Действительно актуальный вопрос нужно ставить так: насколько быстро Россия лишится «национального достояния»?

Нет, с самим газом, конечно, ничего не случится.

Он есть и будет.

Уже разведанных запасов газа у России должно хватить, по разным оценкам, на 50–110 лет. В последнее время заметно расходятся даже официальные прогнозы: в августе руководитель госкомиссии по запасам полезных ископаемых Игорь Шпуров сообщил, что разведанных запасов хватит на 80 лет (к слову, нефти — на 39), а министр природных ресурсов и экологии Александр Козлов несколькими месяцами ранее озвучил планку в 103 года и 59 лет (по нефти).

Все подобные прогнозы даются без учета новых геологоразведочных работ, а главное, исходят из предположения о сохранении примерно нынешних объемов добычи.

А вот тут уже, что называется, все не так однозначно. Поддерживать добычу газа хотя бы на сегодняшнем уровне, как уже открыто признают даже российские госчиновники, в ближайшие годы не представляется возможным — адекватных стимулов для сохранения добычи не проглядывается уже сейчас.

Деньги есть, но вы все же держитесь

В Европе «цены на тот же газ зашкаливают <…> 1700 [долларов за тысячу кубометров] уже позавчера было», — заявил 9 декабря президент России Владимир Путин на заседании Евразийского экономического совета в Бишкеке.

Днем ранее на Петербургском налоговом форуме один из топ-менеджеров «Газпрома» сообщил, что по итогам уходящего года компания станет крупнейшим налогоплательщиком России, перечислив в бюджетную систему более 5 трлн рублей. Для сравнения: все доходы федеральной казны — это чуть более 25 трлн.

Предыдущий «налоговый рекорд «Газпрома» случился годом ранее и составил «всего» 3,3 трлн.

Национальное достояние России в тяжелую годину не просто кормит бюджет, но делает это и посытнее, чем когда бы то ни было.

Как это вышло? А главное, надолго ли?

В ноябре именно сверхлимитные поступления налога на добычу газа от «Газпрома» спасли бюджет России от резкого падения «нефтегазовых доходов». За месяц их поступило 866 млрд руб., что всего на 2% меньше, чем за тот же период прошлого года. Дело в решении правительства «изъять» у «Газпрома» дополнительно 1,244 трлн рублей в виде компенсации бюджету за то, что концерн отказался выплачивать дивиденды за 2021 год. Государство тут, что называется, в праве как главный акционер — у него 50,23%, из которых 38,37% прямо у Росимущества, а остальной пакет распределен между госкомпаниями «Роснефтегаз» (почти 11%) и «Росгазификация» (менее 1%).

416 млрд руб. поступило в октябре, обеспечив федеральному бюджету профицит по итогам десяти месяцев. Без экстраплатежа «национального достояния» уже в октябре бюджет РФ ушел бы в дефицит на сумму около 300 млрд.

И это только налоги. А ведь «Газпром» в октябре выплатил и собственно дивиденды, но уже текущего года — по итогам первого полугодия. Рекордные в истории российского фондового рынка — 1,208 трлн рублей. Соответственно больше 600 млн также пошли в доход федерального бюджета.

А в ноябре «Газпром» перечислил еще 416 млрд рублей сверх плана, чем поддержал временную стабильность казны.

Когда этот аттракцион неслыханной щедрости закончится, ясно — уже в ближайшие месяцы.

С каждым месяцем сокращается не только продажа газа на экспорт, но и падает внутрироссийский спрос. Беспрецедентно высокие доходы «Газпром» получал за счет, как верно отметил президент, зашкаливающих цен.

Каковые цены, даже если и сохранятся, то только на рынке, с которого российский монополист ушел сам. И, похоже, навсегда.

Федеральный бюджет на 2023 год планировался с учетом предположения, что компания продаст на экспорт только 84 млрд куб. м газа.

Для сравнения: в 2021-м только Евросоюз купил 145 млрд кубов, а общий пакет составил почти 200 млрд кубометров. Несколько предыдущих лет показатель был еще выше. Например, в 2018-м ЕС купил 198 млрд кубометров.

А не будут брать, отключим…

Главное, что нужно знать, — никаких санкций в отношении поставок российского газа не вводилось. В отличие от нефти.

