Из будки высовывается огромная рыжая башка и лениво следит за незваными гостями. У этого пса никогда не будет ни хозяина, ни настоящей клички, но про себя я нарекаю его Полифемом — за размеры и некомплектность. Добрые люди выбили шерстяному великану глаз из страха или ради забавы. Полифем — «контрактный», то есть выловлен в рамках муниципального заказа, — и сейчас проживает, возможно, лучшие 20 дней своей жизни: на довольствии в приюте «Четыре лапы». Скоро его вместе с «одностайниками» выпустят, откуда взяли. Есть мнение, что собаки после стерилизации станут спокойнее, а со временем, перестав размножаться, вымрут естественной смертью.

Из-за таких, как Полифем, в Приморье на днях ввели режим повышенной готовности. Одновременно с этим во Владивостоке идут горячие споры о строительстве муниципального мегаприюта. Новый чат-бот в Telegram для сообщений о бродячих животных буквально разрывается, а власти вводят обязательную маркировку для домашних питомцев. При этом ситуация с агрессивными стаями в регионе уже много лет остается стабильно тяжелой, и вот прямо сейчас она не ухудшилась и не улучшилась, да и скандалов со смертельными исходами, как в Забайкалье или Якутии, в Приморском крае нет. Но с мертвой точки дело сдвинулось только в эти дни.

Проблема

Сейчас в приюте «Четыре лапы» под Владивостоком живет 80 собак и еще пара кошек и лис, еще 137 — не очень далеко, в Надеждинском районе. Есть «контрактные» и «постоянные», то есть те, кто здесь живет на постоянной основе, до самой смерти. Причем вне зависимости от склада характера: собак здесь усыпляют только по серьезным медицинским показаниям, агрессия к таковым не относится.

В вольерах, где живут собаки, — по четыре будки, в каждую стелют сено, рядом — миски с водой и сухим кормом. В одном «гостиничном номере», кстати, пятеро — одна сука очень волновалась, пока ее не переселили к товарищам, теперь она спокойно сидит поверх деревянных домиков. Есть еще «стационар», здесь содержатся кошки, щенки и животные сразу после операции. Ухаживают за зверями два человека — Ксения и Анна. Отлавливают собак тоже девушки — иногда на это уходит целый день. В клетку кладут мясо, приманивают пса, сидя в засаде, чтобы в нужный момент захлопнуть дверцу. В недоверчивых приходится стрелять дротиками с наркозом.

Десять дней отловленные по госзаказу собаки сидят на карантине. На 11-й ветеринар их стерилизует, вакцинирует и чипирует. Еще десять дней животное находится в приюте, а потом его отпускают, откуда взяли.

Несмотря на то, что бродячие собаки в Приморье никого не убили и серьезно не покалечили, проблема стоит остро даже в краевом центре. Десятки лет никто отловом системно не занимался.

А не занимались по очень понятным причинам. Долгие годы чиновникам города, где изношенность коммунальных сетей достигает 90%, оказывалось как-то не до собак. С другой стороны, муниципальные контракты для зоозащитных организаций — не такая уж манна небесная. Прописанные суммы до недавнего времени не покрывали реальных расходов. Поэтому с 2015 года желающих выходить на аукционы не находилось. В прошлом году бремя по отлову 81 собаки на себя взял фонд «Друг Рич». И вот сейчас дали себя уговорить и вышли на торги «Четыре лапы».

— Люди не шли на контракты потому, что себестоимость почти вдвое выше, чем прописанный норматив. Мы сами повысить его не могли, и Законодательное собрание Приморского края инициировало увеличение норматива — сейчас сумма приближена к реальности, — рассказывает замначальника Управления дорог и благоустройства администрации Владивостока Илья Литвиненко. — По текущему контракту запланирован отлов 80 собак. Всего же в планах на этот год — 300–500 собак, заключим договоры с еще двумя контрагентами.

