• Режиссер Руслан Федотов

На IDFA приз за лучший дебют и операторскую работу, на Beat — главный приз в национальном конкурсе.

Я ждала эту картину, потому что люблю «Саламанку», которую Руслан снял вместе с Сашей Кулак — восхитительное экзистенциональное черно-белое эссе о жизни мексиканской̆ деревни меннонитов.

Федотов — философ и поэт. И в новой картине сырая, выхваченная глазом камеры реальность собирается в поэтическую фреску философии жизни отдельно взятой страны Оз, спустившейся в подземелье метро. Толпа — серые спины, вползающие мрачным замерзшим утром в двери под светящейся буквой М, — распадается на напряженные лица на эскалаторе.

А там внизу — жизнь. Разнообразная, нелепая, карнавальная… под строгим присмотром полицейских.

Здесь разворачиваются микроспектакли, как сжатые данные для передачи потока жизни. Пожилой фрик в костюме Деда Мороза, цитируя Достоевского, спорит с потухшей девушкой о русской душе — широка ли она по-прежнему? Пара подвыпивших дядек в обнимку идут, распевая «Желтые тюльпаны». Женщина долго молится: о чем-то просит бронзового петуха, прильнувшего в известной скульптуре птичницы. Китайцы, отодвинув ее, дежурно фотографируются с петухом. Но женщина настойчиво занимает свое место рядом с птицей счастья завтрашнего дня.

Новый год в метро — особый праздник, он едет по Кольцевой. И люди, проснувшиеся от криков «ура!», не очень-то отличают одну станцию, которая позади, от следующей. Здесь драка. А здесь полицейские допрашивают торговца гигантскими шарами. Кошка на шапке пассажира — сидит не шелохнувшись…

Закрытые выходы и тотальное оцепление в день митинга…. Неожиданный танец — первое неудавшееся свидание… Вэдэвэшники, пристающие к американским сержантам из охраны консульства. И ты все время гадаешь: вломят или обойдется? Познакомится поддатый парень с девушкой или, собрав манатки, побредет дальше в свою жизнь? Или вот эта бабочка надувная — лопнет ли она наверху, на морозе, в эту новогоднюю ночь, которая следует без остановок. И нетрезвый парень с разбитой головой и его товарищ выясняют друг у друга в вагоне: «Куда мы едем?» Ну правда, куда?

Руслан Федотов снимал картину почти год.

В трагикомедии абсурда камера — не свидетель, она соучастник событий, разговоров. Да и самой жизни с разбитой головой, танцующей под «Желтые тюльпаны» в новогоднюю ночь. Длящуюся в нашем подземелье дольше века. Камера здесь местная — своя. Порой непонятно, как все это снято. Почему пассажиры не обращают внимания на объектив. Может, на камеру надели шапку-невидимку, на которой сидит кошка?

• Режиссер Антуан Каттина

Кораблик плывет по голубой реке, пробираясь среди льдов. Военные бодро маршируют по городу — колыбели революции — под музыку «Варяга».

Россия как страна официальных празднеств. Четверка героев плывет от одного праздника к другому, словно со льдины на льдину перебирается. И все они мечтают о лучшей жизни.

Казах Джус — оптимист, в городе мечтателей Санкт-Петербурге быстро освоился, чувствует себя как рыба в воде. Руфер Никита не ищет устойчивой опоры, а лишь успеха, который ему обеспечит высота или эти светящиеся шарики на батарейках. Водитель троллейбуса Дина мечтает освободить город от таких, как Джус, потому что Россия для русских. Анна Федоровна, начальник районного ЖКХ, меняет шубы и мечтает провести старость в собственном домике со своим генеральским мужем, только бы не мешали ей «решать вопросы» нерасторопные сантехники и… сосули.

Все они загадывают желания на главный праздник россиян — Новый год. В общежитии гастарбайтеры чокаются за столом из коробок. Суровая Дина надеется на войну в наступающем году — Отечественную. Потому что в ее жизни больше нет ничего. Пусто. Почему-то именно в эту новогоднюю ночь задерживают всех «нерусских» и куда-то увозят.

• 23 Февраля на Дворцовой — пляски и торжественный массовый разбор автоматов Калашникова. Военрук требует замены ОБЖ на военное дело. Анна Федоровна лично к казаху Джусу претензий не имеет: «Мы не антисемиты какие-то».
• 8 Марта — конфликтный праздник. С одной стороны, феминистки с барабанами выступают против насилия всех видов. С другой — Дина со товарищи скандирует: «России — русская власть. Эмигрант, вали домой!»
• 9 Мая — наши последние скрепы. Джус фотографирует красивых девушек из МЧС России с медалями. На площади канаты перетягивают. Даже Дина в День Победы улыбается.
• 12 июня — День независимости… Джус пытается понять, от кого. Молодежь на улицах скандирует: «Россия без Путина». Полицейские тащат несогласных в автобусы.

