или Маша Гессен; как будет амбивалентничать Леонид Парфенов, о чем поведает Павел Лобков.

Дудя загнали в угол, где нечем дышать. Его обращение к Оскару Кучере, мол, звали многих сторонников СВО, а согласились только вы — вопль отчаяния.

***

Сама история с интервью, вызвавшая взрыв коллективного мозга, — выразительный сколок эпохи. Страна превратилась в Воронью слободку, обитатели которой ненавидят друг друга. Оскар Кучера как герой нашего времени (для одних положительный, для других отрицательный) — это приговор обществу, утратившему связь с реальностью.

Не устану повторять: главное завоевание державы — разрыв с помощью бронебойной пропаганды причинно-следственных связей. Эксперты в студии громыхают патриотизмом, дети в Лондоне, недвижимость в Европе, а все мысли только о России. Тут бы и пригодился в отечестве человек с рассудительностью и популярностью Дудя, так где же его теперь взять? Я бы очень хотела услышать его разговор, скажем, с Александром Ходаковским, командиром батальона «Восток», человеком четкого и предельно ясного мышления, так кто же им даст встретиться?

Суть образа Оскара Кучеры — страх. Дудя давно, еще с фильма о Колыме, занимает эта тема. Природа страха — явление загадочное, в наших широтах оно загадочно вдвойне. Время, опарой поднявшееся на страхе более века назад, все длится и длится. Иногда во время разговора с Кучерой почти физически ощущалось, как в комнату вползает страх.

Оскар молодец. Петляя зайцем в своих нестройных рассуждениях, он случайно набрел на некое подобие национальной идеи. Пока ученые вожди под водительством Дугина с фонарем ищут ее, Кучера уже нашел:

*Внесены Минюстом в реестр «иностранных агентов».

**Принадлежит компании «Мета», объявленной в РФ экстремистской