На прошлой неделе Банк России повысил величину ключевой ставки с 8,5% до 9,5%. Это, скажу тем, кто не особо следит за подобными вещами, очень много — целый один процентный пункт (100 базисных пунктов). И это — яркое доказательство, что инфляция в России уже высокая и она, увы, выходит из-под контроля. Почему выходит из-под контроля? Потому что начиная с марта 2021 года это уже восьмое (!) повышение ключевой ставки (с 4,25%). Ставку Банк России повышает, а инфляция все равно растет и растет.

То, что цены растут, россияне уже вовсю ощущают на своих кошельках. Каждый (ну кто делает покупки) может в доказательство этому привести массу примеров. Однако здесь надо обратить внимание и на официальные данные, которые, по понятным причинам, вызывают недоверие. Но даже они показывают, сколь стремительно сегодня растут цены.

По данным Росстата, потребительские цены в январе 2022 года выросли на 8,7% в годовом выражении. Однако на продовольственные товары они выросли на 11,1%, а на плодоовощную продукцию и вовсе на 16%. Уже с начала 2022 года и по 4 февраля в лидерах по росту цен: капуста белокочанная — на 17%, огурцы — 16%, помидоры — 14,2%, бананы — 10,1%.

Что делает в такой ситуации Банк России — он повышает ключевую ставку. Делается это для того, чтобы сделать деньги дороже, ограничить их предложение в экономике (именно по ключевой ставке Банк России ссужает деньги коммерческим банкам). Снижается платежеспособность спроса, и это, по правилам монетаризма, должно гасить инфляцию.

Почему же она все-таки растет и растет? Вроде все правильно делает Банк России.

Есть и другие факторы, среди которых: недостаточный уровень конкуренции, высокие инфляционные ожидания, особенности госрегулирования цен и т.д. Банк России признает эти факторы, но все-таки он их явно недооценивает.

Понятно, почему так происходит. Во-первых, смотрят на опыт развитых стран. А там воздействие на инфляцию через изменение ключевой ставки центральными банками является самым главным инструментом. И это нормально в рыночной экономике с развитыми рыночными институтами. У нас экономика пока далеко не такая. А потому вот так просто, двигая ключевую ставку, справиться с инфляцией не получается.

Образно говоря, можно работать стамеской (как столяр), а можно (как плотник) топором. Так вот «стамеска» — это через ключевую ставку, а «топорик» — это не только посредством изменения ключевой ставки, но и через системную работу по развитию конкуренции в экономике, по снижению неопределенности в ней, по тому, чтобы не росли инфляционные ожидания, по созданию эффективного механизма госрегулирования тарифов естественных монополий, и т.д. Российская экономика пока явно не доросла до того уровня, чтобы ограничиться только «стамеской».

Важно и отношение наших регулирующих органов к цели по инфляции — таргету (как модно сегодня выражаться). Напомню, что федеральный бюджет на 2022 год был принят исходя из официального прогноза, что инфляция в 2022 году составит 4%. Хотя было понятно уже на момент принятия бюджета, что это абсолютно нереально.

Они почему-то думают, что таким обозом можно добиться снижения инфляционных ожиданий, вроде как хотят заговорить инфляцию.

Что же, в современной экономике, экономике настроений, столь восприимчивой к сигналам от регулирующих органов, такие надежды понятны. Однако принципиально важно учитывать, что обязательно должно выполняться одно условие: чтобы целевой прогноз по инфляции выполнял свою «якорную» функцию, к этому прогнозу должно быть доверие, он должен быть достоверным.

В противном случае, когда официальным прогнозам не верят, они выполняют противоположную функцию, потому что тогда не снижается, а, наоборот, повышается неопределенность экономической ситуации. Когда растет неопределенность экономической ситуации, то это раскручивает маховик инфляции, стимулируя ускоренный рост цен.

Неопределенность экономической ситуации сегодня растет еще и по такой причине, как тяжелая геополитическая ситуация, связанная с событиями вокруг Украины. Не надо думать, что геополитика — это одно, а экономика — это другое. Бизнес прекрасно понимает, что от геополитического кризиса до экономических последствий путь достаточно короткий. В ситуации, когда непонятно, что будет, бизнес естественным образом страхуется, повышая цены. Это, увы, его естественное прагматичное поведение.

И еще. Когда сегодня проблему высокой инфляции на государственном уровне видят, прежде всего, в том, что выросли цены на мировых рынках сельхозпродукции и продовольствия, якобы все беды и здесь от заграницы, это тоже неправильно. Этот внешний фактор, безусловно, присутствует, но списывать все на него — это уход от ответственности.

А как насчет такой еще одной внутренний причины высокой инфляции в России — неуклюжих попытках госрегулирования цен? В качестве примера напомню результаты замораживания цен на сахар-песок, это сделали на несколько месяцев еще в декабре 2020 года. Некоторое время цены и вправду практически не росли. Однако в целом за год (с января 2021 года по январь 2022 года), включая период заморозки и разморозки, цены на сахар-песок выросли, по данным Росстата, на 17,1%. Это значительно выше, чем продовольственная инфляция в целом (см. выше — 11,1%). Чего добились? Дозамораживались?

Сегодня некоторого повышения инфляции, по-видимому, избежать было невозможно. Но недопустимо усугублять эту проблему собственными ошибками и недоработками в условиях, когда уровень жизни россиян по-прежнему остается не на высоте. И как бы ни хотелось надеяться на обратное, на замедление роста цен, но пока актуальный прогноз такой — цены будут быстро расти, уложиться в однозначный показатель по инфляции по итогам года будет чрезвычайно сложно. Прогноз в 4%? Забудьте.