* * *

В детстве наш герой хотел стать следователем и театральным режиссером. Взрослая жизнь предоставила ему счастливую возможность объединить обе мечты в лучшем из миров — на телевидении.

Светлый путь он, проживший десять лет в США, начинал с передачи «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Соединял обличительный пафос язв капитализма в духе Валентина Зорина (звезда советского агитпропа) с наблюдательностью и сарказмом. Выходило забавно, но до скуки предсказуемо. Утомившись прозой жизни, Гордон принялся лепить изысканно-декадентскую фреску под названием «Собрание заблуждений». Ставка на визуальную роскошь и авторское «эго» обернулась поражением. В собрание заблуждений превратились не столько герои программы, от Циолковского до Бердяева, сколько ошарашенные беспомощным замыслом зрители. Ведущий берет паузу и вскоре возвращается на экран с лучшим своим проектом «Хмурое утро».

Плюет на признанных авторитетов. Готов даже неприкасаемого Марка Захарова разделать под орех, но с восторгом часами беседует с Ириной Емельяновой, дочкой Ольги Ивинской, любимой женщины Пастернака.

Его творческие акции бурно растут. Он покоряет все новые и новые территории. В трансцендентном «Гордоне» сидит в сполохах оранжевого и обсуждает с гостями сексуальную жизнь божьих коровок. В программе «Стресс» предстает достойным учеником Комиссарова, родоначальника разнообразных «Окон». Если у героини откусили ухо, то к следующему выпуску нужно предъявить даму, у которой соперница выгрызла левый глаз вместе с копчиком. Гордон легко справляется с любыми задачами. В кадре он готов на все — может довести до обморока неприятного ему Виктора Ерофеева, а может душить женщину колготками. Так и мечется — от трансцендентности к трэшу.

* * *

Гордон слышит шум времени. Он не просто козыряет профессиональным и личностным цинизмом, а возводит его в прием. Александр Гарриевич организовывает и возглавляет Партию общественного цинизма (ПОЦ). Через несколько лет генсек то ли продал кому-то партию, то ли она сама рассосалась, да это и не важно. Важно то, что ПОЦ проявил доминанту его публичного образа.

Дипломированный артист (окончил театральное училище имени Щукина) сам выбрал свое нелегкое амплуа. Почти все его крупные проекты, от «Гордон Жуана» до «Гордон Кихота», носят гордое имя автора. Так бы он и по сей день жонглировал талантами, оставаясь первым номером, если бы не политические амбиции. А они были немалыми. Интуиция подсказала ему, что идеи ПОЦа более чем актуальны не только на ТВ, но и в политике. Посему новый век возбудил Гордона на радикальный жест: он решил баллотироваться в президенты. Решил и сразу передумал, сообразив, что в 2000-м на небосклоне появился более достойный кандидат, чем он.

В президенты не пошел, но его заметили. Ему доверяют сокровенное. Он яростно бомбит Ходорковского и Навального. Он готов воспеть любую поделку, особенно антиамериканскую, как это было с сочинением Джульетто Кьеза «9/11» (правительство США, по мысли автора, само снесло башни-близнецы 11 сентября). Он хорошо изучил правила игры — знает, кого любить, с кем дружить, кого ненавидеть.

Идеи ПОЦа продолжают клокотать в его душе. Он рассуждает о высокой науке и одновременно снимает по заказу Жириновского кино об ЛДПР. Пропагандирует в своем же «Закрытом показе» собственные опусы, которые ниже уровня любого разговора, и с иезуитской изощренностью расправляется с Балабановым или Серебренниковым. Активно занимается выборами и начинает играть в театре. Ему можно все. «Хозяйка борделя — это я», — рассуждает наш Флобер о своем фильме «Огни притона» (главная героиня — хозяйка борделя). Тут с ним не поспоришь.

* * *

Смотрю на Гордона образца 2022-го и пытаюсь понять: когда, при таких достоинствах, что-то пошло не так? Его бы нынче в ранг пророка возвести, а он прозябает на антресолях. Поясню свою мысль.