И даже потолок цен на газ, который в Евросоюзе все еще пытаются (об этом ниже) ввести, вовсе не направлен против именно российского газа. Он планируется для всех поставщиков без исключения и скорее призван обуздать европейских же перекупщиков, а не «наказать» РФ.

Да, есть «увесистый» и постоянно растущий набор ограничений, ухудшающий возможности «Газпрома» и его партнеров приобретать современное импортное оборудование, а также распоряжаться своими финансовыми активами за пределами России. Но это неудобства, а никак не блокада. В то время как все сокращения или ограничения поставок вводятся именно «Газпромом», который имеет монопольное право на продажу на внешний рынок российского газа по трубопроводам.

Причем начались ограничения осенью 2021 года, когда спусковым крючком к кризису стало сочетание нескольких факторов. Мировая экономика стремительно восстанавливалась после «ковидного застоя» — сжиженный газ (СПГ) стали стремительно раскупать на азиатском рынке, а «Газпром» решил поиграть со строптивыми европейскими партнерами, не позволявшими ввести в эксплуатацию трубопровод «Северный поток — 2».

Российский поставщик сыграл на том, что у ряда контрактов закончились сроки, а в действующих также нашел зацепки, позволяющие практически сокращать поставки. В результате средняя цена газовых фьючерсов подскочила с примерно $500 за тысячу кубометров до $2000 долларов за тысячу кубометров.

Цифры эти мы запомним.

По иронии судьбы после событий в конце сентября, когда на дне Балтики были взорваны трубопроводы, единственной уцелевшей нитью осталась одна из ветвей «Северного потока — 2».

К слову, восстановление трубопроводов, по мнению руководства «Газпрома», теперь может обойтись «дороже, чем проложить новые». Интересный подход к потере пары десятков миллиардов долларов, правда? Бог дал, бог взял…

31 марта российская компания сообщила, что вышла из капитала Gazprom Germania и всех принадлежащих ей активов, среди которых не только складские мощности, включая Astora, ведущего оператора подземного хранения в Австрии и Германии, но и компании-трейдеры — WIEH и Wingas (оба — ФРГ), а также лондонская Gazprom Marketing & Trading, работающая практически по всей Европе.

Тогда же, в конце марта, вышел указ президента России, обязывающий проводить расчеты за поставки газа в рублях для покупателей из списка стран, которые ранее в официальном документе определили как «недружественные» — весь Евросоюз, Великобритания, Норвегия, Япония, Австралия, США и еще ряд государств.

После изменения схемы оплаты некоторые страны отказались от покупки российского газа — среди них Великобритания, Нидерланды, Польша, Финляндия, Дания.

Срыв поставок, конечно, привел к правовым коллизиям, последствия которых, похоже, еще впереди.

Германская Uniper уже требует от «Газпрома» возмещение ущерба в €11,6 млрд — летом компания после остановки «Северного потока» российской стороной в одностороннем порядке закупала дополнительные объемы у других поставщиков по чрезвычайно высоким в то время ценам. Что решит Стокгольмский арбитраж? По закону разберется.

Обольщаться примером того, что в разбирательстве «Газпрома» с финской компанией Gasum Oy арбитраж признал законным право российской стороны менять валюту платежа, поскольку это вызвано форс-мажорными обстоятельствами, не следует. Суд признал право продавца требовать оплату в рублях, но не обязал покупателя так платить — арбитраж предложил сторонам решать вопросы переговорами. Финны уже заявили, что российских требований не приемлют.

К чему привела такая «принципиальность» «Газпрома» в смысле «продажи газа за рубли»?

Страны, согласившиеся со схемой оплаты через конвертацию евро в рубли через «Газпромбанк» — Германия, Италия, Австрия, Словакия, — получают объемы в два раза ниже обычных.

В общем в июне поставки в ЕС сжиженного газа из США впервые превысили трубопроводные поставки из России.

И с тех пор это стало нормой.

Спустя полгода это признал Кремль устами Дмитрия Пескова: «избавляясь от газовой зависимости от России, Европа становится зависимой от США».

Дело — труба

За январь–ноябрь нынешнего года «Газпром» добыл 376,9 млрд куб. м (в России в целом, с учетом «Новатэка» и «Роснефти», добыто 612 млрд кубов, снижение на 11,6%) газа — на 19,4% (на 90,8 млрд куб. м) меньше, чем в 2021 году. По итогам года состоится худший результат «Газпрома» в истории.

