Достижение коллективного иммунитета к коронавирусу — задача из разряда самых актуальных. Но приходится признать: решение ее буксует. Когда раздача подарков и бесплатные розыгрыши среди привитых ожидаемого эффекта не дают, появляются планы по вакцинации — обязательные к исполнению. И методы устрашения «непокорных» — наглядные.
О том, что она занесена в некий «черный список» как не привившаяся, пенсионерка Дарья Сергеевна узнала на приеме в одной из районных поликлиник Восточного округа столицы. И удивилась до крайности. Ведь она не воинствующий антиваксер. И не идейный противник прививок. Просто решила обследоваться, прежде чем принимать решение. Например, участковый терапевт настойчиво рекомендовал женщине сделать Холтер (суточный сердечный мониторинг). За результатом она пришла уже к кардиологу, от которого и узнала, в какой список внесена.
— Открывает мою карту, мы же сейчас все на экране, и прямо с порога: о, так вы у меня в черном списке! — рассказывает Дарья Сергеевна.
— Я этого врача первый раз вижу, а он меня уже в какие-то списки занес. Говорю, поясните, как я туда попала, в чем провинилась? А он спрашивает: прививку-то сделали? Нет, отвечаю.
— Показать вам кое-что?
— В смысле, что показать?
— Ну на экране показать вам, что такое реанимация, что такое морг, как в больнице люди корчатся? Почему прививку не делаете?
— Я отвечаю, что хотела сначала обследование пройти. А он мне снова: показать, как у нас там все страшно? Да нет, говорю, и так верю. Я еще как-то пыталась в шутку все обратить, а он на полном серьезе. И свысока. При этом довольно молодой, лет 50, наверно…
Когда разговор наконец коснулся проблемы, с которой Дарья Сергеевна пришла на прием, никакого понимания она не уловила. И, обсуждая проблемы с давлением, кардиолог опять вырулил на вакцинацию:
— Ну а что вы хотите, вот сделали бы прививку…
— Почему вы к прививке все сводите, другие болезни не отменили же! Я хотела сначала выяснить, что и как со здоровьем.
— А что тут выяснять, всем надо делать.
И снова говорит мне: вы что, хотите в страшных мучениях умереть? Или хотите скончаться раньше времени?
— Да нет вроде бы, — отвечаю.
— Значит, надо сделать прививку.
— А если сделаю, буду жить долго?
— По крайней мере, не умрете в страшных муках.
— То есть умру весело и с песнями?
Иронизировать Дарья Сергеевна совсем не собиралась. Это, скорей, защитная реакция сработала. Больше всего в тот момент ей хотелось просто выйти из кабинета. Ведь разговор так и не сдвинулся с вакцинации. Наконец, доктор поинтересовался давлением. Женщина ответила, что верхнее поднимается до 160. На что врач безучастно заметил: это вообще не давление, но давайте хоть послушаю вас. Ровно три раза, по словам Дарьи Сергеевны, приложил к ней стетоскоп. Со спины слушать не стал вовсе. Было очевидно, что пациентка доктору безразлична. Показания Холтера его тоже не заинтересовали.
— Ну глянул так, мельком, — говорит женщина.
— А рассказал вам, что выявило это обследование, рекомендации какие-то сделал?
— Нет, совсем ничего. Да и мне уже как-то не хотелось… Я сказала, что все поняла насчет прививки, ко всему прислушаюсь, обдумаю и сделаю. Но только спрашивается, а на кой черт я с этим Холтером сутки ходила? Его же на меня не просто так навесили.
Чтобы прояснить ситуацию до конца, отправляюсь в поликлинику. На стойке информации уточняю, с какой целью здесь составляются «черные списки»: это распоряжение сверху, по конкретной больнице или частная инициатива врача? Сотрудница учреждения, округлив глаза, переспрашивает:
«Что за черные списки? Я про такое вообще первый раз от вас слышу. Это не ко мне, это к заведующему».
