— Ушибы и переломы, разбитые головы, жертвы перцовых баллончиков, просто лежащие на улице люди — это наши случаи, — рассказывает Юлия Саванец, координатор с позывным Астра (все остальные волонтеры просили не называть их имен, только позывные. — Ред.) — Мы никому не отказываем в помощи: по состоянию человека смотрим, нужна ли ему скорая, до прибытия которой можем и рану обработать, и шину наложить, и сердечно-легочную реанимацию провести. В рюкзаках у нас есть все необходимое: бинты, хлоргексидин, мешок Амбу, термоодеяла, химические грелки.

Первая помощь — это относительно просто

В четверть двенадцатого волонтеры минуют рамки металлоискателей на Дворцовой площади и недалеко от Александровской колонны разбиваются на тройки, в каждой есть рации. Первая тройка идет в Александровский сад, вторая — к Медному всаднику, третья берет под наблюдение начало Невского проспекта.

Группа Астры начинает патрулирование вокруг ёлки на Дворцовой.

Волонтер идет к дежурной скорой. Там он должен предложить врачам обменяться телефонами и сообщить, что при необходимости они могут транспортировать пострадавшего к скорой или создать коридор для проезда машины медиков через толпу.

— На первый взгляд может показаться, что в наших дежурствах нет смысла, ведь всегда можно позвонить в «112», — говорит Астра. — Но на массовых мероприятиях мы порой оказываемся рядом с пострадавшим раньше скорой, проезд которой замедляют оцепления, перекрытия, толпа. Первая помощь — относительно простые действия, но они могут быть критически важными для спасения жизни и здоровья. Например, при сильных кровотечениях помощь требуется в первые секунды.

Волонтер, вернувшийся «из разведки», сообщает: «Машина скорой на Дворцовой — ведомственная».

— Это еще одна причина наших дежурств: такие экипажи предназначены для помощи сотрудникам ведомств и не имеют права без приказа покидать свой пост — человеку в беде они скорее всего помогут, но не повезут его в больницу, а вызовут машину с городской подстанции, — говорит Астра.

— Чем плотнее толпа, тем выше риск травматизации. Четыре года назад, когда агрессивно настроенная группа повалила часть ограждений на Дворцовой, и толпа становилась неконтролируемой, полночь я встретила, упираясь руками в мусорный бак в компании ОМОНа, сотрудники которого поддерживали порядок, — вспоминает Астра.

Пусть год будет для нас…

Без пяти минут полночь три группы волонтеров снова собираются на площади. Вокруг зажигают бенгальские огни и фейерверки-фонтаны. Всё в дыму, но пока спокойно. Когда вокруг начинают кричать «Ура! С Новым годом!», Астра поздравляет коллег:

— Пусть Новый год будет для нас…

Но не успевает закончить фразу: в Александровском саду зажигают красный фаер. Начинаются задержания.

Сразу после полуночи полицейский начинает бубнить в громкоговоритель: «Никаких других праздничных мероприятий, в том числе салюта, не будет!» Дворцовую закрывают для входа. Гулянья перемещаются на Невский. У его начала дежурит группа Степа. С ним в команде Лава и Скала (девушка, выбравшая этот позывной, увлекается горным туризмом).

Скала дежурит с Красным Крестом в первый раз. Она прошла курсы первой помощи, ездила в волонтерский лагерь, но на выходы еще не попадала.

— Я решила, что в новогоднюю ночь моя помощь будет нужна, — говорит она. — Риск есть везде, даже если просто сидеть дома. Мы стараемся быть готовыми ко всему, а техника безопасности помогает избежать неприятностей.

— В прошлый раз я был зеленый, шугался при каждом взрыве петард и думал, что вот-вот будет много пострадавших, — делится Степ. — Сейчас я куда спокойнее и просто ищу глазами тех, кому нужна помощь.

К ребятам, стоящим на поребрике для лучшего обзора, подходит омоновец и просит о помощи: неподалеку мужчине стало плохо. «Я просто шел — начало вдруг болеть так, что я стал ходить боком», — рассказывает пострадавший.

После непродолжительного опроса волонтеры вызывают скорую и помогают мужчине принять правильное положение, чтобы ему было не так больно. Через 15 минут врачи увозят его в больницу.

Около часа ночи, после закрытия метро, Астра по рации сообщает: «На Думской начался движ. Моя группа направляется туда — сориентируемся и дадим вводные по работе».

Люди не думают об опасности

Первого пострадавшего в группе Астры замечают на улице. Мужчина без сознания лежит на ледяной гранитной плитке. Полицейские уже вызвали скорую. Волонтеры заворачивают пострадавшего в термоодеяло, периодически проверяют его состояние.

