— Может ли Лукашенко действительно перекрыть газ Европе? И может ли он сделать это без одобрения Москвы?

— Со стороны Лукашенко это был бы выстрел в ногу себе. Газотранспортная система Беларуси, «Белтрансгаз», принадлежит «Газпрому», и до сих пор это был надежный канал транзита газа в Европу. Наряду с «Северным потоком» он как основной канал был загружен на 100%. То есть если в украинском коридоре всегда были какие-то колебания в зависимости от внешней конъюнктуры, то белорусский канал был очень стабилен.

В этом году в силу многих причин, среди которых и экспортная стратегия «Газпрома», и сама ситуация с газом на европейском рынке, появились нюансы с загрузкой этой системы, особенно в последние недели. Но перекрытие такого важного канала было бы сильнейшим ударом, естественно, по имиджу Беларуси как одного из ведущих транзитеров российского газа в Европу.

— Об имидже Беларуси, как я понимаю, речь уже не идет.

— Но это же было бы ударом и по имиджу России, и по имиджу «Газпрома». Это было бы сейчас крайне невыгодно России, учитывая всю конъюнктуру рынка Европы, где цены штурмуют новые максимумы.

— Если я правильно поняла ваши слова о нюансах, то сейчас этот канал загружен не полностью?

— Да, но он может быть загружен на 100% в любой момент.

А это уже означало бы, что Лукашенко сильно задел и «Газпром».

— А чисто технологически он может закрыть заслонку без ведома «Газпрома»?

— Газопровод проходит по территории суверенного государства, но, естественно, есть какие-то национальные законы, есть коммерческие отношения.

— Чисто технологически — возможно ли это сделать так, чтобы «Газпром» только потом обнаружил безобразие и сказал европейцам, что, мол, он ни при чем? Там есть же еще такая проблема, что невозможно в момент взять и понизить давление на отдельно взятом участке системы?

— Оператор этой газотранспортной системы, как я уже сказал, принадлежит «Газпрому» на 100%, то есть все специалисты там — это сотрудники дочерней по отношению к «Газпрому» компании. Ну, под дулом автомата, наверное, можно сделать что угодно… Но тут вы правы, технологически все равно по щелчку пальцев, без согласования с диспетчерским департаментом «Газпрома», ответственным за перекачку объемов по трубе, это сделать невозможно. В любом случае это очень осложнит отношения Беларуси и России в газовой сфере. Как потом Европа будет смотреть на этот маршрут? Боюсь, что довольно скептически.

— Европе, по большому счету, достаточно было угрозы, спотовые цены на газ там выросли сразу на пять процентов. Но с появлением второго «Северного потока» этот маршрут России, может быть, не очень-то и нужен? Скорее, он нужен странам-транзитерам — Польше и самой Беларуси?

— «Северный поток — 2» пока не запущен, но на период после запуска действительно есть вилка сценариев. В принципе, у России есть контракт с Украиной на прокачку определенных объемов газа, действующий до 2024 года включительно. Он устроен так, что «Газпром» либо использует мощности этого коридора, либо может хоть полностью его осушить, перекинув объемы на «Северный поток — 2», но ему в любом случае придется платить. Потому что в рамках договора действуют условия «качай или плати». И возможен такой вариант: запускается «Северный поток — 2», «Газпром» продолжает использовать уже оплаченные мощности на Украине, но при этом не использует газопровод «Ямал — Европа» через Беларусь. Либо использует его только для балансировки каких-то пиков в Европе. Другой вариант — «Газпром» идет на принцип с Украиной, из соображений политических осушает газопровод через ее территорию, а объемы перекидывает на оба «Северных потока» и систему «Ямал — Европа». С точки зрения рационального коммерческого поведения логичнее был бы первый вариант — с уже оплаченным украинским транзитом — хотя бы до 2024 года, а газопровод через Беларусь и Польшу можно было бы использовать по мере необходимости.

— Беларусь как транзитер должна бы бояться «осушения» этого маршрута, но там уже «чепчик давно за мельницей». А Польша-то как посмотрит на перспективу лишиться транзита?

— Это действительно достаточно большой риск, в Варшаве это осознают. Конечная точка системы «Ямал — Европа» — это Германия. Польша потребляет по этому маршруту небольшие объемы, ей значительная часть газа поступает по ГТС через Украину. То есть с точки зрения закупок она здесь не главный игрок. Но за счет транзита Варшава получает какие-то деньги в бюджет.

— Может ли «Газпром» использовать ситуацию, чтобы показать: смотрите, есть только единственный и неповторимый маршрут через Балтику, давайте скорее сертифицировать «Северный поток — 2», а то в остальных случаях вас так и норовят кинуть транзитеры? С Украиной ведь тоже было несколько скандалов вокруг перекрытого газа.