Однажды Гордон задумал футурологический проект «2030». Он отмечен мессианским замахом — стране с непредсказуемым прошлым автор решил подарить предсказуемое будущее. Одновременно было создано (им же) межрегиональное общественное движение «Образ будущего» (вроде бы руку к нему приложил Сурков). Программа вышла лет пятнадцать назад. И тогда, полагаю, коктейль из воззрений коммунистов, евразийцев и газеты «Завтра» должен был производить на соотечественников впечатление дремучей архаики. Гордон клеймил прогрессистов и с уверенностью модного в ту пору фокусника Ури Геллера обещал народу восстановление границ СССР через 25 лет.

Между сегодня и вчера пролегла целая жизнь. Теперь тот набор идей, включая любимую мысль Гордона — либо целостность государства, либо свобода личности, третьего не дано, — повторяю, очень востребован. А тогда оказался не очень. Программу быстро закрыли.

Вероятно, внутренний разлад начался еще в ту давнюю пору. Когда человек творческий перестает работать на пределе своих возможностей, у него сразу происходит сбой алгоритма. Вот и у Гордона количество перестало переходить в качество. Да и амбиции, особенно общественные, первой звезды не всегда соответствовали амуниции. В России главное не знать и понимать, а угадать, куда дуют ветры. Александр Гарриевич (тогда) не угадал. К тому же его было много в публичном пространстве, а со временем становилось все больше и больше. Он хотел и на политику влиять (занимался даже выборами), и на искусство (снимал фильмы, играл в театре). Кстати, жаль, что на роль Троцкого в одноименном сериале выбрали Хабенского, а не Гордона. Полагаю, он бы лучше справился с ролью. Во всяком случае, тут мерцало бы что-то вроде единства душ и разнообразных устремлений.

При некоторой натяжке можно даже предположить, что Гордон свой главный стилистический прием позаимствовал у Троцкого. Тот, вернувшись из эмиграции, ежедневно витийствовал в петроградском цирке «Модерн». Другого места не нашлось: в Думу его не пустили. Все, что делал Гордон, — это митинг в цирке «Модерн» с одним-единственным лидером.

Впрочем, он не просчитал одну простую вещь. (Слишком много дано было всего, слишком разбрасывался, потому и не успел просчитать.)

Здесь любой вид творчества, от Z-аналитики до Z-поэзии, отличается от просто творчества так же, как прежний Гордон от нынешнего.

* * *

Недавно его снова, после долгого отсутствия, призвали под знамена. Он теперь ведет фрагмент информационного канала «Время вспомнить». Фрагмент — именно так сказано в анонсах. Безбрежный перечень обид и претензий ко всему миру Первый канал теперь еще решил опрокинуть в прошлое. «Фрагментарный» Гордон пытается вести разговор о коварном НАТО, о европейском фашизме, о планах США по уничтожению России. Но его уже никто не слушает, а перекричать горлопанов в студии у Александра Гарриевича сил нет. Эпоха ликующего варварства рождает своих героев, среди которых он не значится. Прежде был демиургом, отстраивал окружающую действительность под себя. Ныне — вялый статист шумной массовки.

Года полтора назад потрясенный народ слушал его интервью Дудю*, где он признался в «мрачном алкоголизме». Был кроток и уныл. Говорил, что все надоело, хочет оставить ТВ, но одновременно признался: пришел к Дудю с единственной целью — может, его увидят и кто-то что-то предложит. Прежняя страсть в голосе просыпалась только тогда, когда хвалил Путина и громил Америку, хотя и сегодня он — гражданин США.

Что это было и зачем — непонятно. С какой целью Актер Актерыч решился примерять на себя роль Фирса, забытого всеми в вишневом саду, — непонятно вдвойне. Ясно только одно: жажда лицедейства больше не приносит ему успеха. Может, в личной жизни повезет больше. Недавно он женился в пятый раз. Жене 20 лет, она на 38 лет моложе мужа.

Остался один вопрос: а был ли Гордон хоть раз самим собой в своих разнообразных штудиях? Мне показалось, что был. Однажды он исполнял в концерте «Песню о тревожной молодости» с такими сияющими глазами, с такой неожиданной мощью и азартом, что сам Кобзон бы ему позавидовал. А может, мне только показалось.

* Внесен в реестр «иноагентов».