В дверь к нему, правда, постучал не человек в бронежилете, а вполне миловидная женщина, одетая в вязаное платье. Она, как и другие силовики, тоже была в маске, но в медицинской.

Уголовное дело против Ройзмана трудно назвать неожиданным. На Евгения уже было составлено три протокола о дискредитации Вооруженных сил РФ — все они были связаны с высказываниями в соцсетях. Для уголовки достаточно двух.

В апреле, уже имея на руках эти три протокола, Евгений говорил, что не собирается эмигрировать из России, но и держать язык за зубами тоже не будет:

Проведя в квартире три с половиной часа, силовики повели Ройзмана в Музей Невьянской иконы. Он создал этот музей еще в 1999 году. За 23 года собрал более 700 иконописных шедевров, многие из них проходили здесь реставрацию. Причем относился Ройзман к Невьянской иконе не с показным христианским рвением, а как к культурному феномену, уральскому художественному наследию.

Пока Ройзман занимался просвещением людей в балаклавах, у музея появились первые пикетчики — люди, которым Евгений помог. 15 лет он был главой фонда «Город без наркотиков», занимавшегося борьбой с наркоторговлей в Екатеринбурге и Свердловской области, затем —

Пришедший к музею екатеринбуржец Дмитрий Бахтин рассказывает, что Евгений помог собрать его двухгодовалому сыну Мише 160 миллионов (!) рублей на укол «Золгенсмы» — это единственный препарат в мире, способный останавливать развитие спинальной мышечной атрофии (СМА), очень редкого и смертельного заболевания.

— Это откровенная бесчеловечность, — говорит Бахтин. — Евгений ничего плохого не сделал. Зато очень многим помог.

Никто больше не может занять его место. Никто его не сможет заменить. Мы сейчас общаемся с другими родителями «смайликов» (детей со СМА. — Ред.), для всех его задержание — это трагедия.

Оказавшийся в этот день в Екатеринбурге президент благотворительного фонда «Помощь семьям СМА» Александр Курмышкин также считает, что задержание Ройзмана — большой удар по нуждающимся в помощи россиянам.

— Это явно постановочная история, ее специально приурочили к полугодию происходящего в Украине, — говорит он. — Полицейские поступили избыточно жестко: можно было просто пригласить Евгения в отделение — я его знаю, он бы пришел спокойно. Зачем вламываться в квартиру в бронежилетах в шесть утра?

Так вот: он не политик, он — благотворитель. Один из самых больших благотворителей в России. Если бы не та широкая огласка, которой он и «Новая газета» придали тему СМА, то у нас бы не появился фонд «Круг добра» и сотни жизней не были бы спасены.

По словам адвоката Владислава Идамжапова, уголовное дело против Ройзмана было возбуждено из-за тех самых трех протоколов о дискредитации действий российской армии, которые он получил еще в конце марта.

Интересно, что силовики, имея формальный повод возбудить дело еще весной, сделали это лишь спустя пять месяцев. При этом задержания оппозиционных политиков с начала спецоперации в Украине шли беспрерывно. В июле Ройзман опубликовал в своем Telegram-канале фотографию с прошедшего в марте 2021 года в Москве форума «Муниципальная Россия». На фото он сидит рядом с Ильей Яшиным*, Владимиром Кара-Мурзой* и Андреем Пивоваровым. «Я один на свободе», — написал Евгений.

Почему Ройзмана так долго не трогали? Думается, причина не в высокой популярности политика в Екатеринбурге (а ведь он, оппозиционер, в 2013 году выиграл выборы мэра города, набрав 33,3% голосов и обойдя кандидата от «Единой России»). Дело в его служении людям. При содействии Фонда Ройзмана в Екатеринбурге появился первый хоспис, а этим летом Евгений рассказывал о планах начать строительство детского онкологического центра.

Власть долго не могла решиться, может ли она переступить через этих людей. Сегодня она решилась.

* Признаны властями РФ иноагентами.