Еще счет был 0:0, еще огромные двухметровые сербы с мрачными лицами стеной стояли у своих ворот, еще ничего не было решено ни в этой игре, ни во всех последующих, а уже возникало и укреплялось ощущение: вот оно! Вот оно, счастье летать, не зная тяготения, счастье забыть хотя бы на время о тяжести быта и бытия, вот она, настоящая Бразилия, временами тонущая в сумраке нашего дурацкого мира, но иногда возвращающаяся, как чудо и как любовь. И вот она вернулась.

Мы живем, как прибитые ударами молотка по голове, тащимся по зимнему бугристому льду на разъезжающихся ногах, бледные и бедные жители одичавшего мира — а они, выходя на идеально-зеленый газон в майках цвета сияющего солнца, творили игру как игру, а не как работу, творили и выдумывали себе в удовольствие быстрый, легкий, изящный футбол, который был тем легче, чем тяжелее и грубее были противостоящие ему сербы. Но бутсы сорок пятого размера на дюжих балканских ножищах не могли разрушить беспрерывное и тонкое движение мяча.

Апофеозом счастья стал гол Ришарлисона, забитый в прыжке через себя, с боковым разворотом. Попробуйте так прыгнуть без мяча и без ворот — увидите и ощутите всю тяжесть и неказистость обычного человеческого тела. А он, этот выкрасивший волосы в белый бразильский пижон, взмыл в воздух, крутанулся в полете и идеально попал в мяч подъемом — счастье акробатики, пример преодоленного тяготения. Как после этого не верить в них?

Во второй игре, с сильной, хорошей, добротной, как ей и положено, Швейцарией, они снова играли по-бразильски, хотя и иначе, чем в первой. Возможно, они что-то поняли о себе и с бразильским легкомыслием решили: «Чего нам убиваться? Мы и так лучше всех!» Это была Бразилия, игравшая даже не в пол-, а в четверть ноги, Бразилия, полностью уверенная в том, что выиграет на четвертой скорости, не переключаясь на шестую и восьмую. А Швейцария играла всерьез. Но даже этой Бразилии, игравшей без напряга, хватило для того, чтобы на всю игру запереть сильных швейцарцев на их половине поля и в конце концов доконать их.

Нет, Бразилия не всегда была и бывает такой. Много раз на протяжении десятилетий мы видели, как она исчезала и тонула, словно к шеям ее игроков привязали по кирпичу, видели, как она необъяснимо и вдруг теряла саму себя, свой секрет, свое счастье, свой карнавал и свою игру. Мы видели, как ее со страшным счетом громили немцы и по делу обыгрывали бельгийцы. Мы видели ее несчастную и избитую, разучившуюся летать, но это же Бразилия… и поэтому всегда есть надежда, что она вернется в своих желтых солнечных майках в синий воздух полета. И вот она вернулась.

Дело не в счете игры, а в плоти игры. Плоть нынешней бразильской игры подвижна и легка, в ней упругая сила беспрерывного движения. Дело не в сухом анализе тактико-тактических действий, который раскладывает игру на мелкие составляющие, а в удивительной связности их командной игры, связности, которая означает синтетическое единство жизни. В этой команде они все как-то сплелись и соединились друг с другом — легконогий, склонный к слезам и травмам Неймар с беспрерывно движущимся и заполняющим своим движением все зоны Пакетой, все время идущий в обыгрыш Винисиус со строго играющим Каземиро, который, при всей своей строгости и даже суровости, вдруг вылетает вперед, забивает гол и разражается смехом. Сзади у них Маркиньос, который жесток в отборе, а впереди у них Антони, которого придерживают на скамейке, чтобы немножко остыл от своего страстного желания всех накрутить, обфинтить и поразить. Но его еще выпустят, и он еще всем покажет.

В прошлом, за спиной этой команды, стоят, сложив руки на груди, ее предшественники — сборные Бразилии, которым удавалось счастье полета. Та великая сборная с Пеле, Тостао и Ривелино, которая приехала на чемпионат мира поиграть в футбол и заодно разнесла Италию в финале 4:1. И другая сборная, с Сократесом, Зико и Фалькао, которая вообще ничего не собиралась делать, кроме как атаковать, потому что защита скучна, зачем нам защита? Они всей командой летели вперед и выдавали такие атаки, что это было уже чистое искусство, музыка в движении. Но они проиграли отчаянной, цеплявшейся за каждую кочку и каждый шанс, гибкой и тоже прекрасной Италии Паоло Росси — и чемпионами мира не стали.

И вот я смотрю на нынешнюю сборную Бразилии, которая сыграла всего две игры и еще не начала играть всерьез, и думаю: «Кто их может остановить?» Да, после того, как мы их увидели, чемпионат превратился в поиск ответа на этот вопрос. Кто остановит Бразилию? Сами они, кажется, настолько уверены в себе, что таким вопросом не задаются.

где их победную колесницу окружат толпы восторженных мужчин в цветных майках и полуголых танцовщиц в разноцветных перьях. Но путь к победе на таком турнире, как чемпионат мира, редко бывает гладким. Камешек под колесом гоночного автомобиля выбрасывает его с трассы, и птица, попавшая в сопло стремительного самолета, приводит к катастрофе. И работа идет. Кто-то выроет яму, чтобы Неймар с его хрупкими ногами упал туда, кто-то поставит в штрафной капкан на Ришарлисона, кто-то уже готовит прессинг, чтобы задушить прекрасных летунов в солнечных майках, а кто-то качает мускулы, надеясь оттоптать их техничные ноги и задавить их искусство силой. Так кто же остановит их?

Франция, сочетающая прагматизм с мастерством, мощь с техникой, способная давить и обыгрывать — может встать на их пути.

Аргентина, сильная и плотная, имеющая в своей однородной и сбалансированной игре брильянт Месси — может встать на их пути.

Португалия, с эгоманом Роналду, на которого работает выдающаяся полузащита с Бруно и Феликсом, команда, жесткая сзади, где Пепе по-прежнему пугает всех своим бритым черепом, и творческая впереди — она тоже может сорвать торжество бразильцев.

И молодая Испания, где Ольмо пронзает пространство своими острыми, режущими ударами, а Гави в свои восемнадцать лет в середине поля творит игру в упоении — может быть, она?

Но Бразилия не думает об этом. То, что представляется проблемой нам, земным, тяжким умам, не существует в пронизанном солнцем воздухе идеальной Бразилии.