— На мой взгляд, это была бы довольно рискованная история. Все-таки «Газпром» — коммерческая компания, отвечающая за поставки европейским потребителям. В случае любого серьезного сбоя, пусть и такого форс-мажорного, ему все равно придется платить какие-то штрафы, в контрактах есть много нюансов. То есть в порядке конспирологии такую версию можно рассматривать, но с точки зрения реального бизнеса сейчас любой форс-мажор на любом направлении, украинском или белорусском, «Газпрому» совсем не выгоден. И без того в Европе сейчас не все понимают, что к нынешнему росту цен привела целая комбинация факторов: многие в этом обвиняют «Газпром». Не думаю, что «Газпрому» все это выгодно.

Кроме того, на рынке газа в Европе сейчас сложился довольно рискованный баланс спроса и предложения, у «Газпрома» не заполнены его европейские подземные хранилища.

— Но Европе, в конечном счете, без разницы, по какой трубе ей дадут газ в рамках давно действующих контрактов. Может ли «Газпром» использовать ситуацию для того, чтобы убедить Европу отказаться от Третьего энергопакета, чтобы он мог по обоим «Северным потокам» единолично гнать максимум газа?

— «Северный поток — 1» и сейчас используется на 100%.

— Но его продолжение Opal попадает под Третий энергопакет, который «Газпрому» сильно не нравится.

— Они уже нашли способ, как юридически обойти европейские ограничения, и уже благополучно его используют, «Северный поток — 1» задействован сейчас полностью. Потенциально объемы могут быть перекинуты или на украинский коридор, или на «Северный поток — 2», но тот еще, как мы знаем, не работает. И если «Газпром» сейчас вдруг будет загнан в угол из-за действий Лукашенко, то у него может не остаться иного метода, кроме как забронировать дополнительные мощности на маршруте через Украину. Там достаточно большой запас мощностей, правда, их можно использовать только по каким-то повышенным ставкам.

— Больше платить Украине? Это не наш метод. Нельзя ли использовать выкрутасы Лукашенко для того, чтобы убедить Европу поскорее сертифицировать «Северный поток — 2»?

— Не думаю. Сертификацией занимается немецкая Bundesnetzagentur, дальше нужно будет получить одобрение еще и со стороны Брюсселя. Это достаточно четкая бюрократическая процедура, в деталях описанная германским правом.

— Так ведь санкции вроде бы мешают сертификации?

— Нет, санкции тут ни при чем. Алгоритм достаточно понятен юристам, здесь просто работает европейская бюрократическая машина. Конечно, она может все это затягивать. Но я не сторонник того, чтобы использовать вот такое поигрывание мускулами. С моей точки зрения, «Газпром» должен выступать сейчас в роли «доброго полицейского».

— Как именно он должен играть эту роль?

— Например, поставить в Европу больше газа. Демонстрировать, что компания способна садиться за стол переговоров даже с самыми сложными партнерами.

— А как это делать именно в том случае, если Лукашенко пойдет ва-банк?

— Да я вообще не воспринимаю его заявление как реальную угрозу. Мне кажется, это «пугалка» для тех, кто не очень понимает, как реально работает рынок.

— Как Россия может использовать нынешнюю ситуацию? Это ведь напоминает еще раз Европе, как нужен ей российский газ?

— Собственно, вы об этом уже сами сказали: даже если Лукашенко ничего не предпримет, сами по себе прозвучавшие угрозы — колоссальный аргумент в пользу «Северного потока — 2»: если идет такая риторика от партнеров по газовому транзиту, то вот он выход — бестранзитный газопровод. Цепочка газовых поставок достаточно сложная. Все процессы координируются заранее, а не то чтобы сегодня вы захотели столько-то газа — к вечеру получили. Импортеры заранее направляют заявки на какой-то период, «Газпром» их подтверждает или не подтверждает. И все отлаженные цепочки могут разрушиться от такого внезапного форс-мажора, созданного страной-транзитером.

К тому же угроза Лукашенко прозвучала перед зимой. Если бы это все случилось летом, его заявление воспринималось бы не так остро. Все-таки летом тот же «Ямал — Европа» может закрываться на профилактические работы, газ по нему может перестать идти. Летом Лукашенко мог бы пугать европейцев без особых последствий. И до недавнего времени, кстати, по маршруту «Ямал — Европа» шли относительно небольшие объемы газа. Но с 8 ноября, как говорит «Газпром», он начал заполнять европейские хранилища, и коридор начал загружаться больше и больше. Сейчас «Газпрому» очень нужны альтернативные маршруты. Срыв сезона закачки будет означать колоссальные риски для всей Европы. Поэтому сейчас очень опасны даже такие заявления, как сделанное Лукашенко, не говоря уж о каких-то практических действиях.

