Как заявил заместитель руководителя администрации президента РФ Сергей Кириенко, «Россия всегда выигрывала любую войну, если эта война становилась народной». По мнению чиновника, «для этого необходимо, чтобы каждый человек чувствовал свою сопричастность». Кириенко считает нужным дать людям «возможность внести вклад в общую победу, кто чем сможет». Частная военная компания «Вагнер» объявила о создании центров подготовки народного ополчения для участия в спецоперации в Курской и Белгородской областях. «Ополчение должно состоять из первой линии, которая полностью лежит на жителях данной области», — заявил бизнесмен Евгений Пригожин. По его мнению, «обеспечить материальную составляющую ополчения» должен региональный бизнес. В благодарность за «гражданскую позицию» сознательных предпринимателей следует, по мнению Пригожина, представлять к государственным наградам. Белгородский губернатор Вячеслав Гладков опубликовал в своем телеграм-канале фотографии выстроенных в регионе защитных сооружений из бетона. В Курской области чиновники сообщили о возведении трех линий обороны и планах выкопать окопы возле медицинских учреждений, магазинов, банковских и почтовых отделений. Здесь курсы тактической военной подготовки прошло почти две тысячи человек. В Саратове военно-прикладные занятия для гражданского населения начались в октябре. С идеей выступил «Народный фронт». Помещение и оборудование предоставил ДОСААФ. Преподавателями стали ветераны силовых структур.

«В нашем неспокойном мире»

Занятия проходят в классе автошколы. На стенах — запыленные стенды с дорожными знаками. В углу — макет автомобильных внутренностей, похожий на трактор первых пятилеток. На боковых столах лежат манекены с разинутыми ртами для отработки приемов первой помощи. Лежат, видимо, давно — при попытке перенести куклу у нее отваливаются конечности.

Подполковник авиации рассказывает, как сам «служил в ГДР, а папа — в Республике Мозамбик, защищали передовые рубежи, сдерживали блок НАТО».

На занятиях, по словам Бабенко, молодые саратовцы должны «узнать элементарное — как собрать автомат, что такое вспышка справа». Спрашиваю: не страшно ли собеседнику при мысли о том, что ученики будут вынуждены применить полученные знания на практике? Вадим Яковлевич улыбается снисходительно: «Чем раньше применим, тем лучше».

«Давайте не будем раздувать сенсацию, как будто мы к чему-то готовимся. Просто никто не может знать, что произойдет в этом неспокойном мире», — говорит активист общественной организации «Офицеры России», ветеран ФСБ Владимир Незнамов. Напоминает, что «по [частичной] мобилизации приходят ребята, которые последний раз держали в руках автомат 15–20 лет назад, а ведь профессионалы понимают, что за две недели хорошего солдата сделать сложно».

Ветеран МВД Михаил Вихляев уверен, что, несмотря на технологичность современных войн, «калашников работал, работает и будет работать!». Широко улыбаясь, поднимает с первой парты макет автомата и задушевно описывает его эксплуатационные достоинства: «Берем дистанцию 400 метров — куда бы солдатик ни бежал, мы его всегда поразим».

Организация, в которой состоит седовласый активист, называется «Часовые Родины».

«Не так уж это и просто», — вздыхает учительница в вязаной кофточке. С ней пришли школьницы в белых хиджабах. «Я классный руководитель 10-го класса. Нас от гимназии прислали, но я даже не знала, что именно здесь будет. Сказали, беседа по патриотической тематике», — растерянно объясняет педагог. Она уверена, что неожиданно полученные знания пригодятся, «мы ведь живем в неспокойное время». Похоже, эпитет «неспокойное» пора заносить в словарь новояза.

Студентки в форме с нашивками Минюста чеканят фразы о том, что «каждый гражданин РФ должен уметь обращаться с оружием, чтобы встать на защиту Родины». Собеседницы учатся на юристов, мечтают стать военными прокурорами. «С детства?» — уточняю я. Рената смущается. Признается, что до 9-го класса хотела быть нейрохирургом. «А я — ветеринаром», — тихо добавляет блондинка Александра. Но тут же продолжает звонким голосом о том, как нашла себя в патриотической деятельности, поскольку в сельской школе уделяли большое внимание военно-спортивным играм и маршировке.

Как говорится в проекте приказа Министерства просвещения, опубликованном на портале правовых актов, начальная военная подготовка станет частью школьных уроков ОБЖ (основ безопасности жизнедеятельности). Школьники 10–11-х классов научатся обращаться с автоматом Калашникова, гранатами Ф-1 и РГД-5.

