Михаил Мишин, писатель. Фото из архива автора
Человек больше, чем его жизнь.
Фантазия подсказывает — были варианты.
Мог бы явиться Сергеем, Андрюшей, Прасковьей Петровной, водолазом, эндокринологом, китаянкой. Мог бы дирижировать оркестром, заклинать змей, спать с прапорщиком. Мог бы прожить другую жизнь, третью, сотую…
Мог бы.
Но не можешь — тебе назначен лишь один вариант.
Один из триллионов. Стальные нервы надо иметь, чтобы смириться. Чугунные мозги, чтобы не пытаться найти в этом смысл. Поиски смысла — это поиск себя. Занятие упоительное. Хочешь — ищи в одиночку, хочешь — зайди в шашлычную и привлеки сочувствующий коллектив. Способы разные — результат один:
найти себя целиком не удается, в лучшем случае какие-то ошметки.
Потому что ты больше, чем твоя жизнь.
Она — такая коротенькая, такая единственная — тебя не вмещает. И душа бесится, жаждет вырваться из камеры-одиночки. Прожить по-другому, по-новому! Ты уже знаешь — как! Ты уже все придумал, продумал, отбросил сомнения, изготовился, набрал воздуху — и тут судья с вышки орет: «Время!», останавливает секундомер и врубает Шопена.
Обидно до смерти, причем буквально. Мы — последнее поколение конечной жизни. Последнее, прикованное к часам. Уже обнаружена заветная клетка, осталось ее чуток расковырять — и бессмертие поступит в аптеки по тридцать таблеток в упаковке. Конечно, надо будет брать фирменные, иначе вместо бессмертия тебе могут впарить слабительное.
Последствия таблеток будут глобальные. Я не о политике — эти уже и так сидят вечно. Начать с того, что полностью обессмыслятся юбилеи.
Пригласила тебя девушка на свое семисотлетие — ну и что ты ей пожелаешь, долгих лет жизни?
Не говорю о тех, кто рассчитывал получить наследство. Настаивать на своих расчетах они будут уже в психушке, где их встретят свихнувшиеся агенты ритуальных услуг.
Но главное в бессмертии — некуда торопиться! Переходный возраст затянется на века. Пенсионный вообще не наступит. Фраза «У меня нет времени!» сделается пошлой шуткой. Священники перестанут запугивать новобрачных: «Пока не разлучит вас смерть…» Она уже не разлучит — придется обладать этой дурой вечно. А самое страшное — телевизор. Представь, прошла тысяча лет, включаешь — а там «Давай поженимся» и Соловьев…
Зато сбудется мечта о новых воплощениях.
Скушал таблетку — прожил как честный человек, скушал другую — прожил как нормальный.
И так, глотая таблетки, изведаешь все участи, примеришь все цвета кожи и разрезы глаз, переспишь со всеми женщинами, убедишься, что все мужики сволочи, прочтешь все книги, потом их напишешь, победишь в войнах, облетишь звезды, утолишь печали, ответишь на все вопросы.
Кроме одного — что дальше?
А дальше бесконечность, которую собой уже не заполнить. Потому что ты стал меньше, чем твоя жизнь. Смысл которой исчез, и ценность обратилась в ноль.
Ибо какая ценность может быть у того, что никогда не кончится?
Фото: Getty Images
