— Вы чего хотите: получить документы или закрыть газету?

— Да мы уже ничего не хотим,— представитель Роскомнадзора на заседании Басманного суда по иску ведомства о лишении регистрации «Новой газеты» перестала улыбаться примерно через час слушаний. И в прениях обошлась единственной репликой: «Требования поддерживаю».

Формально суть иска РКН в том, что «Новая» якобы нарушила закон «О СМИ», не предоставив в трехмесячный срок со дня первого выпуска свой устав в надзорный орган. Правда, санкция за неисполнение этого требования появилась в 2017 году, то есть 15 годами позже интересующих суд событий. И тогда, в 2002-м, и в 2006-м (когда у газеты изменились учредители) эти документы предоставлены в Министерство печати и информации.

Но у РКН свой календарь. Например, его представитель настойчиво утверждала, что отсчет жизни «Новой» следует вести с 2006 года, когда в редакции сменились учредители, потому как в этот момент нам было выдано новое — с соответствующими изменениями — свидетельство о регистрации. То, что на обороте этого самого — выданного министерством — документа указано, что газета зарегистрирована 31 мая 2002 года, да и просто очевидный факт, что выдача любых новых документов не меняет факта существования самой газеты (этот, повторю, очевидный факт для пущей наглядности мы подкрепили демонстрацией выпусков «Новой» разных лет со сквозной нумерацией), представителя РКН никак не смутило.

— У вас поменялись учредители, — монотонно повторяла представитель истца по фамилии Курмаева.

— Но первый выпуск газеты — это как рождение человека, не может произойти дважды, — возражал наш представитель.

— У нас не рождение человека, — реагировала представитель истца.

— А убийство, — подал реплику главред «Новой» Дмитрий Муратов.

— Не вижу смысла отвечать, — бросила Курмаева. И порадовала еще одной правовой новеллой:

— Само по себе СМИ, газета, не имеет прав и обязанностей.

Это, впрочем, детали. Которые несколько меркнут на фоне еще более очевидной истины: в части наложения дополнительных обязательств на граждан и организации закон обратной силы не имеет. То есть требование наказать газету за события 20-летней давности по нормам права, введенным 15 годами позже, противоречит как здравому смыслу, так и букве российских законов.

И духу тоже, потому что даже если бы РКН был прав в своих требованиях, ограничивать право на свободу слова — а именно это означает ликвидация газеты — на основании бумажки, потерянной клерком, не просто абсурдно, но и не соответствует позиции Конституционного суда, особо указавшего в одном из своих постановлений, что эта самая свобода слова может быть ограничена только в целях защиты конституционных ценностей.

Впрочем, документ этот у Роскомнадзора есть. В ходе процесса выяснилось, что еще в 2010 году договоры редакции с учредителями (они являются аналогом устава) в правовое управление РКН предоставлялись — в ходе рассмотрения иска «Новой газеты» к этому самому ведомству. Тогда нам пришлось судиться из-за предупреждения, вынесенного Роскомнадзором за публикацию расследования о нацистской и ныне запрещенной группировке «БОРН», причастной к убийству наших коллег Стаса Маркелова и Насти Бабуровой. Показательный факт: РКН со свойственным ему иезуитством безуспешно пытался обвинить нас тогда в трансляции нацистских идей.

Ну а коли клерки РКН эти бумаги за 12 лет утратили, мы, получив в мае этого года иск ведомства, вновь направили ему наш устав. Представитель истца в судебном заседании этот факт не оспаривала, равно как и то, что долгие годы этот самый истец никак не беспокоился, не имея под рукой столь нужных для торжества Конституции бумаг, не пытался их у редакции истребовать и вообще никак не проявлял своего интереса к этой стороне нашей работы. А 20 лет спустя вдруг встрепенулся и отправился в суд.

— Где вы были 20 лет? — иронизировал наш представитель. — Почему 20 лет РКН никаких действий не предпринимал?

— Не знаю. И такое бывает, — невозмутимо реагировала представитель истца.

— Мы считаем этот иск злоупотреблением правом, избирательным, а значит, незаконным правоприменением, — настаивали мы. И пытались выяснить, чего все же хочет надзорный орган: обладать полным пакетом документов или закрыть газету. Но и тут внятного ответа не было. Хотя, впрочем, он как раз был — в самих исковых требованиях. Ни о каком восстановлении нарушенной законности речь не шла, иначе, получив в очередной раз наши документы, РКН от иска бы отказался: цель же достигнута. Но цель была иной — исключительно закрыть газету. Об этом говорил в процессе заместитель главного редактора «Новой» Сергей Соколов:

— Суть дела в том, что клерки потеряли бумажку, которая у них была. Но решено не добиться устранения нарушений, а ликвидировать газету, которая 30 лет работает для своей страны, для своих читателей, в которой погибли шесть сотрудников. РКН хочет еще раз этих журналистов уничтожить.

Нам нечего скрывать, эти документы мы не прятали. И мнимое отсутствие этой бумажки государству прежде не мешало: газета в лице своих журналистов за время своей работы получила три государственные премии.

Еще одна подробность. Закон в его новой редакции требует от СМИ предоставления устава в трехмесячный срок со дня первого выпуска. То есть правонарушение, в котором нас обвиняют, если и было, то 20 лет назад (по версии РКН — 16). Так вот срок давности за убийство в РФ составляет 15 лет.

На вынесение решения судье Липкиной потребовалось 20 минут. Требования РКН она удовлетворила, свидетельство о регистрации «Новой газеты» признано недействительным. Мы будем обжаловать это решение.