Британская пресса сейчас часто сравнивает страну с Италией — политический хаос, отсутствие реального экономического роста. Российскому читателю бросятся в глаза другие совпадения.

Соединенное королевство, похоже, пытается произвести эксперимент над историей: снова стать «глобальной Британией». В современной Британии правящая 12 лет консервативная партия чистит свои ряды, а «бустеризм» (от англ. boost — расширять, проталкивать, рекламировать — продвижение стратегии быстрого развития города или организации любой ценой. — Ред.) и «битва с экономической ортодоксией» стали чуть ли не официальной правительственной идеологией.

(Ничего не напоминает?) На островах, однако, дело получило неожиданное развитие.

С 2016 года радикальные брекситеры постепенно захватывали политический контроль над страной. При Борисе Джонсоне из правящей партии были изгнаны умеренные и осуществлен выход из Евросоюза. Но Джонсону повезло: ковид и энергетический кризис, вызванный конфликтом на востоке Европы, отвлекли от огромных потерь, которые понесли в результате Брексита британская промышленность, торговля, инвестиции, занятость, наука, образование, культура.

Избирая Лиз Трасс в качестве премьер-министра в сентябре этого года, радикалы-брекситеры надеялись на «окончательную победу». Она обещала вычистить остатки правил и норм, оставшихся от некогда общего европейского законодательства, выйти из Протокола по Северной Ирландии, разрушив, таким образом, Договор с ЕС, и проводить ультраправую экономическую повестку кардинального снижения налогов (помните мечту брекситеров — Лондон как Сингапур-на-Темзе?). Предупреждения и опасения профессионалов — банкиров, экономистов и бизнеса — не были услышаны. Ответом правительства стали увольнения, попытки заглушить независимое Управление по бюджетной ответственности, дискредитировать Банк Англии и критика Международного валютного фонда за «предвзятость».

Даже коллеги-тори были шокированы масштабами запланированных заимствований и перекосом в сторону интересов самых богатых групп населения. Курс фунта упал, цены на государственные долговые обязательства и ставки по ипотеке взлетели, Банк Англии вынужден был вмешаться и провести экстренную интервенцию на рынке облигаций, чтобы спасти пенсионные фонды.

Рейтинги консерваторов обрушились до исторического минимума. Отставание от главного конкурента — партии лейбористов — составило 33 (!) процентных пункта. Социологи утверждают, что, если бы выборы состоялись сегодня, тори потеряли бы 220 мест и что в стране всего несколько избирательных округов, где консерваторы могли бы чувствовать себя уверенно.

Через месяц с небольшим после вступления в должность премьер вынуждена была отправить в отставку канцлера казначейства (министерская должность, глава которой в Британии отвечает за весь финансовый и экономический сектор страны) Квази Квартенга. Новый канцлер — Джереми Хант, один из немногих «уцелевших» при Джонсоне «умеренных» — за несколько дней отменил практически все решения и планы, под флагом которых Трасс избрали. По некоторым оценкам, это был самый крутой разворот в истории британской экономики. Канцлер пошел дальше, отменив снижение базовой ставки подоходного налога, запланированное еще при Джонсоне.

Это был ее главный «актив», «козырная карта». Но Лиз Трасс молча сидела рядом с канцлером в зале заседаний палаты общин, слушая, как он потрошит ее бюджет. Контроль за ситуацией и политикой правительства уплыл из ее рук. Партия консерваторов, доведя до предела свою суперидею, проект поколения — Брексит, оказалась в тупике и не смогла и не захотела оказать поддержку своему премьеру. Отставка стала неизбежной.

Канцлер тем временем должен как можно быстрее закрыть фискальную дыру в 40 млрд фунтов стерлингов и успокоить рынки — чем раньше, тем лучше. Вопрос поставлен в повестку на 31 октября. Политики и аналитики согласны в том, что провести через парламент значительное сокращение расходов будет крайне сложно. Необходимо поддерживать крупные государственные службы, например, знаменитую национальную систему бесплатного здравоохранения (NHS), которая находится под огромным давлением. Правительство хочет больше тратить на оборону с учетом конфликта в Украине, что также отвечает настроениям в обществе. Сентябрьские данные об инфляции в 10,2% означают, что потребуется сопоставимое увеличение номинальных расходов бюджета.

Таким образом, большая часть корректировки бюджета будет проведена за счет роста налогов. Оппозиция и эксперты охотно предлагают различные варианты для увеличения налогов: на сверхприбыль энергетических компаний, на недвижимость, на выбросы углекислого газа. Деловая The Financial Times утверждает: «Неправда, что повышение налогов должно убить экономику. Важно то, как повышаются налоги и на что они тратятся». Парадокс, однако, в том, что представлять свой план палате общин канцлер будет уже при новом главе правительства — назначивший его премьер ушла в отставку.

Да, консерваторы вполне ожидаемо решили, что не пойдут на всеобщие выборы, а в третий раз с 2019 года проведут внутрипартийный конкурс в ускоренном порядке, и, скорее всего, только депутатами парламента. Специальные жесткие требования отсекут слабых кандидатов и ускорят процесс. В понедельник, 23 октября, будет ясно, кто сможет выдвинуться на этот раз, но объединяющей партию фигуры нет. Новый премьер (четвертый за три года) будет избран и представлен стране в следующую пятницу, 28 октября.

пишет деловая пресса. Оппозиция требует досрочных всеобщих выборов: «Правительство Трасс сделало плохую экономическую ситуацию еще хуже. Не прощайте и не забывайте!» — призывает избирателей лидер лейбористов Кийр Стармер. Большинство британцев сегодня (63%) выступают за проведение внеочередных выборов (против — 23%). Но именно страх перед избирателями, «пожалуй, единственное, что объединяет консерваторов членов парламента», считает FT. При большинстве в 70 с лишним голосов они заблокируют любое опасное для себя решение.

«С 2015 года британскую политику охватил революционный пыл, когда все стороны политики соревновались в предложении радикальных решений. Лидеры всех мастей обещали перемены, будь то в форме социализма Джереми Корбина, Brexit Бориса Джонсона или неудачного эксперимента Лиз Трасс в области свободного рынка. Ни одна из них не сработала», — пишет The Economist. Британия, язвят социальные сети, похожа не на Сингапур, а на Каракас-на-Темзе. Аналитики обсуждают, отрезвит ли «холодная вода экономической и политической реальности» страну от «лихорадки Брексита». Признаки просветления есть: как свидетельствуют результаты опроса Института глобальных изменений,

Но к вопросу вряд ли вернутся до всеобщих выборов, которые состоятся по плану не раньше января 2025 года.