«Должно быть»

В рамках режима повышенной готовности во всех муниципалитетах должны быть созданы мобильные группы по отлову безнадзорных животных, пункты передержки. Местные власти должны следить за стерилизацией, вакцинацией и учетом маркированных животных, а также считать безнадзорных собак на территориях.

Порядок должны блюсти административные комиссии и участковые. Видно, им для полного счастья только бродячих собак не хватает.

Коммунальные службы совместно с жилищной инспекцией должны усилить «контроль за санитарным содержанием контейнерных площадок, тем самым исключив сбор возле них животных», — говорят в краевом правительстве.

По новому краевому закону 1 июня всех домашних собак надлежит снабжать маркировкой (чип или несмываемая метка). Краевая государственная ветеринарная инспекция должна начать ведение единой базы для маркированных собак с данными о псе — с ее помощью будет проще, например, искать «потеряшек».

В проекте краевого закона, принятого в экстренном порядке на внеочередном заседании Заксобрания, вводится понятие «немотивированной агрессии» у собак (удивительно, но раньше не было) — то есть агрессия, грубо говоря, на ровном месте, повлекшая вред или угрозу жизни, здоровью или имуществу человека. Местные администрации по своему усмотрению вправе закладывать в контракты с приютами средства для обычных граждан, которые сами ловят и привозят безнадзорных собак без признаков маркировки. По 2000 рублей за живого бездомного пса. Пока тоже непонятно, как все это устроено.

Из нормального и понятного — увеличение числа животных, подлежащих отлову по контрактам (не две, а три головы на 1000 жителей муниципального образования), и финансирования. Отлов бродяжки теперь стоит не 884, а 2500 рублей. Транспортировка — не 1066, а 1700 рублей. Содержание в приюте 20 дней — не 3306, а 6300 рублей. Все равно мало…

Пиар

Тему безнадзорных животных разрабатывают со всех сторон: режим повышенной готовности ввели, денег добавили, новые муниципальные контракты планируют. Мэрия Владивостока в официальном инстаграм-аккаунте рекламирует кошек и собак из благотворительных фондов. Мэр Владивостока Константин Шестаков показывает живой пример: сам давно взял пса из приюта.

Во всех информационных ресурсах, принадлежащих правительству Приморья, трубят: инициатива принадлежит губернатору Олегу Кожемяко и партии «Единая Россия» (при этом никто как-то не вспоминает, что руководитель профильного комитета Заксобрания Андрей Андрейченко — член ЛДПР). Перед чередой муниципальных выборов, включая владивостокские, в протестном регионе это выглядит как попытка правящей партии набрать политические очки.

Чат-бот

В действенности большей части принимаемых законов возникают обоснованные сомнения, но есть и хорошо работающий механизм. Как это часто бывает, он прост.

В Приморье 3 февраля запустили чат-бот в Telegram для отлова безнадзорных собак. Также сообщать о них можно по телефону Единой дежурной диспетчерской службы.

Руководитель Центра управления регионом в Приморье Полина Степаненко рассказала «Новой», что уже в первые двое суток через Telegram поступило 312 обращений, за первую неделю — 483 сообщения от жителей (при том, что без чат-бота в месяц ЦУР принимает в среднем 250 обращений по бродячим собакам).

Вот лишь некоторые сообщения горожан в чат-бот:

«Борисенко, 104. Рядом с Промышленным колледжем энергетики и связи. Напали на моего 11-летнего сына. Анна».

«Змеинка (Чуркин). Точного адреса, к сожалению, сообщить не могу, потому что собаки не дислоцируются именно в каком-то одном месте, но вот мой ребенок очень боится ходить в школу, часто ходит окружными путями, потому что навстречу бежит стая огромных собак. Катерина».

«В Первореченском районе, вблизи улиц Волховская, 5, Ильичева, 24, Ильичева, 26. Собаки носятся по данным улицам, забегают на территорию диспансера туберкулезного, рядом жилые дома, детские сады и школа. Собаки проявляют агрессию. Стая из 3–4 средних собак. Одна рыжая, одна черная и серая. Прошу принять меры. Олеся».