Причем этот результат даже выглядит «не страшным», если вспомнить, что в июне-июле спад зашкаливал за 30% (к тем же месяцам 2021-го), — таких падений не было никогда с момента создания «Газпрома» в 1989 году.

Экспорт газа в страны дальнего зарубежья за 11 месяцев составил 95,2 млрд куб. м — на 44,5% (76,3 млрд кубометров) меньше, чем за тот же период 2021 года.

На внутреннем рынке РФ по итогам 11 месяцев спрос на газ тоже просел — на 12,8 млрд куб. м (- 5,7%).

22 августа «Газпром» анонсировал полное отключение (еще не взорванных) «северных потоков», стоимость спотовых цен в Европе впервые перевалила за $3000. Уже спустя несколько дней чиновники ЕС заговорили о введении «потолка» цен на газ.

Министры энергетики стран Евросоюза дважды — 24 ноября и 13 декабря — обсуждали эту тему, но решения пока не приняли.

Однако вопрос стоит не о принципе, а об уровне. Первоначальное предложение было ограничить оптовую цену на уровне 275 евро ($284) за мегаватт/час, т.е. около $3000 долларов за тысячу кубометров.

Причем, чтобы европейские регуляторы вмешались, должны выполняться следующие условия: стоимость фьючерсов по индексу TTF должна превышать названный «потолок» больше двух недель кряду. Кроме того, цену базовых газовых фьючерсов привязывают к стоимости сжиженного природного газа на спотовом (с немедленной поставкой) рынке. Те же две недели подряд разница в цене поставок «Газпрома» с ценами на СПГ должна превышать 58 евро.

Объясняя эти предложения, их идеолог — европейский комиссар по энергетике Кадри Симсон, к слову, выросшая в семье советского преподавателя (историк из Тарту Ааду Муст в 90-е в независимой Эстонии стал политиком, и этот пример стал заразительным и для дочери Кадри), призналась, что возможный потолок «не панацея», но «мощный инструмент», которым европейские державы хотели бы заручиться.

Председательствующая сейчас в ЕС Чехия предложила снизить предельную цену с 275 до 220 евро за мегаватт/час (примерно до $2,4 тыс. долларов за тысячу кубометров газа), а двухнедельный пороговый срок сократить до пяти дней.

Bloomberg со ссылкой на свои источники в дипломатических кругах уверяет, что группа из 12 стран ЕС, среди которых точно есть Бельгия, Польша, Латвия и Литва (все они, кстати, с марта не имеют поставок из России), предлагает потолок заметно ниже. Предположительно (официальной информации нет) до уровня €160 за МВт•ч, ($1780 за 1000 куб. м).

Некоторые эксперты высказывали мнение, что главная цель возможных ограничений заключается в том, чтобы обуздать не столько «Газпром», сколько самих европейских трейдеров. За последний год они набили руку превращать любую нестабильность в скачки цен на газ, в первую очередь СПГ.

Возможен ли такой теневой сговор — оставим гадать конспирологам.

А пока о ценах.

Сейчас рыночная стоимость в районе 1500 долларов за тысячу кубов, причем она заметно подскочила в последние недели. Из-за похолодания в Европе, а также на фоне очередных угроз «Газпрома» о сокращении поставок через Украину. По утверждениям российской компании, подаваемый объем газа для транзита в Молдову через Украину заметно превышает физический объем, передаваемый на украино-молдавской границе. Ограничения поставок не случилось, но нервозный фон вместе с начавшимися в Европе холодами несколько разогнали цены. Оказалось, что привычка властей Молдовы хранить часть купленного ею у России газа в украинских хранилищах беспокоит президента России настолько, что он поднял эту тему на встрече с Советом по правам человека (совета российского, не молдавского). «Я попрошу Минэнерго посмотреть на это повнимательнее», — сказал Путин.

А до конца 2021 года, когда «Газпром», пытавшийся продавить легитимизацию «Северного потока — 2», ограничил подачу по газопроводу «Ямал–Европа», цены и до 2000 долларов не подскакивали. Контракты по цене $450–550 сам «Газпром» считал вполне выгодными.

