Дипломат-карьерист Сугихара Тиунэ, вероятно, искренне служил своей империи. У него были странности в жизни: работая в Харбине в 1920-х, он крестился в православие, но христианская этика не помешала ему десять лет спустя занять должность в МИДе марионеточного государства Маньчжоу-го (на территории Китая). Он знал русский язык, поэтому перед самой войной его отправили в Каунас — тогда столицу Литвы. Формально он был вице-консулом, но по факту — шпионом-аналитиком.

Тем не менее он исполнял консульские функции — в том числе выдавал визы.

Сегодня история Сугихары, «японского Шиндлера», хорошо известна. Осознавая опасность, которая нависала над евреями в Литве (многие из них бежали из Польши), Сугихара выдавал транзитные визы: СССР согласился пропускать беженцев через Дальний Восток, но только при наличии визы в Японию.

Японский МИД прислал распоряжение, что визы следует выдавать только тем, у кого уже есть виза в третью страну и достаточно денег. Сугихара проигнорировал приказ.

Многие из беженцев были депортированы в Шанхай и пережили войну там; другие оставались в Японии. Сам Сугихара в 1944 году находился в Бухаресте — советские войска взяли его в плен и отправили в лагерь в России. В 1947 году он вернулся в Японию, где МИД объявил ему выговор за неповиновение в 1940-м в Литве и отправил в отставку.

Последующие годы Сугихара работал в частном секторе. Только в 1968 году, спустя 28 лет с 1940 года, Сугихару нашел один из тех, кого он спас. Им оказался атташе по экономике посольства Израиля в Токио. Сугихару пригласили в Израиль — и о том, что он сделал, начали писать. В 1984 году Сугихару признали праведником народов мира — но на церемонию старый Сугихара уже не приехал. Он умер в 1986 году в Камакуре… но самое важное было впереди.

В 2000 году правительство Японии провело официальную церемонию «восстановления чести» дипломата. Речь с признанием его заслуг произнес министр иностранных дел, памятную доску открыли в МИДе и т.д.

Само имперское прошлое не полностью забыто в Японии. Войны памяти продолжаются. И если в отношении поступка Сугихары консенсус есть, то вряд ли японское общество столь же единодушно в разговоре о немецком бизнесмене Йоне Рабе.

Йон Рабе руководил подразделением Siemens в Китае. Когда японские войска в 1937 году заняли Нанкин и устроили т.н. «нанкинскую резню», в результате которой были убиты несколько сотен тысяч китайцев, Рабе вместе с другими иностранцами создал «Нанкинскую зону безопасности», где укрылись более 250 тысяч человек. Из-за того, что Рабе был нацистом, членом НСДАП, ему удалось договориться с японцами не трогать мирных жителей внутри этой зоны.

Вернувшись в 1938 году в Берлин, он обратился к Гитлеру с просьбой остановить преступления японцев. Естественно, его задержало гестапо. Но Siemens отстоял ценного сотрудника — Рабе запретили рассказывать о событиях в Нанкине, но разрешили продолжать жить и работать в Германии.

В 1946-м его признали «денацифицированным», но работы у него уже не было. Его семья жила в бедности, голоде и нищете. Мэрия Нанкина, узнав об этом в 1948 году, собрала ему денег, и жители города даже стали посылать еду.

Рабе так и умер в нужде в 1950 году. Сегодня ему открывают памятники и снимают про него кино.

Эти два человека прожили разные жизни. И если бы не череда случайностей, мы бы сегодня их не вспоминали — или вспоминали бы иначе. Сугихара вполне мог оказаться в числе тех, кто организовывал бы истребление китайцев. А Рабе мог бы помогать в «логистических операциях» по доставке узников в концлагеря. Не уверен, что, оказавшись в ином жизненном коридоре, эти двое проявили бы высокие моральные качества, подали в отставку и ушли в сопротивление. Сугихара ведь работал в Китае, а Рабе, скорее всего, разделял взгляды нацистов на «еврейский вопрос».

Не знаю, считать ли их «исключениями» или «примерами универсального гуманизма». Но что можно сказать точно — если вдруг довелось стать кем-то вроде них (пусть и в совсем другом, даже в личном масштабе)… их пример советует — жить лучше долго. Кто знает, кого и что вы переживете — и какая, в конце концов, ждет вас церемония «восстановления чести». Присутствовать на ней лучше лично.