«Русский остров, в конце Университетского проспекта остановка автобуса и помойка, там постоянно стая собак тусуется, охотятся на косуль толпой. Также собаки на улице Зеленая, дома 2 и 3».

«Владивосток, ул. Станюковича, 39, 37, 49, территория школы № 42 и вокруг нее. Стая из 3–5 собак (бегают днем отдельно или по две). Сейчас особо агрессивны, дерутся даже между собой (вчера дрались в 21.00 примерно). Темная собака самая агрессивная, нападает и кусает детей и взрослых регулярно, разгрызла ногу девочке из начальных классов, ребенок месяц в больнице провела. Надеемся всем районом на помощь! Елена».

Информацию каждый час обрабатывают и передают в организации, ответственные по контрактам за отлов собак. Во Владивостоке — в Центр защиты и оказания помощи животным «Четыре лапы».

Приют

Годовалую суку вместе с ее «одностайниками» поймали на Морском кладбище Владивостока — жители окрестных домов оставили заявку в Единую диспетчерскую службу. Эта собака здорова и ласкова, встает на задние лапы и, высовывая черно-белую голову, дает себя гладить. У этой суки нет клички, как и у всех сородичей, выловленных на улице по заказу администрации. Из «контрактных» кличка есть только у девятилетнего лохматого Смайла, похожего на немецкую овчарку, — он скалился, когда его вылавливали.

Кто подичее, держится от человека дальше. Так что «зачистки» и травля не избавляют улицы от бродячих собак. А травят часто. Именно во Владивостоке живет один из самых известных догхантеров — Данила Кислицын, накормивший не одну сотню собак колбасой с таблетками от туберкулеза (прописанными ему врачами) и противорвотным. Псы умирали в муках, зоозащитники Кислицына ненавидели (еще и потому, что он их встречал с газовым баллончиком). Судили его несколько раз: то штрафы, то исправительные работы.

Сам Данила в личных разговорах раньше рассказывал, что бродячие псы обитают не только на свалках, но и возле жилых домов, где их прикармливают местные жительницы (точнее, по его выражению, «сумасшедшие бабки-кастрюльщицы»). Оказывается, у настоящих догхантеров есть даже Манифест — что-то вроде кодекса чести. И по этому своду неписаных правил просто так никто ничего не раскидывает, «кормят» адресно, конкретных зверей (точнее, снова воспользуемся специфической терминологией, «овчароидов», «кавказоидов» и «блохозавров»). Вот и он работал по сообщениям горожан, которых терроризировали стаи по всему Владивостоку. А вот раскидывают отраву или просто отравители собак, или коммунальные службы. Зоозащитники, в свою очередь, тезис об агрессивности собак не поддерживают.

— Собаки не злые, они трусливые. Вынуждены защищаться. Но вы же видели, я захожу в вольер — никто агрессии не проявляет. Вот есть «дама» — она боится инвентаря: лопаты, веника, а когда я без всего, она абсолютно адекватная. Она с Щитовой, там стая около 50 собак. С травмами поступают часто. Вот лежит, — президент общественной организации «Четыре лапы» Ксения Кожевникова кивает на белую суку с вывернутой лапой. — Застарелый перелом, вряд ли получится исправить. Для понимания: псы «по контракту» за государственный счет не лечатся, мы это делаем за свои средства.

Еще один «владивостокский контрактник» из покалеченных — рыжий пес. Одноглазый, которого я прозвала Полифемом. Ксения говорит, что он трусливый и не злой. Ему еще повезло, каких только сюда не везут: порезанных, побитых, переломанных. Его сосед по вольеру сюда попал уже стерилизованным, привитым и чипированным — пса еще раньше отлавливала волонтерская организация «Друг Рич», вернули после всех процедур на место, но он все равно проявляет агрессию. Теперь он будет доживать в стенах приюта, если не заберут.

