Традиционно под конец года объявляют номинантов на главную американскую телепремию. Очевидно, самым громким сериалом стала корейская «Игра в кальмара». Однако среди претендентов на награду есть не менее важный мини-сериал, даже если он не объект искусства, а скрупулезная публицистика.

Насколько многофигурный сериал «Ломка» точен в деталях, не столь важно. Сюжет восьмисерийной драмы, основанной на одноименной книге журналистки Бет Мэйси, крутится вокруг американской бюрократии, коррупции и фармацевтической корпорации, выпускающей чудо-препарат оксиконтин, который должен облегчить любую, даже незначительную боль. Но история коммерческого триумфа оборачивается национальной трагедией.

Народ подсаживается на болеутоляющее, которое становится популярнее морфина и героина. Спустя годы расследовать опиоидную чуму берутся юристы с обостренным чувством справедливости, пытаясь прижать алчных и одержимых Саклеров, владельцев Purdue Pharma, которые ведут себя как светилы медицины, умышленно скрывая, что препарат пробуждает зависимость. Одна из богатейших семей Америки построила империю боли, торгуя ядом в пузырьках с таблетками.

Корпорация наращивает обороты, призывая семейных врачей увеличивать их пациентам дозы, превращая простых работяг в наркоманов. Компания проплачивает исследования выписываемых препаратов, которые никто не контролирует, а купленные медики и рекламщики цинично рассказывают, что оксиконтин, в отличие от других опиоидов, не вызывает привыкания. И все же появляются государственные агенты, следователи и адвокаты, доказывающие, что Америка пала жертвой глобального заговора, который обогатил крупную корпорацию и породил волну криминала.

которая агрессивно торгует наркотиками в пролетарских городах и селах. «Эти люди [рабочие] испытывают боль. У них тяжелая жизнь, а у нас есть лекарство», — объясняет маркетолог, и на наших глазах происходит переворот общественного сознания. Самопровозглашенные миссионеры по телевизору твердят, что таблетки подобны средневековому снадобью, но не уточняют, что это такое и что оно делает. Препарат должен не лечить, а приносить прибыль.

Конфликт истории классовый. Капитал дурачит и дурманит население, внушая надежду о жизни без боли, но оставляет лишь страх, стыд и отчаяние. Соскочить не получится. Только под кайфом. Глухая провинция загибается. Корпорацию не остановить, потому что на стороне воротил финансовые, юридические и лоббистские ресурсы. Медицинские общества и движения лживо навязывают оксиконтин, потому что оплачиваются фармацевтическим гигантом. Дрессированные эксперты — рупор пропаганды крупного капитала. И пока правоохранительные органы, заваленные бумагами, пытаются нарыть хоть какие-то зацепки, компания продолжает травить нищих и угнетенных. И никто из клана Саклеров не страдает. Семья нагло отрицает свою ответственность, перекладывая вину на потребителя.

Ради прибыли капитал идет на любые преступления. Капитализм в сериале сродни мафии и секте, играющей и наживающейся на человеческих страстях и слабостях. Наркоторговля узаконена. Продавцы мощного обезболивающего ловко толкают рецептурный яд, делая ложные заявления и манипулируя данными и мнениями, и тот, кто обязан их контролировать, повторяет как заговоренный, что болеутоляющее полезно. А тому, кто проговорится, угрозам и травле не будет конца. Сериал, не лишенный политизированности — создатели намекают на республиканцев, хотя корпорация раскрутилась при демократах, — изображает капитализм как опиум для народа.

Авторы картины омрачают и обостряют тяжеловесный сюжет, который не тянет на захватывающий триллер. Кому подавай меньше трагедии и больше разговоров по существу, следует обратиться к четырехчасовому документальному фильму «Преступление века», где о том же — о «деревенском героине». Впрочем, важен сам смысл этой жуткой истории жадности и зависимости. То, что творит могущественная корпорация, кажется настолько абсурдным, что порой трудно поверить. Опиоидный ужас вызван бизнесом, который наживается на боли. Олигархи врут. Люди мрут. Звучит сериал особенно злободневно, когда мы вязнем в эпидемии, сопротивляясь другой вакцине раздора.