Леонид Федоров. Последний друг

От Федорова ждешь всегда чего-то красивого, но максимально странного, не имеющего отношения к нашей жизни. Странные звуки, странные сочетания слов, странная сновидческая реальность. И он этим ожиданиям чаще всего соответствует. Но в сны его проникают и наши страхи, наша боль, наше сегодня.

Это общее положение дел. Гребенщиков ведь тоже все время порывается петь об ангелах и святых или играть веселый, но бессмысленный рок-н-ролл, а получается то «Древнерусская тоска», то «Любовь во время войны», то «Пошел вон, Вавилон».

В новом альбоме «Последний друг», целиком написанном на стихи Дмитрия Озерского, может быть, лучшего нашего поэта-песенника, а по совместительству клавишника группы «Аукцыон», нет упоминаний Навального, Путина, автозаков, ОМОНа, пандемии, но там есть чувства, которые вызывает все это. Липкий ужас, предчувствие смерти, ощущение, что мир провалился в черную дыру и не может оттуда выбраться.

Все они, и Федоров, и Гребенщиков, и даже как бы актуальный Шевчук любят прикрываться вечностью и говорить, что так было всегда, тысячи лет до нас, что в этом нет ничего особенного. Было. Но с нами это происходит сейчас. Мы так же, как и Федоров с Озерским, чувствуем, что «мир кукурузнул», «миром правит колбаса», что происходит явно что-то не то.

Девочка-как-бусинка,
От чего так грустненько?
И чего-то множится.
Как же не тревожиться?

— поет Федоров. Таких цитат много: «Ниже дна я вижу дно», «Всех, кто дороги, всех забрали карлики», «Меня, должно быть, проглотил какой-то сумасшедший». Дно, карлики, сумасшедший.

И музыка под стать. Мрачная акустическая гитара, хрупкий, то ласковый, то отчаянный голос Лени, словно говорящий: я не понимаю, как жить. И множество звуков, которые принято считать немузыкальными: шорохов, скрипов, стуков… Как будто мир вторгается в песни Федорова, в его волшебные гармонии и вот-вот поглотит их. Все очень хрупко, неустойчиво, ненадежно, но он все равно поет. И тут уже кто кого. Силы явно неравны, но они были неравны изначально, всю историю человечества. Нам только на мгновение, на какие-то 50–70 последних лет показалось, что все в порядке, что можно не бороться за выживание. Нет, «воевать до самой смерти», как поет Федоров.

Света Бень. Сгусток блесток

То, что исполняет минская актриса Света Бень, или Бенька, как она сама себя называет, — шансон здорового человека. Жанр ведь не виноват. Можно как группа «Лесоповал» или Люба Успенская, а можно по-настоящему.

Когда-то у нее была «Серебряная свадьба», одна из лучших белорусских рок-групп, но тоже кабаре и шансон во французском смысле, хотя и рок. А теперь она выступает одна, под укулеле, шарманку, пищалку и гармошку, с какими клоуны выходят на цирковую арену.

Бенька — клоунесса, актриса кукольного театра. Чебурашкины уши, гуттаперчевое лицо. И песни — из мира кукол, про кукольные дела. Но если вслушаться в программу «Сгусток блесток», с которой она приехала на гастроли в Россию, станет ясно, что куклы дико напуганы, в кукольном мире переполох. Да, все театр, игра, все как бы, но последнее время игра становится страшной.

Я слышал ее в рюмочной «Зюзино», и когда вышел покурить, кто-то сказал: «Ну вот, и она о политике». Это не совсем так, вернее, совсем не так. В ее новых песнях нет ни протеста, ни обличений. Не упоминаются Лукашенко, Тихановская и так далее. Но и без этого все понятно:

По черным улицам едут черные бидоны железные,
Черное развозят молоко по домам.
В бидонах достаточно места,
По пять человек помещается в один стакан.
Люди, похожие на гроб на колесиках,
Ставят крестик на дверях, где есть много вопросиков.
Гроб на колесиках на твоем этаже
Уже.

И припев:

Чтобы выжить, мне надо все это забыть.
Мне надо все это забыть, чтоб не мучиться.
Вряд ли получится.

Это песня «Черные бидоны», одна из самых страшных в программе. И это все еще кукольный мир, игрушечный. А вот о плюшевом медведе:

Он лежал на серой машине лицом в капот.
У него был вспорот живот.
Он повернулся ко мне, глаз висел на одной нитке.
«Понимаешь, — сказал он, —
просто добро движется чуть медленнее улитки.
Ему нельзя поспешить,
Чтоб нечаянно не совершить
ничего плохого.
А зло — оно, конечно, спешит, не то слово!
И зла не надо бояться.
Надо бояться стать частью зла.

Слушать все это тяжело, хотя и стихи прекрасные, и исполнительница Бенька отменная. Но меньше всего она хочет нас мучить и нагнетать ужас. Нет, цель другая. В интервью после концерта в Нижнем Новгороде она сказала: «Мои песни — про эмпатию. Они звучат, как заклинание и попытка как-то человеку помочь, поддержать, поговорить о чем-то тревожащем, подбодрить».

В песнях об этом сказано прямым текстом: «Выживут только те, кто, спасая друг друга, целуется на остановке»; «Мне будет не страшно, если мы будем вдвоем»; «Работа моя имеет простое название — сияние!». Сиять, и никаких гвоздей:

Если ты брошен и уничтожен,
Делай свою работу,
Если рабочий процесс невозможен,
Делай свою работу.

В конце, уже после классических хитов «Серебряной свадьбы», она поет песню с припевом «Котики не плачут».

Это еще и урок мужества.