Прошло четыре дня после трагедии на шахте «Листвяжная» в кемеровском поселке Грамотеино, которая унесла жизни 51 горняка. Продолжаются поиски тел. Администрация Кузбасса прикладывает существенные усилия к тому, чтобы минимизировать осведомленность прессы. Журналистов не подпускают к пострадавшим, в больницы, изолируют родственников. О похоронах тех, кого удалось достать, мы узнаем задним числом. На федеральном уровне про трагедию в Кемеровской области, кажется, уже забыли.

Впрочем, и сам поселок замер в неведении. «От нас также все скрывают, информации нет вообще, просто сидим и ждем», — написала мне жена одного из шахтеров.

Несмотря на усилия администрации, «Новой» удалось поговорить с родственницей одного из пострадавших. 18-летняя Карина Васильева, студентка Сибирского политехнического техникума и будущий техник-спасатель, рассказала об обстоятельствах спасения ее дяди, 43-летнего Павла Цыганова. Ему и еще двум шахтерам — одного из них Павел нес на себе — удалось выбраться из шахты через запасной выход.

Карина Васильева, родственница пострадавшего шахтера Павла Цыганова:

— Семья дяди Паши — мои родные люди. Отец работал на шахте в Полысаево. Он тоже пережил аварию, чудом выжил. У него с тех пор вместо шейных позвонков металлический протез.

Мои родители развелись. У отца своя семья. Я жила с мамой, но она недавно умерла, и я осталась одна. Семья дяди Паши после этой трагедии меня крепко поддерживает. Мы очень близки.

Дядя Паша работает шахтером больше десяти лет. Сначала он был на «Октябрьской». После того как ее закрыли, в 2019 году устроился на «Листвяжную». Некоторые горняки говорят, что там было много нарушений. Может быть, дядя Паша о них и говорил жене и детям, но лично мне — нет. Хотя в целом о нарушениях, в том числе на предприятиях «СДС»*, я наслышана.

В день, когда случилась авария на «Листвяжной», я была на учебной тренировке. К нам приезжала техника СПСЧ (Специализированная пожарно-спасательная часть — Е. К.). Вдруг ей поступает срочный вызов на шахту в Белово. Я сначала даже не подумала, что речь идет о «Листвяжной», потому что она находится в поселке Грамотеино. Это хоть и Беловский округ, но находится от самого города далеко. Когда выяснилось, что все-таки на «Листвяжную», я сразу написала тете Жене, жене дяди Паши: «Надеюсь, его не было на работе?». Она в истерике: «Карин, он был, но он выжил. Я еду к нему».

Все, что я дальше буду говорить, знаю с его слов.

начал вставать и подключаться к самоспасателю**.

Я не знаю почему, но он и его коллега не пошли через центральный вход, через который заходили спасатели и где ждали медики. Они направились в другую сторону.

Коллега дяди Паши шел первым. На пути в гору они нашли человека и поняли, что он живой. Начали его тормошить, но он был без сознания. Дяди Паша нес его на себе.

В шахте есть телефоны для связи. Они дошли до первого — он оказался нерабочим. Вскоре у дяди закончился кислород в самоспасателе, около часа он шел без него. Затем они дошли до второго телефона, позвонили в диспетчерскую, сообщили, где находятся и спросили, куда им выходить. Диспетчер им ответил: «Я не знаю». Несмотря на это, им удалось вылезти на поверхность через другой, запасной вход.

Когда они дошли до здания шахты, их никто не встретил и не оказал им медицинскую помощь. Если бы с ними поговорили в первые минуты, может быть, спасатели и успели вытащить других. Но они, вероятно, даже не знали, что можно заходить с другого входа. Все зациклились на центральном.

Жена коллеги, который шел впереди, отвезла их домой (что было дальше с человеком, которого вытащил дядя, я не знаю). Я приехала в Полысаево вечером на следующий день. Дядя выглядел очень плохо. У него была истерика, льются слезы, откашливается черной мокротой. Говорить ему было очень тяжело. Когда мы пытались уложить его спать, он повторял: «Я закрываю глаза и вижу, как они (другие шахтеры — Е. К.) лежат мертвые». Он сказал, что шел и думал про жену и детей. У дяди Паши двое дочерей: одной 13, другой 17. У тети Жени тоже дочка, учится в девятом классе. «Я не мог там остаться. Меня ждут дома».

Я сказала тете, что нужно срочно вызывать скорую. Почему раньше не вызвали? Я думаю, потому что не хотели оказывать сильного давления на человека в таком состоянии: если бы его сразу попытались заставить поехать через силу, он бы просто этого не сделал. Но я объяснила: даже если у него ничего нет, пусть врачи на всякий случай посмотрят. Мы вызвали скорую, причем сразу уточнили, что вызываем для шахтера с «Листвяжной». Но когда она приехала, врачи ничего об этом не знали.

Когда мы попытались его поднять, пришлось каждому держать ноги, руки, туловище. Он сам не мог двигаться. В скорой у него измерили давление — 150, пульс — 130, сатурация — 93: дядю сразу подключили к кислороду. Во время осмотра медики также выявили боль в ребре. Думаю, ударился во время падения.

Дядю отвезли в Ленинск-Кузнецкий и сразу же забрали в реанимацию. Мы позвонили в больницу в субботу, около 9 часов. Там нам сообщили, что у него стабильное состояние — якобы он сам это сказал. Потом позвонили в 12 часов: на этот раз нам сказали, что состояние дяди тяжелое, но в Кемерово на лечение забирать не будут.

Предварительно, у дяди отравление угарным газом и неврологическое отклонение на фоне стресса, из-за которого у него начали отказывать руки и ноги.

Сегодня утром тетя Женя поехала его навестить. В реанимацию ее не пустили, но она смогла передать дяде телефон и пообщаться с врачом. Тот сказал, что окончательные результаты будут завтра. Знаю, что он стал лучше говорить — хочется верить, что он идет на поправку. Нам пообещали, что с ним будут постоянно общаться психологи. Ему сейчас особенно тяжело: он узнал, что на поверхность подняли тела шахтеров с его участка (речь идет о Геннадии Белошкурском, Евгении Мавельянове, Александре Петрове, Антоне Трофимове и Андрее Шувашове, которые работали на пятом участке — Е. К.). Он видел их мертвыми, когда выбирался из шахты.

В регистратуре у тети спросили, не привозили ли ей конверт. «Какой конверт?». «Всем пострадавшим выдают выплаты». Тетя об этом ничего не знала.

Я знаю, что семье коллеги, который выходил из шахты вместе с дядей, уже выплатили компенсацию. Но он обратился в больницу вечером в день аварии. Я звонила на горячую линию, чтобы узнать про выплаты — как пострадавшим, так и тем, кто помогал в спасении других. Но там вообще сидели московские, которые сказали, что ничего не знают и попросили позвонить в понедельник. Потом связалась с бригадиром, просила посодействовать.

Мой дядя предан своему делу. Вряд ли он еще спустится в шахту. Ему сейчас 43, через полгода — выход на пенсию. Но я хочу, чтобы люди знали о его подвиге.

Поселок Грамотеино, Кемеровская область

* СДС — угольная компания, которой принадлежит шахта «Листвяжная». Ее владелец — Михаил Федяев, занимающий 177 строчку богатейших бизнесменов России по версии «Форбс». Его состояние в 2019 году оценивалось в 600 млн долларов.

** Шахтерский самоспасатель предназначен для защиты органов дыхания от продуктов горения. В его конструкцию входит баллон, через который подаётся кислород в маску