Известный самарский журналист и радиоведущий Антон Черепок сделал татуировку. Фотографию с комментарием выложил в соцсеть. Ну сделал и сделал. Почему об этом надо писать? Да просто на руке Антона от запястья до локтя во всей своей мощи красуется самарский элеватор. Пользуясь тем, что с коллегой мы знакомы, не удержалась — спросила.

— Татуировка настоящая?

— Настоящая. Набивали по эскизу, который нарисовал дизайнер-верстальщик редакции «КП-Самара» Альберт Дзень, проникшись моей идеей. Набивал у знакомого часа два с половиной. Я решил оставить элеватор себе на память. Да, это некий жест, который должен еще раз привлечь внимание к нему. Сколько прошло публикаций в СМИ — хоть какая-то реакция от владельца земли или губернатора должна была быть. Но что поделать, если пока мы не можем докричаться? Слушайте, ну, классно же получилось! Если у нас архитектурные памятники исчезают, то на моей руке этот шедевр «брутализма» сохранится.

Похоже, Антон избрал самый надежный способ сохранности! В реальной жизни элеватор может и уцелеть.

Для начала попробуем понять, насколько все плохо. Имеют ли слухи о скором его сносе хоть какие-то основания. Опросив людей сведущих, выяснила: если все делать по закону, то быстро столь крупный объект не ликвидировать. Снести его так же сложно, как построить. Необходимы, как минимум, разрешение и проект сноса. Кроме того, снос подобных сооружений может быть опасен для соседних зданий. А рядом, например, объект культурного наследия — мельница дореволюционной постройки. Значит, потребуется историко-культурная экспертиза. И время.

— Насчет быстрого сноса я не уверен, — говорит Олег Никитенко, директор компании ОKTOGON. — Но надо понимать, что у нас всякое бывает. Допустим, пришли утром и увидели вместо элеватора руины. Что случилось? Был аварийный, поэтому рухнул сам. Версия? Версия. Но это сложная инженерная задача. Хотя, наверное, можно повредить фундамент или несущие конструкции, чтобы необходимость сноса стала очевидной. Мы не можем быть уверенными, что нет некоего экспертного документа, подтверждающего, что объект в аварийном состоянии. И тогда, скажем, 31 декабря, пока все празднуют, он возьмет и рухнет, как бы сам собой.

— Вы это сейчас серьезно говорите?

— Я говорю гипотетически.

В нерабочем состоянии элеватор пребывает давно. Перестал работать по прямому назначению — был брошен за ненадобностью. И постепенно приходил в упадок. Как далеко зашел этот процесс? Мнения на сей счет у специалистов полярные. Одни считают его практически бункером под открытым небом, который простоит еще лет сто. Другие утверждают, что здание аварийное.

В 2000-х элеватор перешел в частные руки. Сначала в одни, потом в другие… Нельзя сказать, что за все эти годы идей его преобразования совсем не возникало. Но они, похоже, не вдохновляли ни чиновников, ни собственников. Скажу больше: они даже и не рассматривались толком. Зачем создавать арт-кластер или музейное пространство, если объект можно продать. А потом одобрить на его территории строительство, скажем, жилья. Собственно, когда элеватор вместе с прилегающей землей купил нынешний владелец, стало понятно, что именно квадратные метры появятся здесь с наибольшей вероятностью.

«Анатолий Давидюк — это такой крупный девелопер, владелец ГК «Новый Дон», — поясняет архитектор и урбанист Олег Федоров. — Он человек жесткий. В каком плане? У него отсутствует принцип на сохранение и улучшение города. Цель одна: выдавить предельное число квадратных метров и продать».

По факту, препятствия для сноса элеватора, конечно, есть. Но чисто условные. Ценность его, как уникального образца архитектуры, не закреплена. Элеватор не является объектом культурного наследия. И в перечень ЦГФО (ценный градоформирующий объект) тоже не включен.

Для общего понимания стоит немного отмотать назад. В 2018-м у мельницы на территории бывшего мукомольного завода была утверждена зона охраны. И появилась гарантия, что не снесут. А зона по соседству с мельницей стала регулируемой в плане застройки, здесь запретили возводить здания выше 24 метров. И обязали при строительстве учитывать архитектурно-стилистический контекст. Под определенную охрану был взят и элеватор — в качестве одной из доминант исторического поселения. Доминанты (их несколько десятков) образуют так называемый треугольник восприятия. Только статус доминанты сегодня мало что значит.

— Если застройщик пролоббирует свои интересы через чиновников, — поясняет Нина Казачкова, глава регионального отделения ВООПИиК, — то доминанты просто вынесут из предмета охраны. Уберут треугольник восприятия и все.

В 2019-м многолетними усилиями градозащиты старому центру Самары был присвоен статус исторического поселения (ИП). Утверждены его границы и предмет охраны. А вот градостроительные регламенты в ИП и перечень ценных городских объектов местная власть никак не может принять уже два года. Почему? Этот вопрос мы задавали самарским чиновникам, когда готовили предыдущую публикацию.

