Он был когда-то рок-н-ролльный нарцисс с волнистыми волосами до плеч, в эротично раскрытой сверху донизу рубашке, а теперь превратился в мудрого джентльмена в черном, посылающего человечеству весть, стоя с картонкой, на которой сам написал от руки: «Не бойтесь!» Она была отвязной красоткой с закрученной в кольцо прядью надо лбом и ярко-красными губами, чей цвет звучал, как сирена пожарной машины, — а теперь превратилась в элегантную даму, которой, однако, сидящий в ней бес не позволяет жить спокойно, и поэтому платье ее порезано на узкие полосы, каблуки высоки, челка низка, а под ней вызывающие глаза. И вот эта парочка, соединившись, выдает старую цеппелиновскую вещь, которая когда-то гремела по миру, как булыжник с острыми гранями.

Это Rock and Roll с четвертого альбома Led Zeppelin, с того самого четвертого, который был записан в особняке с оклеенными коробками из-под яиц стенами и раздирал мир пронзительным голосом Планта и грохотом барабанов Бонхэма. С каким наглым самолюбованием когда-то не пел, а вытворял ее Плант на темных сценах, где рядом с ним мелькали и скакали серебряные звезды на штанах Пейджа, исполнявшего прыжок-шпагат с гитарой в руках!

Куда подевался пронзительный вопль, пугающий рев и экстаз разрушения? Все прошло и изменилось, и теперь в этой вещи уравновешенное, сдержанное изящество хорошо темперированных чувств. Вещь словно вернулась в начальные годы рок-н-ролла, когда пианино обязательно отплясывало коленца, а саксофон заставлял прыгать узкие брючки и крутиться юбки-колокол. В этом рок-н-ролле больше нет воспаленного вызова и эротического посягательства, но драйв не исчез, он просто облекся в новые формы. Как наслаждаются звуком и друг другом эти двое, рок-н-ролльный джентльмен с буйным прошлым и соблазнительная ирландка, когда-то куролесившая в блюзовых барах.