В 2021 году лекарства в российских аптеках в среднем подорожали на 11,4%, а в отдельных категориях, судя по предоставленным читателями «Новой» чекам, — на 20-60%. Подорожание, хоть и не столь существенное, наблюдалось и в 2020 году — в среднем, на 8%.

– «L-тироксин», гормон щитовидной железы, стоил [в начале 2021 года] 98 рублей, сейчас я его покупаю за 156, — говорит жительница Подмосковья Наталья. Цена на необходимый ей препарат за год выросла на 59%.

• Привычный россиянам недорогой аспирин за год подорожал на 32%: с 9,07 до 11,99 рублей.
• «Но-шпа» — на 6,1%: с 218,48 до 231,95 рублей.
• «Валокордин» — на 11,8%: со 166,13 до 185,79 рублей.

Рост цен, по словам опрошенных «Новой газетой» потребителей, вынуждает их отказываться от закупок необходимых препаратов в одной аптеке и проводить мониторинг: искать аптеки, в которых те или иные лекарства стоят дешевле.

По словам собеседников «Новой» в аптечном бизнесе, основными причинами устойчивого роста цен, помимо традиционной сезонности (осенью дорожают противовирусные, весной — антигистаминные препараты и т. д.), являются подорожание сырья и дефицит препаратов.

• По данным вице-президента РАН Валерия Чарушина, более 50% сырья для российской фармацевтической отрасли закупается за рубежом. При этом в 2020 году показатель индекса цен в отношении импорта активных фармацевтических субстанций вырос на 23,9%. В 2021 стоимость препаратов из Китая и Индии (страны-лидеры по поставкам сырья и компонентов для фармпроизовдства) выросла в два раза.
• Что касается дефицита, то

Опрошенные «Новой газетой» участники рынка связывают рост цен, в том числе, с проводимой государственной политикой. И отмечают, что он — продолжится. По словам аналитика «RNC Pharma» Николая Беспалова, прошедший второе чтение законопроект, вносящий изменения в федеральные законы «Об обращении лекарственных средств» и «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» способен поднять цены на 8-10%.

– Дело в том, что этот законопроект предусматривает ограничение суммы выплат по маркетинговым контрактам до 5%, — объясняет Беспалов. — Маркетинговые платежи — это услуги, предлагаемые аптеками производителям, их порядка пятидесяти: выкладка на полке, контроль остатка, активное продвижение, включая рекомендации. У сетевых аптек есть сейчас два источника доходов: фронт-маржа, которая формируется за счёт наценки при продаже товара, и бэк-маржа — различные маркетинговые услуги. Соотношение фронт- и бэк-маржи для разных структур разное, но есть ситуации, когда бэк-маржа формирует до 50-60% прибыли аптеки.

Беспалов подчеркивает, что сейчас значительные объёмы препаратов, в том числе социально значимых, могут продаваться либо с минимальной, либо даже с отрицательной розничной наценкой: в ряде случаев аптеки продают препараты за меньшие деньги, чем заплатили поставщику, компенсируя разницу за счёт бэк-маржи.

– Теперь представим себе ситуацию, что бэк-маржу или запретили или серьёзно ограничили. Для ритейла единственной возможностью сохранить текущие показатели рентабельности будет повышение наценок. То есть цена препаратов для конечных потребителей увеличится, причём довольно серьёзно.

Кроме того, подстегнуть рост цен может инициатива Минпромторга, который предлагает ввести правило «второго лишнего» при проведении закупок государственными больницами. Правило подразумевает, что больницы должны будут в первую очередь закупать препараты у тех компаний, которые обладают производством полного цикла в одной из стран Евразийского союза — России, Беларуси, Армении, Казахстане или Киргизии. В случае участия в аукционе нескольких таких компаний подразумеваются соревнования по стоимости.

Замглавы Минпромторга Василий Осьмаков рассказал, что ведомство хочет, чтобы доля отечественной продукции в общем объеме продаж составляла не менее 50%. «Такой показатель позволяет оставаться на рынке и препаратам, произведенным вне ЕАЭС, однако выступает стимулом для глубокой локализации в ЕАЭС», — сказал он. Планируется, что если заявок по полному циклу не будет, конкурс пройдет по правилу «третий лишний» (оно действует с 2016 года: если на торги вышли минимум два поставщика с товаром, произведенным в ЕАЭС, импортные лекарства приобретены не будут) или без ограничений.

Однако патернализм в отношении производителей из зоны Евразийского союза может дать и другой эффект: если иностранные фармкомпании не захотят ради участия в российских госзакупках переносить свои производства на территорию ЕАЭС, то здесь фактически сложится рынок с низкой конкуренцией, грозящий, в том числе, созданием монополий. Для потребителя это может обернуться не только ростом цен, но и пропажей проверенных препаратов.

При этом, по словам собеседников «Новой»

– Производителям некоторых востребованных препаратов было выгодно участие в тендерах, но фармкомпании производят не по одному препарату. Невозможность участия в тендерах может спровоцировать уход этих производителей с рынка. Это информация инсайдерская, от сотрудников представительств, — рассказал «Новой газете» руководитель одной из аптечных сетей.

Что касается исчезновения некоторых привычных препаратов из продажи, то этот процесс запущен давно: только за январь-март 2021 года из Государственного реестра лекарственных средств было исключено более ста препаратов, за 2020 год — 234.

– Сотни препаратов уходят, — констатирует президент Лиги защитников пациентов, эксперт РАН, член Экспертного совета при Правительстве РФ Александр Северский. — У кого-то появляются дженерики, но, понимаете, не для каждого пациента подойдет дженерик, ему нужен оригинал, а он становится недоступен. При этом если нет в ГРЛС препарата — а он не фальшивый, не плохой — то его обращение на территории России фактически является преступлением.

На вопрос о том, жалуются ли россияне в Лигу защитников пациентов на повышение цен, Северский отвечает коротко: «Устали жаловаться».