Большие деньги

Правительство одобрило проект федерального бюджета на 2023 год и плановый период 2024–2025 годов: денег хватит, уверенно заявляют финансовые власти.

В 2022 году доходы бюджета ожидаются в объеме 27,7 трлн руб. (в том числе нефтегазовые — 11,7 трлн), в 2023 г. — 26,1 трлн руб. (8,9 трлн — соответственно, нефтегазовых), в 2024 г. — 27,2 трлн (8,7 трлн), в 2025 г. — 27,98 трлн (8,5 трлн).

Откуда возьмутся деньги? Из земли, откуда же еще!

Кроме того, будет введен акциз на сладкие напитки, а также улучшено администрирование акцизов на табак.

Структура и объем ненефтегазовых доходов федерального бюджета сохраняются на уровне порядка 11,3–11,5% ВВП.

Кроме того, Минфин очень оптимистично и в два-три раза выше по сравнению с предыдущими прогнозами оценивает поступления от дивидендов госкомпаний: в 2022 г. они ожидаются в сумме 850,1 млрд руб., в 2023 г. — 544,1 млрд, в 2024 г. — 845,2 млрд, в 2025 г. — 823,6 млрд.

Расходы, соответственно, составят 29 трлн руб. в 2022 году и будут оставаться на этом же уровне в следующие три года.

Таким образом, дефицит бюджета в 2022 г. достигнет 1,3 трлн руб., или 0,9% ВВП; в 2023 г. — 2,9 трлн, или 2% ВВП; в 2024 г. — 2,2 трлн, или 1,4% ВВП; в 2025 г. — 1,3 трлн, или 0,7% ВВП.

Весной Министерство финансов рассчитывало, что дефицит бюджета будет значительно меньше: в 2023 г. — 1,6 трлн, или 1,1% ВВП (расходы оценивались в 26,4 трлн, доходы — 24,8 трлн); в 2024 г. — 1,4 трлн, или 0,9% ВВП (расходы — 26,8 трлн, доходы — 25,4 трлн). В 2025 г. дефицит бюджета прогнозировался на уровне 1,4 трлн, или 0,8% ВВП (расходы — 27 трлн, доходы — 25,7 трлн).

Откуда правительство возьмет деньги на покрытие этого дефицита? Возьмет в долг, причем у самих россиян.

объясняет Министерство финансов.

Очевидно, что максимально возрастут расходы бюджета по статье «национальная оборона», в текущем году они вырастут на треть и составят почти 4,7 трлн руб. Это на 1,2 трлн больше, чем в утвержденном на 2022‒2024 годы бюджете, пишут «Ведомости», цитируя материалы Минфина.

Из документа «Основные направления бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2023–2025 годы», на который ссылаются «Ведомости», следует,

В 2024 году финансирование армии составит в районе 4,6 трлн руб. (вместо запланированных ранее 3,8). На 2025 год на национальную оборону заложено 4,2 трлн руб. В целом такие расходы составят в среднем 5,7% ВВП.

Безусловно, рост расходов бюджета не ограничивается «силовыми» и «военными» статьями. Но именно эти расходы растут максимальными темпами, и именно они могут повлиять на экономику сильнее всего.

4 триллиона 700 миллионов рублей — это, очень приблизительно, по 33 тысячи рублей на одного гражданина РФ. Немногим меньше медианной зарплаты среднего россиянина, которая в первом квартале этого года, по официальным данным, составила около 38 тысяч рублей.

Рычаг государственного заказа

Рост таких расходов в первую очередь отражает рост доли государственного заказа в экономике и одновременно рост влияния экономической политики правительства на риски ведения бизнеса. Всего три дня назад, 20 сентября 2022 года, министр финансов Антон Силуанов отметил важность бюджетных правил: по словам министра, они нужны в том числе для того, чтобы бизнес мог прогнозировать, что государство собирается делать на предстоящие годы. «Без этой предсказуемости бизнес не будет инвестировать и вкладываться в развитие», — отметил Силуанов. Впрочем, уже 22 сентября, по вполне понятным причинам, министр изменил точку зрения и заявил, что проект бюджета на 2023‒2025 годы предусматривает выход на бюджетное правило только к 2025 году.

Проблема заключается в том, что резкое наращивание госрасходов — на любые цели — само по себе еще не является ни синонимом экономического роста, ни роста производства. Рост бюджетных расходов по одним направлениям вызовет рост спроса на ресурсы (материальные и трудовые) и таким образом спровоцирует дефицит этих же самых ресурсов в других отраслях — не затронутых правительственным заказом. Сокращение бюджетных расходов по одним статьям и наращивание их по другим статьям может «сбалансировать бюджет», но «разбалансировать экономику».

При этом такая разбалансировка может начаться с самой системы государственного заказа. В последние годы рынок госзаказа перестал адекватно реагировать на регулирование правительства, что выразилось в постоянно возрастающей доле закупок у «единственного поставщика». Все это привело к снижению активности предпринимателей в госзаказе и навязыванию «сверху» единых операторов госзаказа, включая «эксклюзивные» электронные площадки, на которых происходит контрактация госзаказа, появлению концепций единого оператора рекламного пространства, единственного монопольного оператора северного завоза, единственных электронных площадок по контрактной системе.

Если раньше частые изменения законодательства о контрактной системе приписывали постоянно меняющемуся характеру угроз бюджетной сбалансированности, то сейчас, когда угрозы для бюджета стали явными,

Очевидно, что правительство видит своим приоритетом обеспечение роста промышленного производства в соответствующих отраслях. Но это не отменяет необходимости развития всей экономики (а не только ее ВПК). И здесь может быть спрятана главная уязвимость «мобилизационной модели» — помимо очевидной перспективы упрощения и примитивизации госзаказа, предприниматели могут переключить все свои ресурсы исключительно на те отрасли, которые правительство видит приоритетными, — и тогда реализация правительственных планов в «оборонной части» народного хозяйства может быть куплена ценой сокращения оставшейся части экономики — ей просто не хватит ни ресурсов, ни денег, ни людей — их притянет к себе военно-промышленный магнит, финансируемый за счет сырьевых доходов.

И в этой ситуации от правительства потребуется небывалое искусство управления ресурсами страны.