Снова Новый год. У героев больше нет надежд. Разбились, испарились, как лед на Неве. Лишь мечта Дины о войне вот-вот сбудется. Анна Федоровна похоронила мужа, вмиг превратившись в старуху. Руфер Денис едет на Донбасс. Джус встречает Новый год в тюрьме. Президент в поздравлении сограждан тепло призывает поддерживать тех, кто рядом.

Антуан Каттин — швейцарец, который много лет работал в России. Был ассистентом Сергея Лозницы, снимал фильмы вместе с Павлом Костомаровым, Алексеем Пивоваровым, Александром Расторгуевым.

Финальный титр: «В память об Александре Расторгуеве».

• Классика голландского дока режиссера Алены ван дер Хорст («Жители Эрмитажа», «Борис Рыжий», «Любовь — это картошка»).

Это история жизни советского солдата Сандара Валиулина, попавшего в плен к нацистам во время Второй мировой войны, а потом в ГУЛАГ. История, увиденная глазами Саны — его дочери. Она погружается в неведомое прошлое, чтобы узнать своего отца, понять, что с ним случилось. Сопровождая Сану в ее путешествии, режиссер открывает киноархивы, чтобы найти следы миллионов советских солдат, ставших жертвами той жестокой войны, обнаружить неизвестные страницы далекой военной истории.

Женщина перед черно-белым экраном смотрит внимательно, как Гитлер, а потом Сталин пьют перед своими выступлениями воду. Снова и снова. И удивляется: оказывается, кровопийцы тоже пьют воду. В этом фильме поразительная, редкая хроника, которая приближает время.

Вот советские пленные по грязи тащат обоз (почти как у Алексея Германа). Вот переправа, солдаты пытаются не замочить одежду, вещмешки. По разбомбленным поселкам бродят женщины с ведрами — вдруг что сносное отыщется. Пленные, пленные. Босые ноги, сапоги… Пленные до горизонта.

Живущая в Голландии Сана вспоминает своего отца по-русски, чтобы он там, на небе, ее понимал. Вспоминает, как папа читал ей «Маленького принца» и каким красивым в детстве ей казалось словосочетание «Архипелаг ГУЛАГ».

58-я статья, как у многих военнопленных сразу после войны. Ведь пленных, по мнению генералиссимуса, у нас не было — только предатели родины, как и инвалидов — только герои.

«Когда умирают родители, — говорит Сана, — мы остаемся, как следствие без причины. Я — следствие: ищу свою причину». Она едет в Сибирь на поезде к своему отцу. Под перестук колес разбирает письма, документы, фото. И пытается представить себе, как это — валить деревья при минус 37. А папа так любил подставлять тело и лицо солнцу…

Изображение прошлого искажено, словно память нечеткая — подводит.

Потом нам напоминают, как Гитлер избавлялся от пленных, морил их голодом: из пяти миллионов больше половины погибли. Многие, чтобы выжить, шли на службу к немцам. Искали возможность сдаться в плен. Лучше к американцам… Но даже тех, кому повезло, возвращали на родину. Черчилль и Рузвельт прекрасно понимали, что их ждет… А Сталин очень хотел забрать всех «заблудших овец». У него была налажена «система перевоспитания». В письмах отца Саны снова и снова бьется о стену самый важный вопрос: «Я предал родину или родина предала меня?» Его уже давно нет на свете. Но вот сейчас дочь едет к нему. На этом потрясающем ледяном пространстве она его встретит… чтобы утешить.

• Режиссер Михай Греку

Про то, как в Румынии Николае Чаушеску оживили.

Диктатор, умерший в 1989-м, воскресает в 2021 году в виде голограммы. И обращается с пламенной речью к жителям небольшой деревни Рахау. Люди недоумевают: как он может вернуться, когда его расстреляли? Но вот он в глаженом сером костюмчике, причесанный, похудевший. Люди всматриваются, в свое время насмотрелись на него по телевизору. Да и приезжал он в деревню однажды. Нет, точно он. Хотя и голографический.

Явление диктатора народу дает автору возможность погрузиться в умонастроения людей, тоскующих по режиму. Дама, нежно поглаживая красный шелк знамени, вспоминает пионерское детство, рассказывает молодым людям о социализме с человеческим лицом. С выражением твердит наизусть лозунги про единение пролетариев всех стран, союз рабочих и крестьян. Голографический диктатор вещает с каждого дерева, столба, даже с ворот дома старой крестьянки. Все те же готовые лекала про происки империализма, только с учетом нынешних обстоятельств. Голограмма — точно живее всех живых. Старая крестьянка в кульминационный момент выходит из своего двора и открывает калитку прямо в сердце живого портрета.