— Наших подопечных часто осуждают: дескать, сами виноваты, — говорит Ветер. — Но нам без разницы — зачем человек пришел на Думскую, какой он национальности и каких убеждений. Я раньше, пока не пересмотрел свои взгляды, тоже тут выпивал, наслаждался жизнью и не замечал происходящего вокруг. Люди не думают об опасности, когда идут отдыхать. А уж под Новый год тем более. Никто не хочет сознательно пострадать или получить травму.

— Наша работа основана на принципах Красного Креста: гуманность, нейтральность, беспристрастность, независимость, добровольность, единство, универсальность. Это значит, что помогать нужно всем, независимо от цвета кожи, употребления веществ или алкоголя, религиозных или политических предпочтений, — считает Юлия Саванец. — «Сам виноват» можно сказать про любого. Даже если в произошедшем есть доля его вины, человек нуждается в сочувствии и помощи.

Взаимодействие со скорой у волонтеров складывается по-разному.

Я ничем не жертвую

Группа Астры возвращается на Невский и ждет у Казанского собора сменщиков, чтобы уйти на короткий перерыв. К ребятам подходят прохожие с разными просьбами, иногда абсурдными: от «ой, скажите, где ближайший туалет» до «а дайте мне таблетку от интоксикации». Таких таблеток у волонтеров нет, но ребята терпеливо отвечают на все вопросы.

— Я ничем не жертвую — прихожу, потому что люблю свою работу, а возможность встретить праздник в компании надежных друзей дорогого стоит. К тому же можно не думать, что надеть нарядное, — убеждена Астра.

— Мое нефтегазовое образование, все сферы, в которых я работал, не были связаны с медициной. Меня поразило, что после курсов я могу помогать людям, хоть я и не учился на врача, — говорит Ветер.

Неподалеку завязывается драка. Волонтеры отходят на безопасное расстояние.

— В таких случаях мы обращаемся к полицейским или росгвардейцам: разнимать дерущихся — их задача. Когда активная фаза конфликта заканчивается, мы помогаем всем, кому потребуется.

Группа устраивает привал в кафе, где торгуют шавермой.

— Эта легендарное место: оно как-то выживает среди баров и дискотек Думской. Нас здесь уже знают, — рассказывает Астра.

Когда ребята садятся за свободный стол, мужчина с соседнего столика спрашивает:

— Вы космонавты или охотники за привидениями?

— Привычный вариант обращения, — улыбается Астра. — Меня это не задевает. Вообще в этом году в нас стали больше узнавать волонтеров Красного Креста — обычно нас принимают за пожарных или санэпидемстанцию. Новинка этого дежурства — нас назвали «омикроном».

Вся Думская была залита перцем

Двадцать минут ребята отдыхают: снимают каски, достают термос, проверяют соцсети, поздравляют близких с праздником. Им на смену из офиса Красного Креста спешат Альма и Энкил. Для них это не первое дежурство на Думской.

— Человеку, который приехал в Питер, я бы не советовал идти на Думскую, если только у него нет цели посетить самые злачные места России, — описывает место предстоящего дежурства Энкил. — Думская — это бары, бары, бары и, соответственно, активно пьющие люди. Наше первое правило — собственная безопасность. Был случай, когда на Думской не было полиции, многие вели себя агрессивно, и охранники баров решили сами утихомирить толпу. Мы были вынуждены прекратить дежурство — начались массовые драки, вся Думская была залита перцем — стало невозможно дышать.

На Ломоносовской — в эту улицу упирается Думская — к Альме и Энкилу подбегает женщина и зовет их к ближайшему бару — она заметила, как на улице потеряла сознание девушка. Пострадавшую волонтеры находят в слякоти у проезжей части, доносят до дивана, стоящего на улице у бара, укрывают термоодеялами.

— Надо за ухом нажать на три секунды, — перекрикивая музыку, советует посетитель соседнего бара. — Я ее сейчас за три секунды очухаю!

— Мы уже оказываем помощь, — обращается к мужчине Энкил. — Будете мешать — вызовем полицию!

— Оказываете помощь?! Так окажите! — продолжает возмущаться мужчина, но возвращается в свою компанию — там зажигают бенгальские огни и пьют из горла виски.

Девушку бьет озноб. Волонтеры предполагают, что у пострадавшей сильная интоксикация и переохлаждение. Она слаба и говорит очень тихо. Выясняется, что она несовершеннолетняя и поэтому отказывается от вызова скорой. Ее знакомый тоже просит никого не вызывать и предлагает заказать ей такси до дома. Несколько человек снимают происходящее на телефоны.

— Увезите ее! Ей же плохо! — начинает кричать вышедший из бара парень. Он куда-то уходит и возвращается со стаканом кипятка — его руку на полпути к девушке, чтобы ее не обожгли, перехватывает Альма.

