Капитал банков — это информация

Из трех нобелевских лауреатов этого года по экономике — Бена Бернанке, Дугласа Даймонда и Филипа Дибвига — самый известный это, разумеется, Бен Бернанке, председатель совета управляющих Федеральной резервной системы США с февраля 2006 года по февраль 2014 года. Широкой публике он стал также известен под прозвищем «Вертолетный Бен», после того как заявил, что иногда,

Однако «вертолетные деньги», которые Бен Бернанке щедро раздавал банкам в период мирового финансового кризиса 2008–2009 годов, действительно смогли остановить сползание американской экономики в рецессию. Ничего подобного Великой депрессии 1930-х годов, повторение которой предсказывали тогда многие экономисты, Америка (и весь мир) так и не увидели. Напротив, мировая экономика восстановилась очень быстро.

И это даже символично, что профессор Бен Бернанке, руководивший ФРС в эти годы, был одним из выдающихся исследователей Великой депрессии, который смог понять причины тогдашнего кризиса — и не допустил его повторения. Собственно, именно за свое научное исследование «Немонетарные последствия финансового кризиса в распространении Великой депрессии» (Nonmonetary Effects of the Financial Crisis in the Propagation of the Great Depression), опубликованное в 1983 году, он и получил своего Нобеля.

В чем заключалась гениальность (без преувеличения) идеи Бернанке?

Загадкой для экономистов долгое время оставалась не столько Великая депрессия сама по себе, сколько скорость и продолжительность ее распространения. В общем-то в биржевом кризисе 1929 года на первый взгляд не было ничего катастрофичного (и не такое видали), однако экономический обвал стремительно охватил всю мировую экономику — с января 1930 г. по март 1933 г. промышленное производство США упало на 46%, а безработица выросла до 25%. В Великобритании безработица выросла до 25, а в Австралии — до 29%. В Германии промышленное производство сократилось почти вдвое, и более трети рабочей силы осталось без работы.

А потом, на фоне экономического спада, рухнули банки, и люди, лишившиеся сбережений, оказались едва ли не на грани голода…

Что случилось? Банковский кризис на самом деле стал отражением кризиса доверия к банкам со стороны его кредиторов. Дело в том, что главная ценность банка со стороны кредиторов и заемщиков — это способность банка оценивать риски инвестиций, настоящий «капитал знаний о рисках», который необходим банку для эффективного управления кредитованием. Банк знает своих заемщиков, у него есть подробная информация о том, на что заемщики потратили деньги и какие требования необходимы для обеспечения возврата кредита. Создание такого капитала знаний занимает много времени, и его нельзя просто «передать» другим кредиторам в случае банкротства банка. Кредиторы банков, требующих немедленного возврата своих активов, могли их получить — но это были только деньги, в то время как для оптимального использования этих денег нужны были знания, которыми не обладал никто, кроме банкиров: только они могли ответить — кому можно давать кредиты, а кому — нельзя.

Поэтому во время экономического кризиса нужно поддерживать не «производителей», а банкиров, которые знают, кто из производителей может выполнить обязательства, а кто — не будет выполнять их никогда. В своей работе Бернанке продемонстрировал, что экономика не начала восстанавливаться до тех пор, пока государство не приняло меры для предотвращения новых банковских паник.

Как банки делают деньги

Дуглас Даймонд, профессор финансов в Чикагском университете, и Филип Дибвиг, профессор банковского дела и финансов в университете Вашингтона в Сент-Луисе, получили свою часть Нобелевской премии за разработку экономической модели, которую так и называют — «Модель Даймонда и Дибвига». Суть этой модели лучше всех рассказал сам Дуглас Даймонд в статье «Банковское дело и эволюция целей банковского регулирования», опубликованной в «Журнале политической экономии» (Journal of Political Economy) в 2017 году.

Модель Даймонда–Дибвига с банками, вкладчиками и инвестиционными проектами работает в три этапа.

Но если вкладчикам понадобится ликвидность («живые деньги») и они потребуют выплаты по инвестициям раньше этапа 2, в этап 1, — инвестиционные проекты вернут только стоимость вложенного капитала (вложенные деньги в этап 0). Вкладчики покупают блага и потребляют их на деньги, полученные на этапе 1 или 2.

Вкладчики на этапе 0 априори не знают, какой тип потребления они выберут в будущем. Поэтому вкладчикам, которые вложили деньги в инвестиции, а потом выбрали раннее потребление, на этапе 1 придется довольствоваться меньшими средствами (и потреблением), чем вкладчикам-инвесторам, которые выбрали потребление на этапе 2.

Банк работает в модели как механизм перераспределения рисков. На этапе 0 он обещает заплатить тем, кто захочет изъять инвестиции на этапе 1, сумму большую, чем стоимость вложенного в инвестиции капитала (т.е. больше той, которую они получили бы в этапе 1 без банка).

На этапе 2 банк, напротив, выплачивает вкладчикам сумму меньшей стоимости, чем прибыль от возврата инвестиций с проектов на этапе 2 без участия банков.

Но возвращаемая банком сумма при этом все равно выше, чем сумма на этапе 1.

Деньги на счетах вкладчиков являются пассивом для банка, а активы банка состоят из кредитов на долгосрочные проекты. Активы банка имеют длительный срок погашения, потому что он обещает заемщикам, что им не нужно будет досрочно возвращать кредиты. С другой стороны, обязательства банка имеют короткий срок погашения; вкладчики могут получить доступ к своим деньгам, когда захотят.

Банк в этой модели является посредником, который переводит активы с длительным сроком погашения в банковские счета с коротким сроком погашения. Можно сказать, что «банк создает деньги» — но не из воздуха, а из долгосрочных инвестиционных проектов, на которые он ссужал деньги раньше. Или

объясняет релиз Королевской академии наук Швеции, рассказывающий о достижениях нобелиатов.

Что произойдет, если возникнет слух о том, что больше вкладчиков, чем может выдержать банк, собираются забрать свои деньги? Независимо от того, правдив ли этот слух, или нет, он может заставить вкладчиков спешить в банк, чтобы забрать свои деньги. Начинается бегство из банка. Пытаясь расплатиться со всеми вкладчиками, банк вынужден досрочно погасить свои кредиты, что приводит к досрочному прекращению долгосрочных инвестиционных проектов и распродаже активов. В результате убытки могут привести к краху банка. А дальше все может пойти, как описал Бен Бернанке — крах банков станет спусковым крючком депрессии, когда экономика лишится механизма оценки эффективности инвестиций.

тем самым приняв на себя все риски по обязательствам и проектам государственно-олигархического бизнеса. И, судя по всему, компенсировать эти риски не удалось и за 14 лет, а стагнация, в которой российская экономика находится последние восьми лет, — это следствие решений, принятых значительно раньше.