— Может быть, угроза Лукашенко была адресована не столько Европе, сколько «Газпрому», точнее — России? Что-нибудь вроде того: что бы я ни делал, не вздумайте от меня отвернуться, не прекращайте поддерживать?

— Вряд ли я могу тут что-то сказать, я не политолог.

— Но такой вывод напрашивается из сказанного вами.

— Мы же прекрасно понимаем, как многогранна личность Александра Григорьевича. Он какие-то ходы наверняка просчитывает. Но да — для России такая ситуация была бы крайне невыгодна и даже очень опасна. Связка Минска с Москвой вполне осязаемая, действия Лукашенко в Европе многие воспринимают как продолжение политики Москвы. Кто-то и вправду может воспринять это как согласованную акцию.

— Ну так и пусть воспринимают, как хотят. Им же деваться некуда, газ все равно нужен. Они же не могут по-быстрому настроить терминалов по приему сжиженного газа и срочно подвезти его из США?

— Действительно. Не могут. Но газовый бизнес — это игра вдолгую, на десятилетия. Все российские газовые проекты строились в расчете на то, что Европе наш газ еще много-много лет будет нужен. У «Газпрома» в ближайшие годы истекает довольно много контрактов с европейскими странами. И те могут или продлить контракты, или не продлить. Когда такие вещи происходят то на одном направлении, то на другом, импортеры, конечно, задумаются, стоит ли иметь дело с «Газпромом». Они могут подписать новые контракты уже с поставщиками СПГ. При игре вдолгую «Газпрому» такое обострение ситуации невыгодно.

— Все это было бы справедливо, если бы «Газпром» был чисто коммерческой компанией, которая всегда играет вдолгую и из соображений исключительно бизнеса. Но разве мы не видели ситуаций, когда на коммерцию «Газпром» плевать хотел, используя газ как политическое орудие?

— Не могу с вами согласиться. Понятно, что газовый бизнес всегда был сопряжен с политикой. Но здесь политика в том, что Россия хочет уйти от транзитных стран.

— Точнее, от одной транзитной страны, от Украины, независимо от издержек, связанных с таким «уходом».

— Конечно, аспект политики во всех новых проектах «Газпрома» присутствует. Но даже если исходить из той логики, что газ — это орудие в политике, то все равно «Газпрому» надо как-то этим «орудием» пользоваться. А если довести импортеров до того, что они скажут, мол, не нужен нам больше ваш газ, то против кого это «орудие» применять? Против Китая?

— Там все сложно.

— Вот именно.

Они понимают, что такого дешевого газа им по альтернативным путям не придет. В последние двадцать лет постоянно появляются какие-то риски на этом пути. Сначала — история с Украиной, теперь — Беларусь. Все заканчивается каждый раз хорошо, но осадок остается.

— Осадок остается, но и европейцы ведь никуда не деваются. Попробуют посмотреть на сторону — и возвращаются.

— Просто долгосрочные контракты, которыми регулируются эти отношения, это такая махина, которую сложно сдвинуть, за нарушение контрактов предусмотрены штрафы. За все время был только один случай, когда долгосрочный контракт был разорван, это договор между «Газпромом» и «Нафтагазом», который фактически расторг Стокгольмский арбитраж. За неисполнение условий газовых контрактов обе стороны платят огромные штрафы. В 2014–2015 гг., если помните, была ситуация, когда «Газпром» пытался бороться с украинским реверсом — с тем, что Украина не закупает газ у него, а получает по реверсу от европейских компаний. «Газпром», которому это страшно не нравилось, начал сокращать поставки в Европу, то есть нарушал контракты. И заплатил в итоге миллиардные штрафы.

— Вот я и говорю, что для этой «коммерческой компании» главное — не коммерция.

— По-разному — на разных витках истории. Владимир Путин недавно сделал вполне добродушное заявление, в котором попросил «Газпром» увеличить поставки газа в Европу. Видите, наш президент искренне заботится о том, чтобы Европа не замерзла. А тут вдруг Лукашенко хочет все испортить, перерубив газопровод. Это же прямое нарушение пожеланий российского президента.

— Я только не помню, чтобы «Газпром» помчался выполнять это пожелание.

— Ни шатко, ни валко, где-то все-таки нарастили, хотя пока далеко не до максимальных уровней. Я ожидал большего масштаба. Но если даже эту «струйку» сейчас «осушить», это будет плохо и для Европы, и для России, и, в конечном счете, для Лукашенко.