Фильм Михая Греку не о канувшей в прошлое диктатуре. О ее неубивамости. Она живет в тоске жителей Рахау по сильной руке. Это кино еще и о хитрых ловушках эпохи постправды. И о том, как новые технологии продвигают архаику, как изощренно используются в политических целях и пропаганде.

• Режиссер Денис Шабаев

Истории женщин, живущих в исламском мире на разных берегах Каспийского моря.

Гюльнара. В азербайджанском Бинагаде власти дирижируют голосованием уже 30 лет. Из Дома правительства, из мечети, из школ. Гюльнара и ее подруги-активистки пытаются помещать «каруселям». Но даже когда независимые депутаты побеждают, результаты все равно подтасовывают. Героиня живет в стране, где еще есть протесты, но страх уже побеждает.

Мариам живет в Махачкале, ислам приняла в 2005-м. Работает в Фонде помощи мусульманам, которые нуждаются. Пытается развести беды руками. На всех рук не хватает.

Заира создала приют для животных. Кормит собак и кошек, разговаривает с ними, как с людьми. Связующей нитью фильма становится Каспийское море — величественное и нескончаемое. Но у героинь фильма нет ни времени, ни сил любоваться этим величием.

• Режиссеры Максим Арбугаев и Евгения Арбугаева.

Незабываемая картина. Тревожное, темного серебра изображение. Серое небо, серое море. На пустынном побережье российской Арктики — одинокий человек в старой хижине у Чукотского моря. Это Максим Чакилев, морской биолог. Вокруг — дикая неласковая природа. И ожидание встречи. Однажды утром он пытается выйти и не может. Дверь приперта снаружи. Это моржи. Их десятки тысяч. Максим лезет на крышу и докладывает о том, что около 95 тысяч моржей вышло из моря на побережье. Что лед в море отсутствует полностью.

Моржи напирают, медленно вползают в дом, приходится делать заграждение. Моржи стонут, они пришли уставшие. Их хрип — словно шум большой толпы. Биолог докладывает, что были случаи паники, давки. Много травмированных животных. Мы видим мертвых самок, самцов, годовалых малышей. Один едва живой, ослабевший сирота положил голову на тело матери. Тихо лежит, но дышит. Потом медленно уходит в море. Гигантская трагедия, вызванная климатическим потеплением. Трагедия, до которой человечеству нет дела. Оно занято тем, что истребляет себе подобных.

• Режиссер Слава Федоров

Одна из лучших картин национального конкурса.

Комедия абсурда. И как бывает в хорошем кино, не знаешь, из какого сора ниточка истории вьется. Синопсис читается, как будто его писали работники ЖКХ. «Будни специалиста по лифтовому оборудованию: жалобы, проверки, приемки новых лифтов. В ответ на одну из жалоб формируется комиссия на предмет выявления посторонних звуков и шумов в квартире заявительницы». А в кадре умудренный сединами инженер, словно доктор, слушает, как лифт дышит… или не дышит? У одной женщины в квартире что-то пищит. Лифт? Да нет. Трубы? Да вроде их отключили. Инженерные сети? С десяток людей заняты источником писка. День за днем. Проводятся дополнительные экспертизы. Комиссии похожи на врачебные консилиумы. Специалисты работают даже в шахте. Ищут писк. Начальник искренне переживает, хочет помочь. Едет сам «на объект»… и застревает в лифте.

• Режиссер Никола Пророков

Спецпоказ.

Онлайн-кинотеатр Okko представляет на фестивале фильм «Асмарал» об одном из самых диковинных футбольных клубов России 90-х годов. Только в 90-е такое могло случиться: иракский бизнесмен Хусам Аль-Халиди основал первый частный российский клуб. Президентом клуба стала женщина (тоже впервые), да к тому же щедрый бизнесмен создал систему премиальных наград для игроков. За «Асмарал» играли звезды российского футбола Юрий Гаврилов и Сергей Семак. А Вячеслав Бесков и Владимир Федотов тренировали команду. Это история не только про взлет и гибель «Асмарала», но и про время — кипящий бульон 90-х. Свидетели — экс-игроки команды, члены семьи Аль-Халиди — рассказывают про то, каким был тогда футбол, каким было отношение к нему. Игроки приезжали на игры и тренировки на метро и уезжали на нем же. Много времени проводили вместе. Аль-Халиди построил для них прекрасный стадион в центре Москвы на «Краснопресненской». Болельщики туда иногда заглядывали. Потом на этот стадион придут танки, разворотят поле, на собственность владельца клуба положит глаз окружение Ельцина. Потом будет донос на Аль-Халиди. И он исчезнет. Проведя два сезона в высшей лиге, исчезнет и «Асмарал». Почти бесследно. Фильм Николы Пророкова отчасти восстанавливает справедливость, рассказывая удивительную историю, которая портретирует время и его нравы.