1

Нью-Йорк — глобус. Или — ковчег, где каждой твари по паре. Лингвисты давно уже перестали ездить в дальние края. Они изучают экзотические языки на просторах нью-йоркского района Куинс, где представлено больше национальностей, чем в ООН или ФИФА. Это заманчивое для исследователя обстоятельство позволяет ставить социально-психологические эксперименты, изучая самую жгучую на сегодня проблему: откуда берутся ковид-диссиденты, во что они верят и что с ними делать?

Отцы города создали муниципальный отряд экспертов, которые делят отказников по группам, чтобы знать, как уговаривать каждую. Для этого подготовлен справочник по дезинформации, который позволяет отличить одни страхи от других и сопоставить их с этническим и религиозным опытом. Из собранных тут мифов о ковиде складывается атлас суеверий, говорящих о коллективном подсознании и его могучих, но подспудных импульсах, в которых вслух редко признаются даже себе.

Взять, например, религиозные еврейские общины с их причудливым для посторонних видом и бытом. Я сам жил в такой, когда только приехал и нашел дешевую бруклинскую квартиру в просторном подвале. В радиусе трех кварталов работало 14 синагог, и многие соседи дальше них не выбирались, считая Манхэттен греховным соблазном. Сейчас этот очаг ортодоксии исчез, синагоги стали церквями разных деноминаций, и евреи перебрались в другие районы того же необъятного Бруклина, который они теперь делят с авангардной богемой. Жизнь их, однако, почти не изменилась. Здесь уже не умеют делать настоящую фаршированную рыбу, но родители по-прежнему прячут от соседей телевизор, чтобы детей не поперли из религиозной школы, а девушки не катаются на велосипедах, чтобы не обнажить случайно колено.

До всего этого городским властям не было бы никакого дела, если бы на крыльце каждого еврейского дома не оказалась брошюра, которая декларировала, что эффективность вакцины — полпроцента. (Дробь должна подчеркивать дотошность и объективность этой абсолютно фантастической цифры.) Хуже, продолжают анонимные авторы брошюры, что вакцина меняет ДНК привитого — раз и навсегда.

За этими домыслами прячутся глубинные комплексы, вмурованные в подкорку еврейского племени. ДНК никто не видел, но эта угроза напоминает ту, что висела над евреями две тысячи лет: насильное крещение.

Примерно то же происходит и с другими общинами. Гаитяне, которые дружно селятся в том же бескрайнем Бруклине, воздерживаются от вакцинации из-за вечного недоверия к белым. Чему способствуют слухи о том, что вакцина задумана исключительно ради того, чтобы уменьшить чернокожее население Америки, которая не сумела справиться с ним другими способами.

Во что, надо полагать, помогает поверить память о трех разделах Польши, стиравших эту страну с карты.

Наши ковид-диссиденты разделяют с отечественными врожденное убеждение в том, что если власть врала всегда и во всем дома, то почему она должна вести себя иначе в Америке. Особенно с тех пор, как враги убрали из Белого дома президента, который спасал людей от пандемии тем, что объявил ее несуществующей.

В каждом подобном случае страх нажимает нужные кнопки в темных глубинах нашей души, активируя память о давней, корневой истории. Он служит могучим катализатором всех уже существовавших процессов. Пандемия их ускорила, обострила и сделала наглядными, не объяснив, как с ними бороться.

2

Никто не знает наверняка, откуда берутся слухи. Возможно, поэтому Бродский отказывался отличать их от метафизики. Но иногда удается найти концы и обнаружить источник намеренного обмана. Так, американцы недавно набрели на русский след в ковидной дезинформации — сетевую группу из Петербурга, которая на дюжине языков, от испанского до урду, рассказывает, что вакцина в одних случаях виновата в чирьях, в других устраивает «магнетизацию тела», а в третьих — выполняет задание тайного правительства, которое вместе с военными преследует свои столь же секретные, но точно не благие цели.

Важно, впрочем, не откуда приходит этот дикий бред, а куда и как.