От отца к сыну

В ноябре в России начался осенний призыв. В войска отправятся 120 тысяч человек (осенью 2021-го план был больше — 127 тысяч). Одним из новобранцев станет 22-летний саратовец Денис. «В армию я пытаюсь уйти уже три года. Это мечта. С детства смотрел, как по телевизору показывали военных в форме. Отчим рассказывал о службе, он военный пенсионер», — говорит молодой человек.

В 2019 году, перед первой попыткой призваться, Денис с друзьями «как положено, напились, утром поехали в военкомат на такси». Но парня завернула медкомиссия. При обследовании у него обнаружилась язвенно-рубцовая деформация желудка. С тех пор каждые полгода саратовцу давали отсрочку по болезни.

«На гражданке делать нечего», — отмахивается собеседник. С учебой не задалось. Из саратовского политехнического техникума его отчислили за неуспеваемость. Юноша получил диплом Московского института профессиональных стандартов и промышленного надзора по специальности «стропальщик». Спрашиваю: неужели профессии грузчика теперь обучают в вузе? «Так я же стропальщик четвертого разряда!» — смеется Денис.

С семейной жизнью тоже не сложилось. У Дениса есть полуторагодовалый сын, но они не видятся.

В этом году молодой человек устроился на работу охранником. Начальник велел принести военный билет.

Генштаб обещает, что срочников не будут посылать на СВО. Весной об этом уже говорили. Восьмого марта президент Путин в праздничном выступлении отметил, что «в боевых действиях не участвуют солдаты, проходящие срочную службу». И пообещал, что «не будет проводиться призыв резервистов из запаса». Вскоре Минобороны признало, что несколько срочников все-таки оказалось на Украине, но «практически все такие военнослужащие уже выведены». Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков рассказал, что Путину доложили о невыполнении его указания. Глава государства велел передать материалы в Главную военную прокуратуру. В июне военный прокурор Западного округа Артур Егиев заявил, что на СВО были отправлены 600 солдат срочной службы. За это «привлечены к ответственности» 12 офицеров.

Денис говорит, что «спокойно относится» к вероятности попасть на Украину. «Если суждено умереть, то и на гражданке помрешь. Моей двоюродной сестре было 15 лет. Она вовремя не подышала ингалятором, скорая не доехала. А на Украине ребята умирают героями».

Политические новости он стал смотреть с января, «когда началась канитель в Казахстане». «Стало понятно, что Путин не промолчит», — объясняет Денис. При нынешнем президенте он живет с рождения и не представляет на этом посту кого-то другого. Мысли о том, что главный человек в государстве может быть неправ, саратовец не допускает.

Почему нужна спецоперация, Денис знает точно. Во-первых, потому, что украинские власти вели «геноцид собственного народа, народ попросил помощи у нас». Во-вторых, СВО нужна потому, что тот же «украинский народ претендует на нашу землю». Все версии молодой человек высказывает подряд. Ничего необычного в своих словах он не видит.

Спрашиваю, почему за эти месяцы Денис не пытался записаться в добровольцы. Помявшись, юноша признается, что у него нет денег на экипировку, а «в регулярных войсках все нужное дадут бесплатно». Летом в Саратов вернулся приятель Дениса, участвовавший в СВО по контракту.

О том, что делать, если в армии предложат ехать в Украину, Денис посоветовался с родственниками. «Бабушка сказала: если командир велит, иди, может, тебя и подстрелят, но все заживет. Мать пообещала, что один я не останусь, за мной пойдут брат и отчим».

Армия — не единственная профессиональная мечта Дениса. Второй вариант — трудо­устройство в полицию. «Служба — это стабильность и пенсия в 35 лет, — наставительно говорит юноша. И неожиданно добавляет: — В нашей стране до пенсии по старости мало кто доживает».

Спрашиваю, как бы Денис объяснил свои планы участия в спецоперации сыну (если бы тот был старше и общался с папой). Денис отвечает быстро: «Я бы сказал: сын, надеюсь, в будущем ты поступишь так же».

Время осваивать рынки

В октябре по указу президента при правительстве появился Координационный совет по снабжению армии. Новый орган должен разобраться, чего и сколько нужно войскам, следить за ценами и скоростью поставок. Решения совета обязательны и для государственных структур, и для частных компаний. Премьер-министр Михаил Мишустин пообещал задействовать даже малые предприятия в производстве армейской экипировки.

Саратовские предприниматели обсудили, что могут сделать для фронта, на встрече, организованной «ОПОРой России». Мероприятие под названием «Полезный завтрак» проходит в модной кофейне. Заведение оформлено в стиле лофт: красный кирпич, состаренное дерево, мягкий свет, запах хорошего кофе. Публика рассаживается за столиками, заказывает шоколад и сырные омлеты.

