Как невозможно сосчитать количество косовских кризисов, вспыхивающих с регулярной периодичностью вот уже третье десятилетие, так нет и способов измерить уровень ажиотажа, который они вызывают среди зарубежных журналистов, экспертов или просто взволнованных комментаторов в социальных сетях. Но определенно можно сказать, что чем дальше человек от понимания общей ситуации и динамики отношений на Западных Балканах, тем больше шансов, что он искренне испугается той или иной манифестации косовского кризиса.

Это не критика, лишь наблюдение. Ведь в конце концов сейчас мы являемся свидетелями того, как ошибались в прогнозах эксперты по Восточной Европе, когда не могли поверить, что начнется масштабный вооруженный конфликт в Украине. Может быть, эксперты снова ошибаются, и сербское руководство все время подготавливало свою армию для вторжения в Косово и просто ждет определенного момента, повода, чтобы дать отмашку своим силам для сокрушительного удара?

Самооценка и внутреннее чувство избранности в обществе, а также желания властей не играют никакой роли. В этом вопросе важны лишь конкретные военные, экономические и демографические потенциалы, которыми Сербия не располагает. У нее нет сильной, хорошо вооруженной и многочисленной армии, у нее нет ресурсов и даже доступа к морю, у нее нет избытка молодых людей, которые не только готовы погибнуть, но еще и заселять сельские территории Косово. Для Сербии любой прямой конфликт — самоубийство.

Что же хотят в Приштине, в Брюсселе и Вашингтоне, а что — в Белграде и Москве?

Самый простой ответ: власти Косово хотят признания независимости, власти Сербии — заморозки вопроса о статусе Косово до лучших времен, ЕС и США стремятся интегрировать регион Западных Балкан в ЕС и НАТО и тем самым обеспечить и себе, и самому региону экономическое развитие и политическую стабильность (включая постоянный и нерушимый мир), а современные российские власти не могут желать ничего другого, кроме открытия «второго фронта» с целью отвлечь внимание США и ЕС от Украины. Это крайние позиции четырех сторон в данном кризисе.

Заметим, что у всех них разные цели: у Запада — стабилизация, у России — дестабилизация, у Косово — независимость, у Сербии — заморозка Косово в его границах, что является воплощением сербского национального мифа, в соответствии с которым Косово является территорией обетованной от Бога (вариация на тему Ветхого Завета, которую культивировала сначала Сербская православная церковь, а начиная с XIX века и белградский политический класс) вопреки этническому составу Косово, в котором уже во второй половине XIX века сербская нация не составляла большинство.

Как стороны пытаются достичь своих целей?

Сербия добровольно согласилась на данный переговорный процесс потому, что у нее иного выбора нет — она не контролирует и не может контролировать Косово. Если бы она вышла из переговорного процесса, то потеряла бы возможность стать членом Евросоюза, и вполне возможно, что против нее были бы введены санкции (даже в отсутствие санкций тяжело себе представить западный капитал, который приходит в Сербию после такого поступка).

Очевидно, что у Сербии нет выбора, она должна проявить минимум конструктивности или пойти по пути изоляции. Но она может использовать переговорный процесс, чтобы из него получить то, что ей нужно, а не отдать то, что она не готова отдать. В этом контексте Белград требует от Приштины то, чего она не хочет выполнять: создать новую Республику Сербскую на севере Косово (где компактно проживают сербы). Напоминает требования России в Минских соглашениях, не так ли? Можете быть независимыми, но сначала сделайте федеральную единицу, которую будем контролировать мы, а она — вас через блокаду функционирования государственных институтов.

Политики в Приштине тоже не наивны. Они подписали Брюссельское соглашение в 2013 году, обязавшись создать данную федеральную единицу под названием Сообщество сербских муниципалитетов, но со сменой власти в Приштине новый премьер-министр Альбин Курти объявил эту часть соглашения противоречащей интересам Косово и отказывается ее выполнить. Это повтор тупика Минских соглашений, которые подписал Порошенко, но отвергла администрация Зеленского.

В данный момент стороны стараются меряться силами: косовский Курти шаг за шагом пытается полностью интегрировать север Косово в политическую и административную систему Приштины, а сербский Вучич — заморозить данный процесс требованием установления сербской федеральной единицы в Косово. У обеих сторон есть для этого инструменты: у Приштины официальный (полиция и ее подразделения специального назначения), а у Белграда — неформальные силовые структуры, преданные политическому классу с севера Косово, который глубоко замешан в криминальной деятельности. Главная разница состоит в том, что полицейские силы Косово отвечают правительству по закону, у них институционализированные отношения, а вооруженные люди с севера Косово имеют только неформальные связи с их непосредственными боссами (на днях Великобритания ввела санкции против двух самых влиятельных из них — Звонко Веселиновича и Милана Радойчича), и только через них с президентом Сербии Вучичем.

Сербские власти до Вучича делали вид, что не замечают этих неформальных структур на севере Косово и не останавливали их бизнес, а с 2012 года (прихода Вучича к власти) они фактический интегрированы в сербскую политическую систему. Обычные сербы, которые проживают на севере Косово, являются их заложниками (как рядовые мексиканцы зависят от наркокартелей).

Им приказывают выйти на баррикады (которые строят те же самые криминальные структуры): если они не соглашаются, их вполне могут уволить с работы, которую контролируют люди из упомянутых структур, а опосредованно Вучич.

Такая участь постигла популярного лидера косовских сербов Оливера Ивановича — он был убит в 2018 году. Независимые сербские СМИ связывают его убийство с Миланом Радойчичем и Звонко Веселиновичем (теми самыми, против которых западные страны вводят санкции) и известным боссом наркоклана из Сербии Велько Беливуком (арестованным в Сербии в 2021 году, подельники которого свидетельствуют об убийстве Оливера Ивановича).

Стоит упомянуть, что сербы с севера Косово противятся независимости Косово и хотят остаться частью Сербии. Так что, несмотря на факт влияния мафии на севере Косово, они все-таки разделяют соответствующие политические интересы.

В этом смысле ситуация на севере Косово напряженная: если Вучич уберет мафию, на которую опирается, с севера Косово, он потеряет контроль над этой территорией Косово. Если он их не лишит своей поддержки, они могут начать вооруженное сопротивление властям в Приштине (тем самым поставят под угрозу жизни косовских сербов).

Вашингтон и Брюссель пытаются мирным путем найти компромисс: сербской стороне они предлагают Сообщество сербских муниципалитетов с не такими широкими функциями, а албанскую сторону они призывают быть весьма осторожной — не применять насилие, иначе это может привести к непредвиденным последствиям. Москва продолжает подливать масла в огонь, фактически подталкивая Сербию к необдуманным шагам, причем в практическом смысле она никак не может оказать ей поддержку, разве что горячими заявлениями. Все стороны конфликта это прекрасно понимают, так что Кремль может лишь налегать на свою пропаганду и давать ложную надежду сербским националистам (которые являются частью электората Вучича).

если они будут вести себя слишком иррационально и агрессивно. И Белград, и Приштина слишком сильно зависят от сотрудничества в сфере экономики и политики с Брюсселем и Вашингтоном, чтобы решиться на односторонние шаги. Поэтому и Сербия, и Косово поигрывают мышцами, желая убедить Запад, что лучше именно их стороне дать больше (соответственно, другой меньше), поскольку она самая сильная, самая влиятельная в этом конфликте.

Фактически тот, кто докажет, что у него больше потенциала для дестабилизации хрупкой обстановки в Европе, будет диктовать темп и логику дальнейших событий.