Эксперимент «Новой»: мы сравнили данные опроса своих читателей с данными всероссийского опроса. Выводы опровергают сложившиеся под действием пропаганды стереотипы.
В конце ноября «Левада-центр» (включен Минюстом в реестр иноагентов. — Ред.) провел очередной ежемесячный общероссийский опрос, в котором респондентам были заданы вопросы об их оценках текущей ситуации, ожиданиях на следующий год, а также об отношении к военным действиям в Украине. Некоторые из этих же вопросов редакция решила задать своим постоянным читателям — Соучастникам «Новой» (которые, несмотря на то что газета с конца марта этого года приостановила свой традиционный выпуск, продолжают поддерживать ее материально и морально). Суть эксперимента: сравнить мнения населения в целом с представлениями своих читателей. Грубо говоря, сравнить мнение «усредненного» россиянина с мнением человека, который привык пользоваться альтернативной информацией. Немедленно было получено свыше четырех тысяч ответов. Что из этого параллельного опроса вышло — оценивает Лев Гудков, научный руководитель «Левада-центра».
Сразу оговоримся, что полученные ответы читателей, говоря языком профессиональной социологии, «не представительны» для сложного по своему социальному, возрастному и образовательному составу российского населения в целом. Не исключено, что ответы Соучастников могут в чем-то не полностью совпадать и с мнением совокупной читательской аудитории «Новой газеты». Любой такой газетный онлайн-опрос воспроизводит взгляды наиболее активной и ответственной части читательской аудитории, откликающейся на программную политику редакции.
Тем не менее сопоставление с результатами общенационального социологического исследования позволяет оценить параметры, характеристики, мнения, интересы, а также особенности понимания ситуации в стране той части российского общества, которая из-за цензурных, административных и полицейских ограничений фактически лишена представительства в политическом, медийном и в целом — в публичном пространстве страны. Репрессивная политика государства позволяет пропаганде утверждать, что этих людей как бы нет в природе. Или они как минимум вне общества, они — нежелательные элементы, предатели, «пятая колонна». Между тем
доля людей с такими же взглядами, как у аудитории «Новой газеты», составляет от 15% взрослого населения (консистентное ядро этого социального множества) до 25%, разделяющих основные установки этой группы
(хотя и не все из них или же — не в той же степени согласия, что с точки зрения социологии нормально для распределения мнений в обществе).
Более того, это не просто некий социальный массив, а то, что называется «индикативные» группы. Для социолога подобное множество служит своего рода индикатором возможных или отложенных изменений. Это мнения более образованной, более информированной и менее подверженной пропагандистскому облучению части российского населения, влияющей (хотя и не сразу и не в полной мере) на установки других групп населения. Проблемой же является «лаг запаздывания», время восприятия обществом взглядов продвинутой группы.
Ядро читателей «Новой» составляют образованные люди в возрасте 35–55 лет, как правило, в среднем более обеспеченные, чем основная масса населения. Преимущественно это жители столиц или больших городов (условно говоря — средний городской класс), обладающие широким информационным горизонтом и умеющие находить разнообразные источники информации. Множественные источники получения ими информации включают интернет-издания, в том числе альтернативные официозу независимые телеграм-каналы, сведения из социальных сетей, не исключая, однако, и федеральных каналов телевидения, хотя последние и не пользуются у них таким же спросом и доверием, как у населения в целом. Такое сообщество обладает средствами более сложной интерпретации событий, а потому и более объективной картиной реальности. В этом плане запрещать какое-то одно, два, три и т.п. издания, расходящихся с пропагандой, как это делает власть, бессмысленно, поскольку в современном мире тут же возникают новые источники информации.
Первое, что приходится отметить в полученных от Соучастников «Новой» ответах, — это доминирование негативных оценок своей жизни и жизни своей семьи: 89% ответивших читателей «Новой газеты» говорят об ухудшении своего положения, причем преобладает вариант «стало значительно хуже».
