В России возобновились разговоры о необходимости магазинов для иностранцев, где торговля будет вестись за валюту. За призраком советской «Березки» виднеется призрак не менее знаменитого Торгсина. Ему посвящено новое издание книги Елены Осокиной, рассказывающей об одном из самых известных феноменов советского быта 30-х. «Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами», Торгсин, не просуществовало и шести лет, но успело войти не только в историю, но и в фольклор, в художественную литературу, а следом и в кино, и в театр.

Читателям Булгакова 1970-х не стоило объяснять детали, все знали легендарную «Березку» — систему магазинов, где в поздние советские времена за особые чеки продавали фирменные западные вещи: от сигарет до магнитофонов, от духов до джинсов, отсутствовавших в обычных магазинах. Предшественником «Березки» и был созданный в 1930 году Торгсин.

Он был в итоге открыт и для граждан СССР, хотя изначально предполагал работать лишь с иностранными туристами, даже постоянно жившие в России иностранцы на первых порах ничего не могли там купить. Но в условиях валютного дефицита правила быстро изменились: всем желающим предложили сдавать доллары, золото, серебро и другие ценности, а взамен покупать не только импортные вещи, но и предметы первой необходимости, в том числе сахар и крупу. Новое государство отчаянно нуждалось в валюте (иначе было не решить задач индустриализации), ее добровольная сдача населением в обмен на дефицитные товары выглядела вариантом решения проблемы.

В мемуарах фронтового разведчика Николая Коваленко описана сцена из начала 30-х: «критические голоса вокруг раздавались, но в основном горлопанов-мальчишек. Стоя перед неожиданно открывшимся в Новохопёрске «Торгсином», те кричали на всю улицу: «Торгсин, Торгсин! Товарищи, оглянитесь! Россия голодает, Сталин истребляет нас!» Магазин предназначался для торговли не с иностранцами (откуда им там взяться?), а с местным населением — все продавалось, фактически менялось на сдаваемые изделия из золота, серебра и платины».

Объемная монография Елены Осокиной, доктора исторических наук, профессора университета Южной Каролины, рассказывает недолгую, но яркую биографию Торгсина в пяти частях и 25 главах. Здесь все детали — от сталинского взгляда на золотые запасы и разрешения принимать валютные переводы из-за границы (эмигранты продолжали финансово поддерживать родственников и в 30-е) до многочисленных примеров воровства как покупателями, так и руководством Торгсина. Доходит дело и до таких деликатных тем, как проституция и ОГПУ. Первая процветала всюду, где появлялись иностранцы, и, надо сказать, эта традиция благополучно пережила и брежневскую эпоху, и раннюю перестройку, жила бы и сейчас, да иностранцы исчезли. Чекисты же никогда не забывали, что они тоже люди —

Вопреки ожиданиям, органы не крышевали золотовалютный бизнес (в условиях диктатуры это казалось невозможным), но на правах военно-политической элиты простодушно стремились завладеть его плодами: икрой, шампанским и прочими радостями, часто предназначенными, как предполагает автор, для развлечения с девушками с низкой социальной ответственностью. По закону продажа за рубли товаров из Торгсина была запрещена, что не останавливало работников органов — те требовали свое.

Начальство долго демонстрировало нулевую терпимость к подобным выходкам, тем более что одновременно чекисты вели охоту за теми, кто получал валютные переводы из-за рубежа. Получателей таких переводов трудно было назвать счастливыми — от них часто требовали переводить присланную валюту из Торгсина, куда та поступала, в специальные фонды; легальный характер происхождения денег не спасал от ареста и пыток. Практикой стал и официальный «выкуп» за право эмиграции путем перевода больших сумм на счета Торгсина.

Расцвет Торгсина пришелся на голодные годы, 1932-й и 1933-й стали пиком его финансовых успехов. Затем наступил спад.

отмена карточек в стране подорвала главный источник его благосостояния — тотальный дефицит товаров первой необходимости.

До закрытия в 1936-м Торгсин успел стать не только важной частью советского ландшафта, он вписался и в мировую историю.

Основной поток шел через Ригу, туда — пароходами, оттуда — по суше в Берлин. В 1931 году золото отправляли каждые две недели, затем чуть реже. Всего до 1934 года вывезли более 260 тонн чистого золота. Подсчетами занималось американское посольство в Латвии, его архивы — важный источник для понимания ситуации, тем более что эти данные расходятся с материалами советского торгпредства в Германии, бывшей на тот момент главным кредитором СССР. Хотя в иные месяцы Торгсин покупал у населения до четырех тонн чистого золота, тем не менее в начале 1934 года СССР был должен Германии около 300 млн рублей — примерно 220 тонн золотом.

Текло и в обратную сторону. В книге подробно описана история испанской казны, на тот момент четвертой по богатству в мире:

Лишь 13 из 7800 доставленных по морю ящиков хранили слитки, остальные — старинные монеты, в том числе золото ацтеков и инков. Формально советская власть получила золото в обмен на материальную помощь республиканской армии, хотя, по современным подсчетам, эта помощь не стоила и половины полученного. Сюжет с испанской казной для книги Осокиной может показаться хоть и увлекательным, но побочным. Решающую роль во всей этой истории сыграл торгпред в Испании, профессиональный разведчик Артур Сташевский — видимо, пригодился опыт, полученный им на посту директора Торгсина в самую прибыльную его пору, в 1932–1934 годы. В это время многое, прежде всего продовольствие, внутри страны Торгсин предлагал гораздо дороже, чем СССР мог продавать на внешнем рынке.

Тем не менее успех на службе и в Торгсине, и в Испании не спас Сташевского от ареста и расстрела в 1937 году.

Биографии руководителей Торгсина рассказаны в основном тексте, информация о руководителях рангом поменьше помещена в приложении вместе со статистическими таблицами и другими материалами по истории объединения в частности и жизни валют при социализме в целом. Эти биографии были и в первом издании, вышедшем в рамках серии «История сталинизма» в издательстве «Росспен». В новом издании сохранена общая концепция, но сам текст подвергся редактуре и частичной реструктуризации, библиография обновлена, а биографии дополнены — во многом благодаря письмам читателей, которые историк получила после выхода первого издания. Жаль, в книге не нашлось места для поименной благодарности этим неожиданным соавторам, из списка же прежних благодарностей почему-то исчез ряд фамилий; так и не появился именной указатель.