На огромной плазме крупным планом показывают берцы из кожзама. В Саратовской области их выпускает единственный производитель — балашовская тюрьма особого режима. Предприниматели сетуют, что «зона работает медленно» — из-за сложных процедур закупки сырья заказ исполняется не меньше месяца.

Спальные мешки производят два предприятия: энгельсская колония строгого режима и швейный цех Натальи Чемакиной. Наталья Васильевна раскладывает на столике образцы продукции: жилеты-разгрузки, суконные одеяла, семейные трусы из ситца с крупными цветами.

деловито поясняет женщина. На ней черная блузка с длинной надписью по-английски: «Двух одинаковых моментов в жизни не бывает».

Наталья Васильевна рассказывает об освое­нии новых рынков: «Собирали ребят из нашего поселка, которые пришли «из-за ленты». Сажали, пока они трезвые, и спрашивали: что вам нужно? Самый востребованный сейчас товар — «афганский лифчик». Бюджетный, удобный. Еще напопник. Вроде вещь совсем простая, но промышленность не выпускала. Мы скопировали туристический коврик, укоротили. Делают надомники из отходов нашего производства. Копеечная продукция».

По просьбам целевой аудитории на швейных изделиях заменили молнии липучками, усилили карабины, сделали боковые карманы под жгуты, «чтобы можно было пользоваться одной рукой». Обкатывают ассортимент на разведчиках — в отличие от представителей других воинских специальностей, они возвращаются домой каждые две недели (или не возвращаются).

На плазменном экране появляются изящные печки с коваными ручками. Недавно их выпускали для дач и бань. Сегодня, как поясняет предприниматель Максим Беккер, готовая продукция выглядит не совсем так, как в рекламном каталоге. Печки используют для обогрева палаток и землянок. Для уменьшения себестоимости буржуйки даже не красят. Цену отгрузки удалось снизить с 11 000 до 3200 рублей.

Наталья Чемакина призывает видеть перспективы: «Еще месяц — и мы закидаем фронт всем необходимым, насытим рынок. Тогда услуги станут более востребованы, чем товары. Что будет с психикой людей? Мы провожаем одного человека, встречаем его другим».

О емкости рынка психологического консультирования задумалась не только хозяйка саратовского швейного цеха. «От 55 до 70% респондентов говорят о высокой тревожности. Показатели будут расти, так как мир находится в периоде турбулентности», — заявил журналистам руководитель рабочей группы по психологическому благополучию населения при комитете Госдумы по делам семьи, женщин и детей Алексей Богачев. По его мнению, посттравматические стрессовые расстройства имеют тенденцию «к лавинообразному нарастанию» и могут «по понятным причинам» в ближайшее время выйти на миллионы случаев.

Как пишет «Коммерсантъ» со ссылкой на совместное исследование онлайн-школы психологических профессий «Психодемия», сервиса по подбору психологов Alter и Head Hunter, после объявления частичной мобилизации количество людей, обращающихся за психологической помощью, выросло на 74%. Спрос на штатных психологов среди работодателей увеличился на 51%. Продолжают расти продажи антидепрессантов: за первое полугодие россияне купили на 66% больше таких препаратов, потратив 3,6 млрд рублей.

Как объясняет «Парламентская газета», «работать с сознанием людей сегодня может кто угодно. Но до конца осени заместитель председателя Госдумы Анна Кузнецова планирует внести на рассмотрение законопроект о психологической помощи. Концепцию уже одобрила рабочая группа экспертного совета «Единой России». «На фоне [частичной] мобилизации свойственная нашим людям эмоциональность находит абсолютно разные выплески, наша задача — предвосхитить такие настроения в обществе», — полагает депутат Нина Останина, соавтор запрета гей-пропаганды.

Согласно законопроекту, в России появятся комиссия по психологической помощи, которая определит стандарты работы с клиентом, и центральная аттестационная комиссия, которая будет экзаменовать специалистов. Представители комиссий займутся «мониторингом социальной напряженности и негативных психологических тенденций в обществе».

На обсуждении документа в Общественной палате член совета по правам человека Сергей Кандыбович предложил прописать в законе, что психологи действуют «не только в интересах клиента, но и в интересах национальной безопасности Российской Федерации».

Благотворительность и бдительность

Помощь фронту стала главной целью благотворителей, одобренных свыше. «Я — человек не далекий от Министерства обороны. 12 лет работала военкором телеканала «Звезда», — берет микрофон Марина Рыжкова. Сейчас девушка владеет магазином в Саратове и заботится о том, чтобы мобилизованные ехали на Донбасс в теплых носках.