— Таких не забирают, — разрушает надежды Ксения. — Щенков тоже плохо берут. Да и никого… Иначе не было бы 80 в одном приюте и 137 — в другом. Двух алабаев забрали в хорошие условия охранять базу. Все хотят или большую собаку на охрану, или маленькую, квартирную, но вы понимаете, что таких на улицах минимум, они просто не выживают.

Люди не горят желанием забирать даже породистых собак, а такие тоже попадают в приюты. Эти слова Ксении сопровождает лай Марты — немецкой овчарки. Хозяин не гулял с ней 9 лет. Приехала с огромными когтями, стучала зубами от страха, недавно социализировалась.

Некоторых собак возвращают. Из тех, кого вернули, — рыжая Майла. Она «привилегированная» — единственная, кому разрешается ходить по территории приюта, не в вольере. Хозяин взял ее отсюда щенком и привез обратно спустя год.

Мы часто даже не считаем. У меня есть собаки, полеченные на 130 тысяч рублей, — рассказывает Ксения Кожевникова. — Мы можем участвовать в муниципальных контрактах, получать губернаторские и президентские гранты как некоммерческая организация. Можно получить порядка полутора миллионов под проекты. Но сейчас помощи от государства нет. Фонд существует за счет собственных средств. За два года сборы составили 280 тысяч рублей.

Увеличение вдвое суммы на содержание безнадзорных собак, предусмотренное в новом краевом законе, позволит общественникам хотя бы выйти в ноль. Но лечение все равно в эти деньги не вписывается и остается на совести и плечах зоозащитной организации, которая госконтракт выиграет.

Мегаприют

В свете последних событий власти Владивостока собрались строить муниципальный «мегаприют». Хотя при ближайшем рассмотрении не очень-то и «мега»: 160 мест для собак, 40 — для котов.

Замглавы Владивостока Азат Ислаев (кстати, заводчик алабаев) считает, что сугубо «ветеринарным подходом», то есть отловом, чипированием и выпуском в естественную среду, проблему не решить. Особенно это касается агрессивных собак. Поэтому надо строить приют и брать на себя новые обязательства, социализировать и адаптировать животных.

— У нас есть муниципальный земельный участок 17 000 кв. метров. Там мы запланировали строительство теплых и холодных вольеров, блока карантина, площадок для выгула собак, условий для работников. Следующая идея — как раз в социализации, адаптации и бережном использовании потенциалов. 13,5 гектара сейчас передается из федеральной собственности городу, на них мы хотим создать полноценный дог-парк муниципального значения. В том числе со спортивными трассами, — рассказывает Ислаев на презентации проекта перед общественностью.

Руководитель кинологического клуба Марина Михайлова обращает внимание на то, что перед расселением в вольеры собак обязательно пропускать через карантин и вакцинацию, дегельминтизацию. А сажать их по одной или в стаю — уже решат зоопсихологи. По ее мнению, приют должен стать уютным и для людей, и для зверей, потому что мало кто захочет возвращаться в место, «где печаль и трагедия» — а этот проект должен и деньги приносить, ведь на безбедную жизнь на полном бюджетном пансионе надеяться глупо. Более того, здесь собираются проводить и выставки-ярмарки, и обучающие мероприятия. Те, кто зверей любит, но не может взять пса домой, могут стать «собачьим ангелом» — приезжать, гулять с ним, ухаживать, играть…

Директор фонда «Друг» Ксения Олейникова сожалеет, что много места в приюте отдается на развлечения, и замечает: у главных ворот каждое утро будут стоять коробки с щенками. Нужна стерилизация, отслеживание хозяйских собак. Ведь фонды работают с бывшими домашними псами, которых люди без жалости выкидывают на улицы.

Сейчас в городах и районах Приморья почти 4500 собак без владельцев — и это только официальные цифры. «При этом в 2021 году было зарегистрировано более 200 случаев нападения таких собак на людей, 35 человек пострадали от укусов», — сообщили власти региона.

И пока «Единая Россия» пиарится, зоозащитники спасают и кричат о стерилизации, мэрия строит приют, а четкое понимание, что со всей этой ватагой делать, есть, к сожалению, только у догхантеров.