По закону военнослужащий, выходя на пенсию, должен быть обеспечен жильем. Однако «Новая» не раз писала, с какими мытарствами приходится сталкиваться многим военным, получившим жилье от государства: недострой, отсутствие коммуникаций, отказ гражданских властей принимать военные дома, квартиры без минимальной отделки и др. Обычно это не касается представителей таких элитных подразделений, как ФСБ, ФСО, СВР, ФАПСИ. Там с квартирами все в порядке. Во всяком случае, так виделось до сих пор.

Эдуард Вершиловский пришел в ФСБ с Северного флота в 1997 году. Служил опером в отделе по борьбе с терроризмом. Затем перевелся в Службу обеспечения деятельности ФСБ России, возглавлял мурманский региональный центр МТО (материально-техническое обеспечение), а в 2014-м стал командиром такой же части в Петербурге. Получил служебное жилье и встал в очередь на получение квартиры.

— В конце 2017 года я вышел из отпуска и увидел в части нового сотрудника, — рассказал «Новой» Вершиловский. — Ничего удивительного в этом нет, у нас на должности не командир части назначает, а служба организационно-кадровой работы. Но любой кандидат в сотрудники ФСБ проходит тщательную проверку, в том числе и командиром части, куда его планируется распределить. Составляется представление, которое поступает в службу кадров. По этому кандидату были сомнения, о чем я написал в представлении. Изучив его личное дело, с удивлением увидел, что мое представление полностью заменено. Оставили лишь последний лист с подписью. Все остальное подменили. Меня это возмутило, и я написал докладную начальнику службы. А так как наши части (мы называем их центры) по обеспечению деятельности ФСБ подчиняются напрямую Москве, а не местным управлениям, докладная ушла в центральный аппарат. После этого у меня и начались проблемы.

— Я понимаю возможную заинтересованность органа в том или ином человеке, — говорит Вершиловский. — Но тут все было сделано не то что через мою голову, а с использованием моей подписи, что меня и возмутило. Того парня сразу перевели в другую часть, а от меня стали требовать, чтобы я написал отказ от той докладной. И это были не просто просьбы, а угрозы.

Сперва Вершиловского пугали, что не продлят контракт, который заканчивался в феврале 2019 года. Но полковник лишь пожал плечами: общая выслуга 44 года, плюс ветеран военной службы, плюс ветеран боевых действий — на пенсию прожить способен. Потом в части прошли внеплановые проверки.

В конце 2018 года полковника отправили в длительный отпуск, позволив использовать все отгулы и неотгулянные за прошлые годы отпускные дни. Вернувшись на службу, Вершиловский узнал, что, пока он отдыхал, управление кадров МТО дважды направляло в службу кадров документы на его увольнение. И оба раза представления возвращались с неизменным резюме: «Невозможно уволить, без предоставления жилплощади». Но предоставление квартиры, положенной по закону, не входило в планы тех, кто хотел проучить полковника.

Почти весь 2019 год Вершиловский продолжал ходить на службу. Контракт с ним продлен не был, но уволить со службы его не могли. Ему пытались приказать вернуться к исполнению обязанностей командира части, подключили военную прокуратуру. Но Вершиловский отказался: контракта нет, брать на себя ответственность по командованию частью без контракта он не намерен. Да и прокуратура признала его действия правомерными. Вместе с тем его ежемесячно привлекали к дисциплинарным и материальным взысканиям, а в сентябре 2019 года вышел приказ о его увольнении в запас по достижении предельного возраста. Вершиловский попытался оспорить его в суде. Жильем при этом офицера обеспечивать никто не собирался.

— Я не знаю, как к директору ФСБ попал этот приказ, — недоумевает Вершиловский. — Скорее всего, сунули в пачку подобных приказов, и Александр Бортников подмахнул его, не вчитываясь. Потому что, подписав приказ о моем увольнении, директор ФСБ нарушил два федеральных закона («О статусе военнослужащего» и «О воинской обязанности и военной службе») и указ президента Владимира Путина от 2 января 2016 года, в котором сказано: военнослужащий, достигший предельного возраста, не может быть уволен со службы без предоставления жилья. Я уверен, что в службе кадров не знают о том беспределе, который творится вокруг меня и моей семьи. С одной стороны, я не слишком крупная рыба, чтобы обо мне знал Бортников, но закон един для всех. С другой — своими действиями местные управленцы вместе с коллегами из Москвы подрывают авторитет всей конторы. А я прекрасно знаю, что Александр Васильевич к такому весьма строг.

Добиться положенной ему жилплощади Вершиловский попытался через военный суд. А все неприятности Вершиловского, как мы помним, начались с того, что он возмутился подделкой документов по поводу приема в ФСБ сына военного судьи.

— Судебному разбирательству сразу придали статус секретности, — говорит Вершиловский. — А он во многом затрудняет истребование документов. Более того, суды различной инстанции принимают в качестве доказательств ложные сведения, искажают суть иска, а наличие режима секретности освобождает суд от обязанности публикации сведений по делам в открытом доступе. Например, некие документы, согласно которым мне предлагалось несколько вариантов получения равноценного жилья или денежная субсидия, но я от них отказался. Таким образом, у судей возникает убеждение, что я требую нечто запредельное, отказываясь от того, что мне положено по закону.

Последним предложением Вершиловскому от управления МТО стал компромисс. Ему предложили подписать договор служебного найма на квартиру, которую он пока еще занимает (служебную), до «разрушения здания» или «до смерти нанимателя».

После отказа подписать данное соглашение ФСБ подала иск в суд к Вершиловскому о понуждении его к подписанию указанного дополнительного соглашения. По результатам рассмотрения спора суд встал на сторону ответчика, отказав ФСБ в удовлетворении иска.