«Многообразие. Единство. Современное искусство Европы. Берлин. Москва. Париж».

Москва. Новая Третьяковка. До 13 марта

Большая выставка в Москве — часть международного проекта, объединившего искусство последних 30 лет, классиков и новые поколения художников, от Базелица и Рихтера до Недко Солакова и Йинки Шонибаре. 90 авторов из 34 стран, включая Россию, — никогда Европа не казалась такой большой и близкой.

Один из самых эффектных экспонатов — грандиозный макет-декорация Ансельма Кифера для шубертовского «Зимнего пути» в парижской Опера Гарнье. Знаменитый песенный цикл стал причиной для рефлексии по поводу немецкого романтизма — в зимний, напоминающий русские леса 1941 года пейзаж вплетены имена литераторов-романтиков, прежде всего немецких, но есть и Жермен де Сталь — писательница, благодаря которой романтизм и Германия слились воедино и почти навсегда.

Выставка касается сложных для русской публики сюжетов — от югославской войны до проблем насилия против женщин. Актуальное политическое искусство представлено растиражированным «Пикетом» Екатерины Муромцевой («Новая» писала о ее выставке «Лучше хором») — красные люди без лиц держат плакаты без текста. В принципе, современная российская арт-сцена может предложить кураторам немало и других критически мыслящих художников, но даже появление одной Муромцевой в международном проекте под патронажем президента России, показанном в Берлине и ожидаемом в Париже, — событие, тем более что частные музеи и выставочные площадки в России боятся политики пуще огня.

На хорошей выставке всегда можно унести что-то с собой.

Это Август Ландмессер (1910–1944), немецкий рабочий, в 1936 году он единственный в многотысячной толпе горячих поклонников фюрера не вскинул руку в нацистском приветствии. Казалось бы — вот повод объявить рабочего иноагентом и экстремистом, впаять «двушечку» и признать нежелательной организацией в теле физического лица. Но преследовали его за иное: жена была еврейкой. Ландмессер не бросил ни ее, ни детей, хотя и заявил на суде, что не знал о национальности невесты. В итоге она погибла в концлагере, сам он отсидел два года, был призван на войну в штрафной батальон и пропал без вести в Хорватии. Дети выжили, одна из дочерей и признала отца в знаменитом снимке. В Германии об этой идентификации пишут как предположительной, человек на фотографии для 26 лет староват, что не отменяет, конечно, ни масштабов личности самого Ландмессера, ни значимости полной смысловых оттенков работы Кастильо. Она напоминает о простейшем — большинство не всегда право, в условиях царящего безумия, патриотической истерии и стремления слиться в едином порыве остается пространство для внутренней и частично внешней свободы. Правда, иногда его бывает чудовищно мало.

Политического добавляют выставке ее собственные злоключения. «Многообразие. Единство» должны были показать в Москве в прошлом году, вмешался ковид. В итоге премьера прошла в Берлине, в безразмерных ангарах бывшего аэродрома Темпельхоф. После открытия в Берлине немецкие газеты писали, что в Москве выставку уже не покажут — причиной стала резкая реакция организаторов на запрет трех немецких НКО в России накануне открытия Петербургского форума — с ним многие годы сотрудничали две из этих НКО. Страсти, впрочем, поутихли, тем более что важными они оказались скорее немецким, чем русским властям — и теперь на Крымском показывают очередной проект мирового уровня.

«Санта-Барбара. Как не поддаться колонизации?»

Москва, ГЭС-2. До 13 марта

Возможно, лучшая рецензия на новый Дом культуры, открытый Ренцо Пиано и Леонидом Михельсоном в здании бывшей ГЭС на Берсеневской набережной, опубликована в фейсбуке: «Никогда современное искусство не было таким теплым и понятным». И то — светящееся здание посреди темной Москвы манит, как кружка горячего шоколада в промозглую стужу, все, что показывают, так или иначе искусство, прекрасное и о прекрасном. Новые поколения нашли альтернативу «Гаражу», «большие» власти умиляются культуртрегерству своей элиты, власти столичные рады, что графу «современное искусство» украсила еще одна галочка ценой в миллиарды (речь может идти о 16 млрд руб.).

Со зданием ГЭС бюро Ренцо Пиано сделало, вероятно, лучшее из возможного, превратив ветшавший памятник промышленной архитектуры в громадный комплекс со многими возможностями. Чем именно он наполнится, пока загадка, единственное, о чем можно сожалеть с точки зрения экспонирования, это относительно небольшой объем выставочных площадей по сравнению со всеми прочими.

