Нечего и не на что

Оценить ситуацию, в которой сейчас оказалась российская экономика, проще всего, если представить себя покупателем большого торгового центра, в который вы приехали с семьей на шоппинг в предпраздничные выходные.

Только вы примерились к покупкам, как вдруг на ваш телефон посыпались сообщения о блокировке карт и невозможности расплатиться с помощью «электронного кошелька».

Вы бросились к банкомату, но там выстроилась очередь, и когда она дошла до вас, выяснилось, что одни банковские карты не работают, другие не позволяют снять всю наличность, с третьих надо платить комиссию.

Тем временем, пока вы искали деньги, магазины вокруг начали закрываться, причем закрываться совсем: вот вместо полных витрин — пустота.

А в тех магазинах, которые еще работают, тоже стало неладно: в одних вдруг стали отменять акции и распродажи, в других успели переписать ценники, в третьих вроде все осталось, как прежде, но сильно сократился ассортимент — нет тех вещей, которые вы хотели купить, а те, которые купить можно, вам совсем не нравятся.

Вы решили пойти выпить чашечку латте на модном кокосовом молоке, но оказалось, что кокосовое молоко успело подорожать чуть ли не вдвое, и цену на модный напиток уже пересмотрели в сторону повышения.

А звонки друзьям с просьбой помочь материально почему-то не встречают понимания. Одни отказывают с разной степенью невежливости, другие не берут трубку, третьи соглашаются помочь, но на каких-то совсем странных условиях — вроде залога квартиры.

И в качестве вишенки на торте: вам позвонили с работы и сообщили, что вы вообще-то можете на нее не приходить — зарплату за две недели и компенсацию за неиспользованный отпуск вам выплатят, но это и все.

И вам нужно принимать решение: что и сколько купить на оставшиеся деньги, а главное — как жить дальше.

Представили? А теперь умножьте эти проблемы во много-много раз — и вы представите себе, с проблемами какого уровня столкнулись сейчас чиновники правительства. Которым предстоит решать: что делать?

Фундамент экономики

Никто из начальников не ожидал стремительного сокращения предложения на потребительском рынке. И сейчас власти всерьез думают: что будет с торговлей.

А торговля — это гораздо серьезнее, чем вы думаете. Россия — страна не только сырьевая, но и торговая. Почти четверть ВВП РФ — торговля, шестая часть рабочей силы — тоже торговля.

В русском языке «предприниматель» назывался «купец». Склады, лабазы, транзит, крупный опт. Кстати, в розницу русские торговать не очень умеют, «рука не заточена». Вот склады-магазины, супер-гипер-маркеты — это получается, и хорошо получается. Почему — это особая история. Но торговля потребительскими товарами — это история политическая.

В сущности, общественный договор, который был положен в фундамент российского устройства 30 лет назад, был договором о ликвидации дефицита.

Тогда все было ясно: люди не спрашивают, откуда у советских начальников разных мастей взялись заводы, порты и горно-обогатительные комбинаты, а начальники отдают им ключи от советских квартир и не мешают наполнять прилавки в магазинах.

Сегодня люди почти не отдают себе отчет в том, как треть века бесили советского человека пустые полки в магазинах. Это прямо было самой лучшей демонстрацией, что с экономикой СССР что-то идет не так. Зацикленность начальства на «производстве» сыграла с советскими людьми дурную шутку: каждый гражданин СССР работал на каком-то производстве или около него, а потом приходил в магазин и спрашивал (и не только себя): а где, собственно, все, что мы произвели??? (Работники советской торговли имели по этому поводу особое мнение, но держали его при себе.)

Отсюда возникали безумные позднесоветские легенды о каких-то тайных складах, где спрятаны пирамиды товаров, причем по копеечным ценам.

В общем, власть это понимала так же, как понимала и то, что товаров никаких нет, так же, как и деньги в сберкассах давно пошли «в доход государства», и надо что-то делать.

«Закон о свободе торговли», вступивший в силу в январе 1992 года был гениальным решением с точки зрения власти, раз и навсегда снявшей с себя ответственность за «снабжение населения товарами народного потребления», была такая формулировка.

И поэтому власть, которая железной рукой сжимала горло экономике, по большому счету не трогала торговлю. Любых намеков на «дефицит» власть допускать не хотела. Все прекрасно понимали, что советский «пустой магазин» был упреком людей к власти: вот, я работал, заработал, а что я могу купить?

Записывайся в наши наемники — и все у тебя будет.

Но как раз для наемников власти «полный магазин» нужен здесь и сейчас. Если начальству в самом крайнем случае привезут миланские бутики прямо на дом, то рядовому личному составу надо каждый день где-то обедать, ужинать и что-то покупать.

Кроме того, структура потребления людей за 30 лет очень изменилась. Да, цены на «социально-значимые» продукты власти будут пытаться «держать». Но все остальное начнет дорожать без удержу. А русские люди не одним «борщевым набором» сыты последние 30 лет, но и многим другим…

Поэтому исход потребительских товаров с рынка — это более серьезно, чем кажется из телевизора, и начальство также понимает, насколько это важно. Свято место пусто не бывает: рано или поздно, так или иначе полки в магазинах снова наполнятся, но чем, когда и на каких условиях — сказать сегодня не может никто.