Заграница нам поможет?

Но не Европа, а Азия.

В этом старательно убеждает российского обывателя и, кажется, самих себя, и руководство «Газпрома», и власти страны.

В каждом сообщении о снижении добычи и продаж монополист непременно упоминает об одновременном росте поставок в Китай, включая регулярные суточные «абсолютные рекорды». Последний такой вроде как имел место 9 декабря. Однако параметры его не озвучиваются.

Любопытным образом декларируемый рекорд совпал с визитом председателя правления российской компании Алексея Миллера в Турцию, который он назвал успешным и пообещал, что газовый хаб в Турции, о котором ранее говорил Владимир Путин, «непременно будет создан».

Какая конкретика в этих договоренностях и существуют ли вообще договоренности, опять-таки не вполне ясно.

Достоверно известно только, что турецкий министр энергетики и природных ресурсов Фатих Донмез еще пару неделю назад заявлял, что ему ни о каком хабе ничего не известно, а теперь подтвердил не только факт контрактов, но и сообщил, что в следующем году будет разработана «дорожная карта» этого проекта.

В промежутке между этими событиями в мировой прессе прошла информация, что Эрдоган требует от Донмеза выторговывать для Анкары скидку в 20–25% к уже заключенным поставкам для собственно турецких нужд. По возможности еще и с отсрочкой платежей.

Российские наблюдатели намекают, что новый турецкий хаб позволит «легализовать» часть российского газа через другие юрисдикции — например, как газ азербайджанский или туркменский. В чем тут практический смысл, не вполне ясно. Страны Центральной и Южной Европы и так не отказывались от российского газа, почти все меняют валюту через «Газпромбанк». А вот чтобы заместить поставки через «северные потоки», нужно строить новый трубопровод. «Южный поток» загружен примерно на 70%, даже его полная загрузка не даст восстановить и четверти потерянных поставок в Германию, Бенилюкс и др.

О скором непременном создании этого союза, который некоторые российский медиа сразу стали называть «газовым ОПЕКом», Владимир Путин заявил 29 ноября на встрече с лидером Казахстана Касым-Жомартом Токаевым.

Вице-премьер правительства Узбекистана Жорабек Мирзамахмудов поспешил уточнить, что соглашение с Россией по газу, «даже если его заключат, не получит политическое изменение, это будет только один из технических контрактов».

Сам Узбекистан ежегодно экспортирует (в основном в Китай) всего около 3 млрд куб. м газа. В 2022-м из-за рано наступивших холодов газа сейчас не хватает узбекским потребителям, и отгрузка вовне остановлена.

Одновременно Узбекистан увеличил закупки газа на 1,5 млрд кубометров. Не у России, а в соседнем Туркменистане. Reuters со ссылкой на источник в узбекском правительстве сообщает, что 12 декабря в Ашхабаде соответствующее соглашение подписали президент Туркменистана Сердар Бердымухамедов и глава администрации президента Узбекистана Сардар Умурзаков.

У Казахстана совместные газовые интересы с Россией, конечно, есть. И не только по части транзита в Китай. Оренбургский завод «Газпрома» производит СПГ из казахского газа, например. Однако и Астана публично отмежевалась от грандиозных планов «союза».

«Мы обсуждаем технические возможности наших систем — газотранспортных и так далее. Это рабочие вопросы, поэтому о создании какого-то союза абсолютно не было разговоров», — заявил глава казахстанского минэнерго Болат Акчулаков.

Кстати, «газовый ОПЕК» давно существует. Так в свое время называли GECF (Gas Exporting Countries Forum — форум стран — экспортеров газа). Организацию с подачи Ирана и России создали 20 лет назад. Анонсировали «определяющее влияние» на рынок в мировом масштабе.

Сейчас GECF тихо сидит в одном из небоскребов в катарской столице Дохе и занимается исключительно статистическими исследованиями. Глубокими и подробными.

Почитать их бюллетени по итогам 2022-го точно будет любопытно.

К слову, про Катар. 29 ноября, что называется, без отрыва от ЧМ-2022 по футболу, гендиректор QatarEnergy Саад аль Кааби скрепил подписью два договора на 15-летние поставки сжиженного природного газа (СПГ) в Германию, рассчитанные на 2 млн тонн (около 2,8 млрд кубометров) ежегодно. Поставлять топливо через свой терминал в немецком Брунсбюттеле будет американский гигант ConocoPhillips, постоянный партнер катарской госкомпании.

