КомментарийПолитика

Людоеды закончили с закусками

Пять лет назад арестовали историка Юрия Дмитриева. За эти годы его успели дважды оправдать — и дважды оправдательное решение было отменено

Этот материал вышел в номере № 142 от 15 декабря 2021
Читать
Людоеды закончили с закусками
Юрий Дмитриев. Фото: Анна Артемьева / «Новая газета»

13 декабря 2016 года в квартиру 60-летнего руководителя карельского «Мемориала»* Юрия Дмитриева пришла полиция. За 20 секунд эксперт по фамилии Дубкин нашел на компьютере историка, среди десятков тысяч фотографий, снимки его малолетней приемной дочери — без одежды. Дмитриев называет их контрольными: когда готовился к опекунству, вычитал где-то, что надо фиксировать состояние здоровья ребенка. Юрий воспринял эту рекомендацию буквально — в силу профессиональной привычки поисковика, а также в силу жизненного опыта (однажды нянечки в детском саду приняли типографскую краску на коже ребенка за синяки — а Дмитриев просто горчичники через газету ставил).

Спасибо эксперту Дубкину: благодаря его случайному признанию в суде нам открылось, кто был в квартире Дмитриева за две недели до задержания, 30 ноября. Дубкин сообщил, что коллега-оперативник подсказал ему, где именно искать фотографии, потому-то он так быстро их и нашел.

15 декабря историка арестовали по обвинению в изготовлении порнографии.

Так началось дело Дмитриева.

Читайте также

Дело Дмитриева. Раскопки

Как оно строилось, развивалось и кто его курировал. Исследование «Новой»

Через полтора года его оправдали. Потом приговор отменили и добавили новую статью — о сексуализированном насилии. Звучит страшно, а на деле все оказалось еще циничнее, чем с «порнографией». В восемь лет у приемной дочери Дмитриева было недержание мочи. И несколько раз, когда она писалась, Дмитриев ладонью проверял, сухие ли у нее трусы. Судя по текстам допросов, которые «Новая газета» изучила досконально, никаких конкретных воспоминаний о том периоде у девочки не осталось (зато остались справки из больницы об энурезе). Но следователь и психологи манипуляциями выжали из нее показания, достаточные для тяжелейшего обвинения.

Тем не менее Дмитриева оправдали во второй раз: по статье об изготовлении порнографии — де-юре, а по статье о насилии — де-факто. Дали 3,5 года вместо 15 лет, о которых просила прокуратура. Судья Александр Мерков применил статью 64 УК, которая позволяет назначить обвиняемому наказание «ниже низшего» при наличии исключительных обстоятельств.

Юрий Дмитриев возле Петрозаводского городского суда после вынесения оправдательного приговора. Фото: Анна Артемьева / «Новая газета»

Юрий Дмитриев возле Петрозаводского городского суда после вынесения оправдательного приговора. Фото: Анна Артемьева / «Новая газета»

Очевидно, таким обстоятельством для Меркова было понимание полной невиновности подсудимого.

Приговор снова не устоял, но на этот раз Верховный суд Карелии и силовики, курирующие это дело, поступили радикальнее: в части изготовления порнографии дело отправили на очередной пересмотр, а по статье о насилии Дмитриеву прямо в апелляции увеличили срок до 13 лет. При этом заседание пролетело за два часа, а Дмитриев, подключенный по видеосвязи из СИЗО, почти ничего не слышал.

Третий процесс прямо сейчас подходит к концу. По словам адвоката и свидетелей, в этот раз судья Екатерина Хомякова, бывшая сотрудница прокуратуры, очень торопится его завершить. По информации карельского портала «Столица на Онего», Хомякова подала документы на переход в Верховный суд республики. В такой же ситуации три года назад была судья Марина Носова, оправдавшая Дмитриева по итогам первого процесса. Республиканская квалификационная коллегия одобрила ее кандидатуру, но кремлевская комиссия по согласованию федеральных судей — «завернула» (справки на кандидатов готовит, само собой, ФСБ). Сейчас прокуратура требует увеличить срок заключения Юрию Дмитриеву до 15 лет. Едва ли теперь судья Хомякова повторит маленький подвиг Марины Носовой.

Юрий Дмитриев в здании суда. Фото: Игорь Подгорный

Юрий Дмитриев в здании суда. Фото: Игорь Подгорный

В январе Дмитриеву исполнится 66 лет.

Единственное, что прикрывает следователя Максима Завацкого, судью Верховного суда Карелии Аллу Раць (это она увеличила срок заключения до 13 лет), карельских прокуроров и кураторов этого дела (одним из них может быть бывший начальник карельского УФСБ, а ныне помощник президента Анатолий Серышев), — это закрытый режим, в котором якобы ради безопасности ребенка слушается дело. Хотя в действительности безопасность ребенка была растоптана в тот момент, когда решили сажать историка.

Нас (журналистов, хорошо знающих дело, и коллег Дмитриева) часто спрашивают: да кому он нужен? Что он такого политически опасного сделал, чтобы с ним вот так? В свете происходящего с «Мемориалом» отвечать на такие вопросы, наверное, уже нет необходимости, но за эти годы я вывел ответ, который устраивает, по крайней мере, меня самого.

Дмитриев, волк-одиночка, ставил легитимность власти под сомнение не только своими поисками расстрельных полигонов. 

Он и прямым текстом говорил на митинге с участием иностранных консулов: «Дорогие мои братцы и сестры, что-то надо с этой властью делать». Кроме того, не забываем про показатели. Статья в Уголовном кодексе есть? Надо, чтобы были показатели. Это смысл существования нашей судебно-следственной машины.

Что до логики, до очередности, в какой выбирается субъект для подавления, — то ее нет. Ее просто нет. Мы слишком высокого мнения о людоедах.

Что-то, Юрий Алексеевич, надо с этой властью делать.

* внесен Минюстом в список НКО, выполняющих функцию иноагента

Читайте также

«Заберите дело Юрия Дмитриева и вынесите свой вердикт»

Более 200 деятелей искусства и науки обратились с открытым письмом к председателю Верховного суда. Публикуем полный текст

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow