Продюсер Игорь Сандлер начал собирать музыкальных евреев под одной обложкой четыре года назад, в 2017-м. Именно тогда вышел первый том его фундаментального справочника «Люди, изменившие музыку». На сегодняшний день выпущено пять томов, от А до К, а всего их будет двенадцать. Время действия — ХХ век. Жанр — популярная музыка. Рок, джаз, эстрада, мюзиклы. Классику не брали — пришлось бы писать ещё томов тридцать. А вклад самый разный: от продюсирования до нескольких нот, сыгранных в студии на записи мирового хита.

Ирвинг Берлин, Марк Болан, Леонард Бернстайн, Джордж Гершвин, Марк Нопфлер, Боб Дилан, вокалист «Depeche Mode» Дэвид Гаан… И это только самые известные. Сандлер говорит, что и представить не мог, как много евреев в рок-музыке. Еврей есть/был практически в каждой группе: автор, аранжировщик, сессионный музыкант:

«Много лет назад у меня была мечта написать книгу о великих музыкантах. Но их так много, что можно было бы писать вечно, поэтому я ограничил свои интересы и написал о музыкантах своей национальности — о евреях. Одному это сделать, безусловно, трудно. Мне повезло встретить журналиста Валерия Кучеренко, и мы вдвоём стали работать над книгами. Сначала вместе выпустили двухтомник «Гиганты шоу-бизнеса» — о людях, которые создали музыкальную индустрию. А теперь подошли непосредственно к музыкантам».

Примерно половина персонажей книги родом из России. Это русские евреи, уехавшие в свое время от погромов, и их потомки. Ирвинг Берлин автор знаменитой God Bless America, по одной из версий, родился в Тюмени, которая тогда была деревней. Среди других вариантов — Белоруссия и даже Киргизия. Откуда в Тюмени мог взяться однофамилец европейской столицы? Ответ прост: родителей композитора звали Мойша и Лея Бейлин, а «р» вместо «и краткого» появилась уже в Нью-Йорке.

Когда в 1959 году Клэр, одну из знаменитых сестер Бэрри, спросили, хотят ли они выступить в СССР, она сказала: «Мы готовы лететь хоть завтра». «А что я должны была ответить, если наш папа родом из Киева?» Так в Россию вернулась песня «Бублички». А выступали, между прочим, в Зеленом театре ЦПКиО, там же, где спустя 30 лет Цой споет «Мы ждем перемен». Для советских евреев было два культовых события, которые потом вспоминали долгие годы: приезд Голды Меир и концерт сестер Бэрри.

Или вот хип-хоп, черный жанр. А ведь у истоков его стояли Beastie Boys, трое еврейских парней из Нью-Йорка. Казалось бы, где евреи и где хип-хоп? Но бывает и так.

А еще были менеджеры, чьи заслуги в успехе группы порой не меньше, чем у музыкантов. Стали бы Beatles тем, кем они стали, без Брайена Эпстайна? А Led Zeppellin без Питера Гранта? Вопрос.

В книге несколько предисловий. Автор одного из них легендарный джазмен Алексей Козлов пишет, что еврейские музыканты были одними из первых, кто начал играть блюз, музыку черных рабов — по сходству менталитета. И тех, и других преследовали и унижали веками. С возникновением джаза евреев стали приглашать в негритянские бэнды в качестве кларнетистов, они были знакомы с нотной грамотой и могли укрепить состав. В Советскую Россию джаз завёз из Парижа поэт Валентин Парнах. Вскоре эту культуру переняли Леонид Утесов, братья Покрасс, Александр Цфасман, Исаак Дунаевский, Матвей Блантер и многие другие.

Есть и предисловие главного раввина РФ Берла Лазара. Он объясняет: «Есть мнение, что Г-дь именно евреев одарил исключительной музыкальностью. Но я думаю, что это не так — все народы в равной степени получили от Создателя возможности к дальнейшему развитию и совершенствованию. Что касается еврейского народа, то с первых дней своего существования у него возникло понимание того, что музыка и песня — это инструменты для восхваления Б-га».

На обложках «Людей» — семисвечник, такой же, как на израильском гербе, микрофон и барабанные палочки.

— Кто-то скажет, что все это отдает еврейским шовинизмом, — говорит Сандлер. — Кругом одни евреи, как поется в известной песне. Но такая энциклопедия должна быть у каждой нации. У ирландцев, у поляков, у татар, у кого угодно. Все отличились, если не в этой, то в другой области. Никто не лучше и не хуже, каждому есть чем гордиться.

Катя Тарарак, специально для «Новой»