— Поставьте там, — указывает она в сторону. — Мы потом ее напоим, когда вода остынет!

— Это же малолетка! Что она тут у тебя делала? — продолжает возмущаться посетитель.

— Ну и что, — отвечает охранник. — Тебе что ли никогда хреново не бывало? Перепила просто.

— Она боялась родителей, — рассказывает Альма. — Я понимала, что ее состояние нестабильно — она была близка к потере сознания, поэтому поддерживала с ней диалог, спокойно объясняла, что ее состояние — не просто алкогольное опьянение.

Волонтерам удается убедить девушку, что надо вызвать скорую, и после нескольких обрывов связи они дозваниваются до диспетчера.

Сказали, что мы классно сработали

Совсем рядом, за углом — мужчина без сознания. Его в ожидании скорой тоже завернули в термоодеяло. Когда приезжают врачи, волонтеры помогают им донести человека до машины.

— Скорики сказали, что мы классно сработали, — делится Степ. — Приятно, когда профессионалы ценят нашу помощь!

— Мы тоже передали девушку, ее приняли, — подводит итог Энкил, когда две группы встречаются для перенастройки частот раций — они стали пересекаться с частотами охранников баров. — Мы понимаем, что у большинства людей нет навыков оказания первой помощи, и они вмешиваются по разным соображениям — от любопытства до гуманности. Нам часто стараются «помочь», и приходится ограждать пострадавшего от посторонних. Да и сами пострадавшие могут необъективно оценивать свое состояние. Если человек упорно отказывается от помощи, волонтеры ее не оказывают, но продолжают наблюдать издалека, пока он не согласится на помощь или не потеряет сознание, что будет означать автоматическое согласие на вызов скорой.

На человека, скрючившегося на поребрике, прохожие и вовсе не обращали внимания. Они стали притормаживать только после появления рядом с ним волонтеров в униформе.

Не обращая внимания на зевак, Энкил расстилает туристическую пенку, его напарница проверяет у пострадавшего пульс и дыхание. Через несколько минут, видя, что его состояние не улучшается, вызывают скорую.

Действуем по обстоятельствам

— На Думской люди часто не замечают, что кому-то нужна помощь. Когда человек выходит из бара, он может не смотреть под ноги, а про лежащего подумать, что тот просто пьян. Это не всегда так, а людям в опьянении тоже может быть нужна помощь. Например, человека необходимо повернуть на бок, чтобы у него не запал язык или он не захлебнулся. Поэтому мы подходим ко всем. Если пострадавшего не забирает скорая, значит, для этого есть основания, — уверен Энкил. — Тогда разруливаем ситуацию, исходя из обстоятельств. Если оставлять его на улице, где он может попасть под машину, переохладиться, небезопасно, отводим, например, в подземный переход, где теплее.

К волонтерам подходит омоновец и сообщает: в паре десятков метров мужчине разбили лицо. Поскольку Альма и Энкил уже работают с пострадавшим, они по рации зовут свободных волонтеров. Рядом оказывается группа Астры. После осмотра ребята предполагают, что мужчине могли повредить глаз — точно определить это в полевых условиях невозможно — необходимо вызвать скорую.

— Всегда, когда нет уверенности в степени серьезности травмы, лучше, чтобы пострадавшего осмотрел врач. Возможно, госпитализация не понадобится и будет достаточно наложения шва в травмпункте, — объясняет Астра.

Из рюкзаков волонтеры достают перевязочные материалы и приступают к обработке ран.

Такая у людей психика

— Я бы не упрекала тех, кто проходит мимо, — говорит Астра. — Это свойство нашей психики: мы игнорируем ситуации, в которых не понимаем, что делать. Может показаться, что вызов скорой — элементарное действие. У меня есть стеснительные знакомые — даже в кофейне они ждут, пока сотрудники сами обратят на них внимание. А вызов скорой — комплекс действий, в правильности которых человек может быть не уверен. Несложно набрать «112» на экране телефона. Сложно подойти к лежащему человеку, оценить его состояние, риски для собственной безопасности и принять решение.

Новогоднее дежурство подходит к концу в полседьмого утра.

— Было много происшествий, но все рутинные, — говорит Астра. — С одной стороны, наши дежурства можно назвать однообразными, с другой — двух одинаковых пострадавших не бывает. Практически не было вербальной агрессии — только группе Игоря не повезло. Иногда нас горячо благодарили даже за самую простую помощь в виде выданного пластыря. Или за то, что мы вместе ждали скорую. Я даже нарушила регламент и приняла от прохожей мандаринки — так искренне она нам их предложила.

Волонтеры собираются у Невского, и под редкие взрывы петард — на них уже никто не обращал внимания — идут в офис Красного Креста, чтобы наконец-то встретить Новый год.