Поднимаюсь к заведующему терапевтическим отделением. И здесь то же недоумение: о каких черных списках речь? Доктор высказывает предположение: это просто игра слов. Никаких распоряжений насчет черных списков по больнице не было. А отдельно взятый врач, скорее всего, просто хотел припугнуть пациента, чтобы тот проявил гражданскую ответственность и привился. Как-то так.
Не уверена, что созерцание морга и реанимации способно эту ответственность подогреть.
З.П. тоже москвичка. Женщине 83 года, но с медициной последнее время она практически не соприкасается. Точнее, медицина с ней. З.П. шесть лет назад перенесла инфаркт. Потом случился инсульт и паралич левой стороны тела. Официально она считается лежачей больной. Уже несколько лет совсем не выходит на улицу. Она, в принципе, не ходит. Может сделать лишь несколько шагов до кухни — при сторонней поддержке. Из родных в Москве у женщины никого не осталось. Лечащего врача тоже нет. Из больницы ее выписали, доставили домой и забыли. Точней сказать — списали. Правда, прикрепили патронажного врача. За пять лет визит врача случился лишь дважды.
Третий раз З.П. навестили совсем недавно. Но не для того, чтобы осмотреть и выслушать жалобы. А для выполнения плана по вакцинации. «Она (патронажный врач) пришла и спросила, когда будем делать. Я не отказываюсь, но давайте сделаем для начала тест. А она ответила: мне план по вакцинации спустили. И начала убеждать очень настойчиво: если вы не сделаете, мы не достигнем коллективного иммунитета.
Это она — мне! Меня этим доводят так, что давление поднимается. Но я ее уговорила: давайте немножко подождем, я себя сейчас совсем неважно чувствую».
Тест женщине один раз уже делали. Со вторым не складывается. Все перегружено, много желающих, — объясняют. А сделать прививку готовы мгновенно. З.П. рассказывает мне, что очень плохо слышит. Телевизор в ее комнате, действительно, работает на полную громкость. Жалуется на зрение: совсем слабое стало, очки нужны. Через соцработника вызывала на дом окулиста.
— Он увидел лупу: почему вы через лупу читаете, почему не через очки? Я говорю, а кто мне их выпишет, вы? Говорит: закройте глаза. Проверил: давление нормальное, значит, не глаукома. И все.
— И что, даже очки не выписал?
— Нет, я так с лупой и осталась.
Женщина совсем не выходит из дома. Гостей у нее практически не бывает. То есть контакты сведены к минимуму. В последнее время она живет на обезболивающих, которые принимает постоянно. За неимением врача «выписывает» их себе сама — спасибо рекламе. Возможно, состояние слуха и зрения одного человека и не должны тормозить формирование коллективного иммунитета. Но у З.П. есть более серьезные болезни — последствия инсульта и инфаркта, например. Ведь восстановиться ей так и не удалось. Но вакцинировать пенсионерку, судя по всему, проще, чем обследовать. С вопросом, будет ли она делать прививку, к З.П. приходила и социальный работник. Предварительного осмотра не предлагала — только укол.
Стоит добавить, что о вакцинации З.П. знает едва ли не все, что можно найти в прессе. В комнате громоздятся папки. Она привыкла не только регулярно читать газеты, но еще и вырезать нужное и подшивать. Одной рукой женщина проделывает это практически каждый день. Она должна «быть в курсе». Знает, например, с какими странами у нас закрыто авиасообщение, как ведет себя омикрон, какими вакцинами прививают за границей. И про коллективный иммунитет все прекрасно знает.
Но З.П. сложно понять, почему прививку совершенно больному человеку надо делать для плана, не обращая внимания на самочувствие. «Ну хоть бы кардиограмму сделали! Уже не помню, когда сердце проверяли. А сейчас еще боли такие в ноге…»
Женщина плачет. Кто к ней придет завтра?
P.S.
После недавнего рабочего совещания по наращиванию темпов вакцинации против коронавируса в одном из районов Самарской области было выпущено официальное обращение к главам сельских поселений. Цитирую основную мысль: «Просим вас предоставить депутатам сельских поселений списки лиц, не прошедших вакцинацию (особое внимание уделить лицам старше 60 лет) для их адресной отработки».