Столь же мрачными оказываются и ожидания ближайшего будущего:
85% полагают, что в наступающем 2023 году жизнь в России будет хуже, чем в настоящий момент, причем доля крайних пессимистов («значительно хуже») составляет уже 68%, а не 47%, как в оценках текущего положения.
Оценки населения по опросу «Левада-центра» менее драматичны, но тоже далеки от оптимизма. У основной массы россиян (53%) положение не изменилось за последнее время (что, впрочем, не значит, что оно до этого было «благополучным» или «удовлетворительным» с точки зрения респондентов, поскольку падение реальных доходов населения продолжается уже ряд лет), у 30% — «ухудшилось», «улучшилось» лишь у 16%. Однако у опрошенных «Левада-центром» сохраняется определенный, хотя и не слишком значительный запас веры или иллюзий, что в будущем году ситуация будет улучшаться (на это надеется 31%); думают, что, по крайней мере, положение не ухудшится — 27%. При этом ровно столько же весьма мрачно настроены относительно следующего года. Другими словами, у населения в целом, в отличие от описываемой продвинутой группы, сохраняется определенный ресурс доверия к государству, или точнее — патерналистские надежды на то, что власть способна вывести страну из состояния длительной экономической стагнации и политических кризисов последнего десятилетия.
Главная причина социального пессимизма и неопределенности заключается в тревожном ожидании последствий спецоперации в Украине и проводимой конфронтационной политики.
В этом плане существенных различий между читателями «Новой» и населением России нет: текущие события в зоне военных действий беспокоят всех ответивших на соответствующий вопрос на сайте газеты (100%) и 80% респондентов в ходе опроса «Левада-центра».
Среди читателей «Новой» утвердилось мнение о неуспехе СВО (так думает абсолютное большинство — 89%!). Иные мнения высказывают около 2%.
Основная же масса населения (а именно 54%), в большей степени находящаяся под действием телевизионной пропаганды, считает, что «все идет по плану», что «операция успешна». Только чуть более трети опрошенных «Левада-центром» россиян считают СВО неуспешной. Признание самого факта неудачи, особенно среди людей старшего возраста, сохраняющих веру в Россию как великую державу, наделенную правом диктовать свою волю другим странам, <…> психологически невозможно. Это вызывает шок, возмущение и подавленность. <…>
Резкое снижение готовых воевать последовало после сентябрьского объявления о частичной мобилизации. Оно было воспринято многими <…> , как стремление российского командования и политического руководства преодолеть возникшие в зоне военных действий проблем с помощью увеличения там количества военнослужащих.
Сторонники спецоперации — а это главным образом пожилые люди (молодежь в структуре населения составляет сравнительно малую часть), сами не подлежат призыву. Поэтому их поддержка продолжения военных действий имеет чисто символический характер.
<…> Вместе с тем и те и другие все более склоняются к тому, что на смену военным действиям должны прийти мирные переговоры (я не говорю о реалистичности подобных пожеланий, а лишь о массовости таких настроений). В этом отношении и Соучастники «Новой газеты», и большинство населения России думают схожим образом: на прекращение военных действий в пользу мирных переговоров надеются 82% ответивших на вопросы «Новой» и 53% респондентов «Левада-центра».
И, соответственно, партия «продолжения военных действий» среди Соучастников газеты составляет лишь 10%, а среди населения в целом такие мнения распространены значительно шире (41%).
Но теперь их все равно меньше, чем сторонников мирных переговоров. (И это важнейший вывод опроса. — Ред.)
При преобладающих в обществе настроениях начать мирные переговоры аудитория «Новой» высказывается более определенно и решительно. Установки российской молодежи (по общероссийскому опросу «Левада-центра») приближаются в этом отношении к мнениям читателей «Новой газеты»:
68% молодых россиян в возрасте 18–24 года хотели бы прекратить военные действия и начать мирные переговоры; тогда как среди пожилых людей, в особенности пенсионеров, «партия военных действий» пока превосходит «партию мирных переговоров» — 49/43%.
