В Челябинске в закрытом гробу похоронили майора Константина Глушкова, командира роты мотострелковых войск, который погиб 24 февраля во время «спецоперации» в Украине.
Гибель Глушкова Россия признала официально — соболезнования его семье через свою пресс-службу выразили губернатор Челябинской области Алексей Текслер и другие члены правительства региона О нем стали писать местные СМИ, говорить депутаты.
У входа в морг — толпа, человек четыреста. Среди них — с десяток журналистов и много людей в военной форме. Траурный зал автодорожной больницы плотно забит народом. По центру — закрытый гроб на фоне больших пышных венков, у подножия — портрет погибшего и подушечка с наградами. Как мне удается выяснить у присутствующих здесь представителей совета ветеранов, это была не первая в его жизни командировка в горячую точку.
Под наградами — высокие цветочные вазы, штук пять. Седой мужчина непрерывно наполняет вазы розами, гвоздиками и тюльпанами, в основном — красными, которые ему безостановочно передают приходящие. Заполненные вазы периодически уносят и возвращают пустыми, но они очень быстро снова наполняются.
Родственники погибшего сидят на скамейках по обе стороны от гроба. Женщина, девочка, мальчик в кадетской форме. Напротив, вероятно, мать Константина и его старший сын — в форме курсанта военного училища, говорят, летного.
Пришедшие проститься с погибшим. Фото: Елена Шукаева, для «Новой газеты»
В зале полно журналистов с камерами, они стараются снимать преимущественно цветы и награды.
— Родственников не снимать, — предупреждает распорядитель похорон.
Дети чувствуют себя «под прицелом» видеокамер не очень уютно и сидят, прижавшись друг к другу с растерянными окаменевшими лицами. Мама усопшего изо всех сил сдерживает слезы, но в какой-то момент не выдерживает и начинает рыдать, наклонившись над крышкой гроба — там, где должно быть лицо покойного, скрытое слоем цинка.
В этот момент с другой стороны раздается гневный женский окрик: у журналистов опять требуют убрать камеры. Большинство из них отступают к выходу.
Представитель губернатора говорит короткую речь:
«Дорогие земляки. Утрата близкого человека — всегда трагедия. Родившись в семье военного, Константин Николаевич уже знал, кем будет. Профессиональная судьба была предопределена: после школы — военное училище, лейтенантские погоны, служба в рядах советской армии. Приняв присягу на верность родине, Константин Николаевич остался верен ей до конца своей жизни…»
Следом за ним слово берет представитель ветеранской организации.
«У ветеранов области есть одно громадное желание: чтобы там скорее все закончилось и на нашу землю больше никогда не приходили такие грузы с жестким названием «груз 200». Земля тебе пухом, Константин Николаевич, царствие небесное, товарищи за тебя отомстят».
Еще один ветеран произносит речь:
«Низкий поклон от ветеранов Челябинской области! Погибший боролся за правое дело…»
Фото: Елена Шукаева, для «Новой газеты»
Я пишу официальные речи на видео — может быть, эти мужчины сейчас разъяснят, за что погиб на украинской земле майор Глушков, — но мне снова делают замечание.
— У людей горе, а вы!
— Простите меня! Но это же, наверное, важно для всех людей, за что он погиб? — шепчу в ответ.
— Кому важно? Кому это важно? У людей горе, вот что важно!
Покойного отпевают, после чего у гроба остаются лишь родные и близкие.
Я выхожу вместе со всеми и наблюдаю, как спустя непродолжительное время гроб, обтянутый красным, без музыки помещают в катафалк. От распорядителя похорон я знаю, что оркестр находится где-то рядом, но семья категорически не хочет никакого музыкального сопровождения.
Меж сугробами над погостами мужчины в тишине несут обтянутый красным гроб. Над кладбищем летит горький женский крик: «Нет! Мама, почему так? Забрали!»
К могиле приближаются молодые люди в военной форме, дают три коротких залпа в воздух.
— Мама и папа сказали не снимать, — говорит мужчина рядом со мной.
— Вы знали погибшего? — спрашиваю я в ответ.
— Конечно, он с моими детьми в один садик и в одну школу ходил. Мы из одного военного городка.
— Мужчинам нравится носить погоны, но как с этим мирятся женщины — когда и сын, и муж, и внук выбирают такую опасную профессию? — спрашиваю я снова.
— А они сами военные. Мама Костина служила в медсанбате, сама прошла и Чечню, и Абхазию…
Могила. Фото: Елена Шукаева, для «Новой газеты»
Участники похорон по очереди бросают на крышку гроба горсть земли и постепенно расходятся. Остаются лишь члены семьи и несколько мужчин, которые зарывают могилу. Мерзлая земля поддается плохо. Затем мужики начинают носить мимо меня охапки цветов и огромные венки, много венков — от друзей, одноклассников, однокурсников… Украсив погост, все уходят.
Покрытая венками и цветами в несколько слоев могила кажется огромной, почти безразмерной…