Пустили на ветер. А он в Европе энергию производит

Несколько лет назад на очередном витке взвинчивания экологической повестки в европейской политике председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер одной фразой выразил ключевую мысль, из которой, похоже, исходит российская сторона. Рассуждая о перспективах на десятилетие вперед, он уверенно изрек: «российские газовые ресурсы [Европе] просто нечем заменить».

На тот момент это, пожалуй, действительно было так.

Но зачем «Газпром» в 21–22-м годах собственноручно столь прекрасные условия разрушил?

Вооружившись железной логикой древних, призывавших всегда искать Cui prodest, можно подумать, что нефтегазовой политикой нашей страны руководит некто, очень переживающий о выгоде кого угодно — Китая, Турции, даже вот Катара, — но никак не России.

А похоже, что все-таки США.

В сентябре американцы отчитались о рекорде добычи газа — 2,8 млрд кубометров в сутки. Под 300 млн кубов вырос суточный экспорт. Заводы по сжижению газа в США работают на полную мощность.

И все равно Европа замерзнет?

Уж точно не этой зимой.

По данным ассоциации GIE (Gas Infrastructure Europe) на 8 декабря, уровень заполняемости хранилищ запасов в Европе составил 89,93% — это на 10,7% выше среднего показателя запасов на ту же дату за последнюю пятилетку.

При этом возможность сберечь запасы тоже выше обычного. Рост энерготарифов в странах уже привел к сокращению бытового потребления газа (не столько прямо, сколько в виде электроэнергии). О величине и динамике этого спада данные пока довольно противоречивые, но в любом случае экономия составит значимую величину — от нескольких до нескольких десятков процентов. При этом еще летом в нескольких странах, от Чехии до Англии, начался вывод в простой наиболее энергозатратных производств, в первую очередь химических. В той же Британии, а также Франции пошли на непопулярную меру, временно увеличив в генерации долю ископаемого топлива (угля). Не экологично, зато практично. И исключает зависимость от кремлевской трубы.

А еще в ноябре в европейском балансе доля энергии, выработанной ветроэлектростанциями, впервые превысила 20%.

Действительно, поставки СПГ из России в ЕС выросли на 21% год к году. Но тут важно оценивать масштаб: по трубе Россия поставляла в Европу, напомним, от 130 до 200 млрд куб. м, а СПГ в этом году достигнет 15 млрд кубометров — в 6 раз меньше опять-таки, чем поставляет США.

Причем сжиженный газ, добытый в России, это «Ямал-СПГ», а это уже не чисто российская компания. 50% в ней у «Новатэка» Леонида Михельсона, 20% — у французской Total, а 30 у китайских госкомпаний.

На что похоже актуальное поведение российских властей, заложивших на будущее крайне нереалистичные прогнозы по сырьевым доходам?

Похоже, они убедили самих себя, что «никуда они [Запад] не денутся, будут покупать».

Это, уж простите, напоминает уверенность алкоголика, решившего пропить всю получку сегодня же. Деньги же они вот — в руках. О грядущем подумаем, когда оно наступит.

Опять же госбюджет 2023–2025, в котором продажа 84 млрд кубометров, напомним, указывает, что все три года нефтегазовые доходы будут снижаться. Немудрено ведь даже если в ЕС сохранятся сверхвысокие цены, это едва ли порадует российских поставщиков, как прежде. На уже упомянутом саммите в Бишкеке Владимир Путин напомнил, что у лояльных России партнеров «тарифы в десятки раз ниже», чем в Евросоюзе.

При этом в макроэкономическом прогнозе, на основе которого сверстан бюджет, есть интересное допущение. Правительство обещает восстановление экономики, но главное его условие — это, ни много ни мало, активное «восстановление спроса» населения.

Как этого достичь на фоне тревожных эмоциональных реакций общества, исключения из экономики сотен тысяч мужчин наиболее трудоспособного возраста, резкого сокращения импорта (включая технологии)?

В голову приходит только знаменитое тютчевское «…в Россию можно только верить».

А что еще остается?