Есть ощущение, что регламенты не принимают, дабы осуществлять проекты, которые в них не вписываются. И аргумент приводится весомый: если утвердим, исторический центр продолжит загибаться. Строить там будет просто невыгодно. Определенная логика в этом есть. На конкретном участке земли возвести дом на 20 этажей гораздо выгоднее, чем на пять. И почему бы не воспользоваться отсутствием регламентов, заменив здание элеватора. На точно такое же, но другое. Оказывается, так можно.

«Властями и архитекторами девелопера рассматривается сейчас возможность заместить элеватор зданием в аналогичных габаритах, — продолжает Олег Никитенко. — Что сделали собственник и архитекторы: они сказали, мы вместо элеватора поставим два стеклянных цилиндра. И доминанта сохранится. Это, естественно, вызывает возмущение. Впечатление, которое производят эти цилиндры, совершенно иное».

В декабре проект был представлен на рассмотрение секции Градостроительного совета при губернаторе области. Презентация, если верить людям сведущим, шокировала радикальным изменением исторической территории.

— Это очень грубый эскизный проект, — считает Олег Федоров, — сделанный на коленке. В нем мы имеем всего две функции — жилье и офисы. Для такой уникальной территории это просто ущербно. Какие-то общественные пространства отсутствуют вовсе. Нет ни школ, ни садов. Квартиры — примитивные. Понятно, что проект будет дорабатываться, если его примут. Но именно этот эскизный ляжет на стол главе города.

Заказчиком проекта выступил владелец земли. Сам он избегает контактов с прессой — это хорошо знают в Самаре. Какими были пожелания собственника, нам неведомо. Самого автора проекта я спросила, что бы он ответил критически настроенным согражданам и как отрекомендовал свою работу скептикам?

— А таких не много, — констатировал Леонид Кудеров, главный архитектор и руководитель фирмы «Альфа Л». — Резонанс и реакцию создают определенные люди. От архитектурного сообщества мы получили полное одобрение.

— Насколько сложно реализовать проект на месте такого объекта? Ведь замену ему надо предложить достойную.

— А там замещать нечего. Так называемый знаковый объект в запущенном состоянии. Он почти 30 лет не эксплуатировался. Полтора га территории тоже в заброшенном состоянии. В таком стагнирующем виде элеватор просто разрушится. О приспособляемости под какие-то нужды даже говорить не стоит. Наверное, государство содержало его когда-то. Но потом он перешел в частные руки. Интерес к нему был утерян. Еще в 2013 году историко-культурная экспертиза дала по элеватору отрицательное заключение. Предстоит реставрация мельницы Соколова, которая действительно является ОКН. А на месте элеватора появится комплекс жилых домов от трех до шести этажей. И здание, которое будет воссоздавать его силуэт. Это две башни такой же высоты — 65 метров.

И вот тут возникает вопрос. Элеватор находится в зоне регулирования застройки (ЗРЗ), где установлены ограничения по высоте. Градостроительный кодекс РФ однозначно запрещает отклонения в его границах. Нормы сформулированы таким образом, что никакой возможности превысить высотность нет. И вот уже Никитенко задается вопросом:

Второй наш собеседник и вовсе уверен, что Градостроительный совет был призван не столько утвердить проект, сколько решить вопрос с этажностью. «Все, что шло на Градсовете, имело единственную цель — получить разрешение на отклонение по высоте, — говорит Олег Федоров. — Он выдал рекомендацию главе города принять проект к сведению. Отклонения были одобрены. Все происходящее свидетельствует о некомпетентности профессионального сообщества — так мне это видится. А власть оперирует не профессиональным опытом, а мнением. По этой же причине одобряет проекты такого низкого качества».

Хотя проекты перепрофилирования элеватора появлялись. И весьма привлекательные.

«К примеру, архитекторы Мария и Дмитрий Храмовы разработали проект реновации территории, включающий в себя как элеватор, так и комплекс дореволюционной мельницы, — рассказывает архитектурный обозреватель и градозащитник Армен Арутюнов. — В центре башен предлагалось разместить многоуровневый мультиплекс и систему общественных пространств. А по периметру — выставочные залы. В мире масса удачных примеров приспособления промышленных объектов под новые функции. Один из последних — недавно открывшийся Дом культуры «ГЭС-2» в Москве. Или портовый элеватор в Кейптауне, который в 2016-м превратили в один из крупнейших музеев современного африканского искусства».

Поэтому представители регионального отделения ВООПИиК не теряют надежды получить для здания охранный статус. Только уже через суд. Здание, действительно, с 1980-го пребывает в своем первозданном виде. 32 патента на изобретения были зарегистрированы в процессе работы над ним. В том числе на саму идею — первого в СССР элеватора вертикального типа. Места на стрелке двух рек было мало, типичная конструкция здесь просто не умещалась. Вот и появилась нетипичная. Построен элеватор методом скользящей опалубки всего за 30 дней. Эта информация повторяется как мантра всякий раз, когда очевидную ценность элеватора нужно доказать. Если бы ее еще услышали те, кому она адресована…

«Мы собираем документы и в ближайшее время выйдем в суд, — говорит Нина Казачкова. — Будем оспаривать решение, по которому элеватор не представляет культурной ценности. Есть много оснований считать, что можем выиграть. В Самаре подобные решения еще не оспаривались. Но нас поддерживают эксперты с мировым именем».