«У меня есть артиллеристы, 600 человек. 550 из них — горожане с неплохим заработком в гражданской жизни. Они сами себе все купили. Еще 50 — деревенские ребята. Их привезли в Саратов, в артиллерийское училище. Через три-четыре дня они уходят. Мы им помогаем собраться», — описывает Марина свои задачи. Сожалеет, что в продаже не найти некоторых необходимых вещей. Например, в Саратове не продаются альпинистские веревки, «такие, чтобы не блестели».

По ее словам, раненые из госпиталя просят привезти настольные игры, сканворды, книги. «Кто бы мог подумать отправлять в госпиталь книги? — удивляется девушка. — А они хотят. Просят фантастику, «Сталкера», военные мальчуковые серии». Полевым госпиталям требуются одеяла. «Раненого увозят из полевого госпиталя с одеялом. Врач должен заниматься писаниной — сочинять объяснительную об утрате мягкого инвентаря — и думать, чем укрыть следующего».

Нужны санитарные машины. Как выяснилось, тяжелые КамАЗы, на которых предполагалось вывозить раненых, не проходят по осенней распутице. Буксуют и благотворительные сборы. «Сложно достучаться до людей. Если я говорю: Пете нужны штаны, а Васе — капли для глаз, — люди всё несут. Но если прошу помочь не человеку, а государству — сдать деньги на транспорт, — начинаются отговорки, мол, я же плачу налоги», — рассказывает Рыжкова.

Саратовские предприниматели считают, что должны помочь благотворителям-общественникам организаторским опытом. Но не только. «Мы сможем отслеживать ситуацию изнутри», — значительно поясняет Наталья Чемакина. По наблюдениям предпринимательницы, в чате ее поселка Сокол уже появлялась «лишняя информация», так что пришлось «подключать спецслужбы».

замечает бизнесвумен.

Действительно, беженцев в Саратовской области становится все больше. Осенью число постояльцев в ПВР увеличилось почти наполовину. Тех, кто может снять или купить жилье, привлекает Сокол и другие пригороды Саратова, потому что квартиры там дешевле.

К идее помощи беженцам собравшиеся относятся прохладно. По словам Чемакиной, работать с беженцами «трудно, иногда невозможно»: «Из плохонького социализма, который у них, люди попадают в наш зубастый капитализм и теряются».

«Возможность себя проявить»

Член совета саратовской «ОПОРы» Роман Репин говорит, что малый и средний бизнес переносит частичную мобилизацию «болезненно»: «Только успели пережить пандемию, как опять забирают людей. Уезжают крепкие, физически здоровые. Я работаю в строительстве. Где брать кадры, непонятно».

По наблюдениям Репина, спрос и выручка падают. «Налоговые органы занимают позицию: что бы ни происходило в мире, фискальные обязательства должны быть исполнены. В прошлом и позапрошлом году прямо из оборотки выдирали средства, лишь бы начальство получило премию и повышение в должности, совершенно не заботясь о том, как будет жить малый бизнес».

Несмотря на нерадостный опыт, Репин уверен, что уж теперь-то государство пойдет навстречу предпринимателям, преисполнившимся энтузиазма. «Некоторых членов нашей организации годами не было ни видно, ни слышно. Копошились в своих цехах и магазинчиках, не появляясь в публичном поле. Сейчас люди почувствовали себя нужными, для них это возможность себя проявить», — объясняет он.

Воодушевление, охватившее деловую среду провинции, кажется необъяснимым. Ведь занятие бизнесом в Саратове не дает шансов сохранить наивность. Это бедный регион, входящий в пятерку российских территорий с самой большой убылью населения. Бизнес-элиты здесь были зачищены еще в позапрошлом десятилетии. Общественное поле утрамбовано до блеска. Политическая вертикаль отстроена не только под президента, но и под земляка — спикера Госдумы Вячеслава Володина. Двух мнений по сложным вопросам современности в Саратове не бывает.

Возможно, причина прозаичнее: на 2023 год на оборонные нужды в федеральном бюджете заложено почти 5 трлн рублей. В условиях падения гражданского спроса цифра манит. Но, как объяснял журналистам Moscow Times бывший заместитель министра финансов России Сергей Алексашенко, в последние годы, несмотря на всю военно-патриотическую риторику, оборонный заказ не был выгодным для предприятий: «Минобороны в силовом порядке выкручивало руки, распределяло заказы и устанавливало цены на уровне себестоимости».

Кому, как не саратовским предпринимателям, знать, что бывает с партнерами Министерства обороны. В советское время Саратов считался закрытым городом, так как здесь находились десятки военных предприятий. От них остались топонимы — названия молодых микрорайонов-человейников.