Елене Иваницкой

Бог говорит: вы почему молчите?
Вы вроде как относитесь к элите.
Вы вроде как на светлой стороне,
А вы ни звука. Объясните мне.

Они в ответ: да мы уже кричали,
Уже изображали торжество,
Тогда был русский мир еще в начале,
А нынче все увидели его.
Тогда мы все от счастья окосели,
Казалось — будем завтра же в Брюсселе,
Вот-вот дойдем до Англии, до Франции,
И всюду будет русская весна…
А нынче мокрый снег, сплошные санкции
И в головах какая-то дрисня.
Теперь уж и у главного проказника,
Создателя большого артефакта,
Не возникает ощущенья праздника,
А все выходит вынужденно как-то.

Бог к остальным: вы почему молчите?
Когда-то умоляли о защите,
О личности и об ее цене,
А нынче — в тряпку. Объясните мне!

Они в ответ: мы потому и немы,
Тогда была агрессия и ложь,
А нынче только логика системы,
И разве против логики попрешь?
Она обречена катиться танком
По нашим и соседским полустанкам,
Ее саму давно уже не радует
Всеобщий страх, безумье и бардак,
Но велик же, когда не едет, — падает,
И с нашей суверенкой точно так.
У римлян, готов, варваров и ариев
С эпохи первых капищ и становищ
При всем стараньи нет других сценариев:
Напасть и пасть, и их не остановишь.

Так стоит ли протестовать, натужась?
Есть ужас без конца и просто ужас,
И коль на этот путь встает страна,
Она надежно приговорена.

Она устроит мерзость без изъянов,
И это будет крайний самострел,
И только жалко, что профессор Янов
Все предсказал, а сам не досмотрел.
Вы были все от радости косые,
А он писал о Веймарской России…
Господь: и мне такой исход не глянется,
Все можно отложить на пару лет,
Но путь один. Системы нет без Гляйвица
(Без Нюрнберга, замечу, тоже нет).
Что говорить, мне тоже жалко Янова,
Он все предрек — и Путина, и путчи…
Но я его, прилежного и рьяного,
Забрал туда, откуда видно лучше.