Девочка, маленький комочек тепла, приникла к своей старшей сестре. Ребенок держит на руках ребенка. Но старшая сестра знает, что происходит, она уже достаточно взрослая, она знает слова «нападение», «бомбят», «обстрел» и понимает, что эти слова несут людям, а младшая — нет.

Маленький комочек тепла в белых ползунках и голубой шапочке, с крошечными пальцами на крошечной беззащитной ручке. На руках у мамы и старшей сестры, на тряском автобусе, на заднем сиденье автомобиля, в хаосе и крике, в страхе и ужасе выбирался этот маленький комочек новой, только что родившейся жизни из Украины, где жизнь обрушилась, где детям больше жить нельзя. Смазанные, хаотичные картины этого бегства навсегда войдут в ее душу.

Где она вырастет, в какой стране Европы — неизвестно. Но

На сайте Агентства ООН по делам беженцев для них завели специальный раздел с информацией, куда обращаться за помощью в Болгарии, Венгрии, Словакии, Чехии, Молдове, Румынии, Польше.

Поскольку Словакия не знает, что происходящее называется спецоперацией, то сообщает на официальном сайте для беженцев, что страна «готова справиться с прибытием людей, спасающихся от (слово запрещено в России. — Ред.)». «We will take care of you». Мы позаботимся о вас.

Я видел фото собаки на пограничном пункте, черный беспородный пес тоже спасается бегством. Его не отвергнут: «Словакия принимает домашних животных даже без паспорта и прививок».

Румыния соблюдает терминологию. Но ужас от этого не меньше. «В контексте гуманитарного кризиса, вызванного конфликтом в Украине, в Румынию прибыло более 250 тысяч человек».

Министерство внутренних дел Чешской Республики завело на своем сайте страницу на украинском и сообщает, что граждане Украины после 24 февраля могут получить долговременную визу в Регіональном центре допомоги Україні.

В Молдавии украинских беженцев сейчас 122 тысячи. 147 тысяч в Германии. Цифры все время растут, с каждым днем. В пограничной с Украиной Польше беженцев несколько дней назад было полтора миллиона, теперь миллион восемьсот тысяч, скоро будет два миллиона.

Два миллиона обрушенных, сломанных жизней, два миллиона бегств от огня, от стрельбы, от рухнувших стен, пробитых потолков, выбитых стекол, сгоревших домов. Два миллиона покалеченных сознаний. Оставленные квартиры, в которые никогда не вернутся те, кто с такой любовью создавал скромный уют, брошенные книги, брошенные игрушки, брошенный чайник, брошенная детская кроватка.

Казалось, что изгнание миллионов людей — для Европы это варварская древность. Казалось, что в продвинутом XXI веке Европа окончательно обустроилась мирно и основательно, здесь не может происходить такого, что волны беженцев из европейской страны накатываются на страны и города, что люди ночуют в ангарах и выставочных залах, спят в пальто, не раздеваясь, бредут по грязи, греют руки о кружки с чаем, который разносят волонтеры. Но оказалось, что может.

Гуманизм не победил и еще долго не победит.

Девочка, имени которой я не знаю, ты родилась и сразу стала беженкой. Маленькая беженка в огромном зале в польском Пшемысле, где пол устлан матрасами и одеялами, куртками и подушками, где на скамейках стоят пластиковые тарелки с остатками еды, где пахнет супом и лекарствами, несчастьем и сердечными каплями. Да, все это происходит в Пшемысле, где когда-то, до Великой войны, жили украинцы и евреи, но потом евреев не стало, ни одного не осталось, а через два года после Великой войны в городе не стало и украинцев. Их выселили из Пшемысля в ходе операции под названием «Висла» — депортации украинцев. С тех пор город изменился, похорошел, забыл о катастрофах прошлого, жил тихо и мирно, маленький красивый город на живописной реке Сан со старинной рыночной площадью и фонтаном. Но ужас вернулся.

Казенные стулья, ванночка, бутылки с водой, рюкзаки, пакеты с завязанными узлом ручками, баулы, сумки.

Посмотрите, вон лежит на неприбранной кровати белый маленький комбинезон маленькой беженки. Комбинезон раскинул руки в недоумении. Или просит пощады?

Остановите кто-нибудь это.