Труднее всего понять тех, кто в него верит, прежде всего самых упертых. Они отличаются от безалаберных прокрастинаторов — тех, кто не торопится, считая себя слишком здоровыми, а хлопоты, даже минимальные, чересчур утомительными. Они не безнадежны, ибо поддаются на уговоры, падки на соблазны, вроде лотереи, угощения или просто 100 долларов в качестве стимула. Куда сложнее иметь дело с упорствующими ковид-диссидентами, которые категорически отказываются от прививки, хотя часто живут как раз в тех — большей частью южных — штатах, где болезнь опаснее. Согласно статистике, к ним относится консервативное белое население негородской Америки. Политика тут играет решающую роль.

Главные причины отказа от вакцины — страх последствий, убеждение в том, что Бог защитит от заразы, общая подозрительность к правительству. Больше многого другого этих ковид-диссидентов объединяет доверие к так называемым альтернативным источникам информации, которые в изобилии поставляют шарлатаны в социальных сетях, чаще всего и прежде всего в самой большой из них — фейсбуке.

Неудивительно, что его хозяин и основатель Марк Цукерберг в глазах многих сегодня стал сверхзлодеем, вроде тех, которые населяет фильмы про Джеймса Бонда. Удивительно, что таким его считают несогласные между собой во всем остальном левые и правые Америки.

3

Фейсбук, говорят демократы, оказался прибежищем экстремистов, рупором ненависти и бездонным колодцем лжи.

Распространяемая в сети дезинформация о вакцине, утверждает Байден, буквально убивает людей.

Фейсбук, говорят республиканцы, попал в руки беспринципных либералов, которые лишили голоса оппозицию, мешая говорить правду Трампу.

Цукерберг, утверждает Трамп, преступник, который сознательно исказил ход выборов и украл у него победу.

Фейсбук, утверждает Цукерберг, объединил изрядную часть человечества, создав уникальное сообщество в два с половиной миллиарда душ, живущих на свободе и без границ.

Собственно, именно этот идеал хиппи и поссорил Цукерберга со всеми, не исключая меня. Поначалу, настрадавшись, как все соотечественники, от цензуры, я с восторгом разделял розовую мечту о вольной зоне, где все можно, все равны и анархия — мать порядка. Утопия раннего интернета не выдержала проверки теми серьезными испытаниями, которым нас подвергли Трамп, фабрика троллей, QAnon, мерзавцы, врущие про вакцину, и безумцы, верящие всем перечисленным.

Вопрос в том, как обезопасить от фейков свободу, ее не уничтожив? В общем-то, никак.

Сегодня вся Америка придумывает конструкцию намордника для фейсбука. Его критики считают, что никто не вправе располагать столь огромным влиянием. Поэтому следует расчленить эту монополию и заставить обрубки конкурировать между собой. Другие предлагают жестко ограничить доступ к взрывоопасной дезинформации, пока третьи борются за то, чтобы запретить запрещать, надеясь вернуть в фейсбук Трампа. Самые дальновидные полагают необходимым ввести повсеместные уроки сетевой безопасности, причем начинать не со школьников, а с пенсионеров: они чаще становятся жертвами конспирологических домыслов.

Каждая информационная революция вызывала социальный взрыв в непредвиденном направлении. От Гутенберга, косвенным образом виновного в войнах Реформации, до радио, зачавшего массовое общество, и телевидения, научившего им управлять. Однако, по слову поэта, «где опасность, там спасение». Чем больше на нас давит поток лжи, тем быстрее мы учимся ей не верить.

Вчера никто не читал передовые в советских газетах. Сегодня все меньше простодушных, которые доверяют голубому экрану, рассказывающему про распятых мальчиков. На очереди — универсальный навык осторожного обращения с социальными сетями. Презумпция виновности фейсбука рано или поздно позволит машинально отделять зерно от плевел, обычное вранье от зловещего и рискованную чушь от безобидного розыгрыша. Если, конечно, привьемся и доживем.