В конце сентября активные сенатор Клишас и депутат Госдумы Крашенинников внесли в российский парламент проект федерального закона «Об общих принципах организации публичной власти в субъектах Российской Федерации». Оба автора год назад стояли во главе процесса внесения поправок в Конституцию. Тогда в Основном законе появилась новая норма (ч. 3 ст. 132) о том, что органы местного самоуправления и органы государственной власти регионов входят в «единую систему публичной власти». А также новая норма ч. 2 ст. 80 о том, что президент страны обеспечивает «согласованное функционирование и взаимодействие органов, входящих в единую систему публичной власти». Теперь новеллы Конституции облекают в форму законов (те же авторы недавно анонсировали аналогичный законопроект о местном самоуправлении).

Замысел авторов конституционных поправок в части организации власти в стране теперь вполне прояснился.

Введение в Конституцию единой «публичной власти» вылилось на практике в окончательное возведение «вертикали власти», чем Кремль последовательно занимается с начала 2000-х годов.

Федеральный центр (правительство и администрация президента) фактически будут назначать ключевых региональных министров. Система органов власти в регионах будет унифицирована, как и их полномочия. Возможности регионов влиять на процесс принятия федеральных законов по предметам совместного ведения будут предельно выхолощены (теперь на отзыв перед первым чтением будет лишь 15 дней, а не 30, как сейчас).

Узаконивается возможность выборов главы региона депутатами регионального парламента (то есть отказ от всенародных выборов). При этом кандидатуры будет вносить президент по предложению политических партий (три выбранных им самим кандидатуры). На всенародных выборах глав сохраняется запретительный «муниципальный фильтр». Все руководители регионов станут именоваться исключительно «глава», а также станут федеральными госслужащими. К «главе», правда, можно прибавить и местное название должности, кроме слова «президент» (последнее прямо бьет по республикам в составе России).

Губернаторы становятся чиновниками, подчиненными президенту. Президент сможет снимать их с должности «за утрату доверия» — без объяснения причин. И даже делать им выговоры и предупреждения. Отставленный в течение пяти лет не сможет занимать такую должность в любом регионе страны. При отрешении от должности президент будет назначать и. о. до появления нового главы.

Федеральная власть будет фактически назначать ключевых региональных министров (финансов, образования и здравоохранения и ряд других). Тем самым министры, распоряжающиеся формированием и исполнением бюджетов, как и львиной частью расходов, окажутся в подчинении не только главе региона, но и федеральному правительству. Самостоятельность регионов в планировании и расходовании бюджетных средств, в проведении своей социально-экономической политики упраздняется. Власть глав регионов из политической низводится до менеджерско-исполнительской. Под строгим присмотром федерального центра и прокуратуры (полномочия последней значительно расширяются). Региональные минфины становятся подразделениями федерального Минфина.

Депутаты региональных парламентов также превратятся в госслужащих. К ним теперь можно будет применять меры дисциплинарной ответственности, включая снятие с должности и лишение мандата во внесудебном внепарламентском порядке на размытых основаниях. Борьба с «непричесанными» депутатами-оппозиционерами значительно упростится и превратится в рутинную процедуру наказания-изгнания бузотеров большинством. Не менее четверти депутатов будут избираться повсюду по партийным спискам (к примеру, в Москве сегодня все депутаты Мосгордумы избраны по одномандатным округам).

Президент получает право роспуска региональных парламентов. Регионы станут подвергаться регулярным прокурорским и не только проверкам (плановым и неплановым). На них возлагается огромный объем отчетности перед федеральным центром. Их собственные полномочия и полномочия по предметам совместного ведения предельно регулируются и унифицируются.

Все это означает завершение проекта формирования реального российского федерализма. Оставаясь номинально федерацией, страна становится унитарным и централизованным государством. Вертикаль включит в себя как органы власти регионов, так и органы местного самоуправления.

Губернаторы окончательно превращаются в политически малозначимых менеджеров, назначенных федеральным центром. Суверенитет народа регионов по формированию своих региональных властей умаляется широкими возможностями центра по федеральному вмешательству и кадровым назначениям. Губернаторы также слабеют: значительная часть их администраций будет подчинена не им, а центру.

Региональная инициатива в области экономики и социальной сферы купируется детальным регулированием в федеральных законах, национальными проектами, проверками, отчетами, предписаниями центра, в том числе в вопросах совместного ведения. В таких условиях развитие конкурирующих лучших региональных практик маловероятно. Регионы будут выстроены по одним лекалам и поставлены в один общий неброский строй. Федеральные органы власти будут иметь в провинции больше влияния и власти, чем региональные.

Все это напоминает возрожденную советскую модель властной вертикали (напомню, СССР и РСФСР также номинально были федерациями) с полным диктатом Москвы над провинциями. Только место ЦК КПСС займет администрация президента (сидящая, кстати, в том же комплексе зданий на Старой площади в Москве, что и ЦК).

Унификация, централизация, ослабление политической и экономической самостоятельности регионов плохо вяжутся с уникальным разнообразием России и задачами ее развития. Избранный курс на завершение строительства жесткой властной вертикали породит (как это уже было в СССР и Российской империи) новые системные проблемы и конфликты. Расхлебывать их придется уже следующему поколению российских руководителей (как федеральных, так и региональных).

Владимир Рыжков,
политик, историк,
6 ноября 2021 года