Две представленных там выставки стоит посмотреть, даже если вы не англофил (английские тексты переводятся далеко не всегда, отсутствуют субтитры к 20-часовой четырехэкранной видеоинсталляции по мотивам романа Халлдора Лакснеса «Свет мира»). «В Москву! В Москву! В Москву!» — курирует семейная пара, исландцы Рагнар Кьяртанссон и Ингибьорг Сигурьонсдоттир, причем Кьяртанссон стал и главным героем своей выставки. Его мини-ретроспектива дополнена близкими по духу работами из его личной коллекции. Есть отличные видео, вроде часового, на девяти экранах «Посетителей», но вообще выбор таких кураторов — смелый ход: как кураторы они малоизвестны, а сама тема первого сезона звучит невнятно. Фанфарный блеск открытия ГЭС не скрывает неуверенности первых шагов. Наполнение грандиозного, стильного пространства довольно туманно, стена из книг по искусству в холле оказывается фейком: книги запечатаны в целлофан, а пересъемка на глазах у публики сериала «Санта-Барбара» — дорогой и бессмысленный перформанс — отдает абсурдом.

Разве что радует обширная программа ко второй, куда более профессионально сделанной выставке «Я моторы гондолы разбираю на части», где особенно хороши Глюкля и Ольга Чернышева, — здесь и перформанс-опера Натальи Пшеничниковой Catfish (13, 14 и 19 декабря), и перформанс «Тамотка» Ульяны Подкорытовой, призванный, видимо, дополнить одно из самых запоминающихся произведений на выставке — ее фильм с тем же названием, и множество других событий.

«За фасадом эпохи».

Галеев-галерея. До 25 декабря

Казалось бы, московские художники 1920‒1940-х годов — небольшая terra incognita в искусстве прошлого века. Но очевидность обманчива. Уникальность выставки в том, что работы происходят из частных собраний и что имена большинства авторов известны лишь специалистам. Но главное — публике дано увидеть, насколько иначе могло бы развиваться искусство, если бы не давление власти, чуждой ценностям вроде пресловутой свободы.

Художников, выставленных сейчас в Большом Козихинском, можно назвать «потерянным поколением». Лишь немногим — Мееру Аксельроду, Борису Голополосову или Роману Семашкевичу — повезло стать предметом музейного внимания, остальные, чье наследие распылено или хранится в дальних чуланах, так и пребывают в тени своих пронырливых современников. Три зала живописи и графики ненадолго восстанавливают очередную несправедливость истории — и показывают портреты, натюрморты, городские виды и промышленные сюжеты Ивана Свешникова, Николая Прокошева, Георгия Ечеистова, Евы Левиной-Розенгольц, Раисы Флоренской (сестра богослова и философа) и других героев выставки. Она — дань памяти Ольги Ройтенберг (1913‒2001), посвятившей жизнь искусству потаенного поколения. Ее знаменитая книга «Неужели кто-то вспомнил, что мы были…» давно стала настольной для тех, кто интересуется непарадной историей искусства.

Что еще смотреть

«Арктика — земля обитаемая».

Петербург, Российский этнографический музей.

До 31 декабря Около полутысячи экспонатов рассказывают о быте и искусстве народностей Крайнего Севера, от поморов до алеутов.

«Мастерская иконописца и мастерская книжника».

Москва, Музей древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева

До 30 декабря Небольшая выставка для всей семьи объясняет процесс создания иконы, есть и рабочее место книжника; можно подержать копии старинных инструментов.

«Поезд № 1».

Петербург, Музей железных дорог России. До 31 декабря

История самого знаменитого поезда страны, курсирующего уже 90 лет: от архивных материалов до внутренней отделки разных периодов.

«Та самая яблоня»: книга Елены Утенковой-Тихоновой в рисунках Михаила Тихонова.

Москва, галерея «Беляево». До 9 января

Последний проект знаменитого куратора и искусствоведа Виталия Пацюкова (1939–2021).

«Мир как беспредметность. Рождение нового искусства».

Екатеринбург, Ельцин-центр. До 20 февраля

От Малевича и Филонова до Чашника и Лепорской: история супрематизма и объединения УНОВИС («Утвердители нового искусства»).