25 октября художник Алла Урбан опубликовала на фейсбуке страничку с текстом, содержащим следующие слова: «Я шел по абсолютно безлюдной дороге. Неожиданно мой путь преградили большие деревянные ворота. Стоявший за ними человек начал требовать от меня пароль. В моем сознании промелькнуло, что надо подчиниться, и кто-то прошептал мне: «Скажи «дада». Ворота отворились, и на внутренних стенках я увидел адрес «Гончарный переулок, дом 3», передо мной был двор моего детства». Слова принадлежали Виталию Пацюкову — куратору, критику, теоретику искусства, мыслителю. Пять лет назад он поделился этим сном с читателями газеты «ПравDАDА», выпущенной к придуманному им фестивалю «ДАДА» в Государственном центре современного искусства. 25 октября Виталий ушел по дороге туда, где, хочется верить, он обрел «возможность полета», оставив нас разбираться с миром, в котором без него многие потеряли опору.
Виталий Пацюков. Фото: Софья Сандурская / АГН Москва
Казалось, такие люди, как Виталий Пацюков, должны жить вечно. Неугомонный, постоянно хлопочущий о проектах, которые должны сообщить что-то очень важное, необходимое человечеству. Обладатель незаурядного интеллекта и потрясающей житейской мудрости. По-человечески чуткий и искренний. Настоящий рыцарь современного искусства. Щедрый, раздающий свои скромные денежные сбережения на нужды художников и дарящий нескончаемые идеи выставок, выступлений, программ, статей. Никогда не разделяющий «работу» и «жизнь», «возвышенное» и «повседневное». Удивительно тонко чувствующий и умеющий точно ухватить, описать, охарактеризовать специфику конкретного момента, будь то жизненная ситуация, историческая веха или художественный проект. В нем соединились глубочайшие знания истории искусства и неизменный интерес к тому, что происходит здесь и сейчас.
Интегральный человек — это про Виталия Пацюкова.
Его интересы никогда не подразделялись на виды и жанры в искусстве, в своих проектах он соединял музыку, поэзию, танец и перформанс, изобразительное искусство, новейшие технологии, научные исследования, кинематограф.
И всегда делает это мастерски, с только ему присущей ироничной интонацией, способностью соединять несовместимые вещи так, что это выглядело абсолютно органичным. Обладающий глубоким, даже глубинным чувством патриотизма — в отношении страны, города, сообщества, институции, в которой он продолжал жить и работать на протяжении почти 20 лет, — даже тогда, когда юридически она перестала существовать.
Он пришел в Государственный центр современного искусства, уже будучи легендой отечественного искусствознания. Известным критиком, публиковавшимся в журнале «А—Я» с самого первого номера, одним из первых писавшим об Илье Кабакове, Дмитрие Александровиче Пригове, Леониде Сокове, Александре Косолапове, дружившим с Эриком Булатовым, Владимиром Тарасовым, Владимиром Янкилевским, Борисом Михайловым, Эдуардом Штейнбергом, Борисом Орловым и многими другими «звездами», произведения которых с его подачи «освятили» пространства сначала Мансарды Дома Поленова, а потом и только что отстроенного на месте завода театрального оборудования здания ГЦСИ. Пространства, которое он поддерживал своей энергией еще несколько лет после ликвидации центра как самостоятельной организации. Тогда-то он и реализовал свой грандиозный фестиваль, посвященный столетию «ДАДА». Вообще, ему всегда было тесно в рамках одной выставки, поэтому именно Пацюков ввел в ГЦСИ традицию фестивалей, как ПРИГОВфест, «Коллекция», Пространство Lucida. Он учил «видеть звук» на различных площадках Москвы и других городов, говорил о важности соединения «слова и изображения», показывал, как свет становится необходимым инструментом художника. Он вовлекал в свои истории огромное количество участников, не боясь сталкивать произведения «классиков» и новичков, маститых зарубежных мэтров и вчерашних студентов. Он вообще умел и любил открывать имена, точнее, видеть в каждом художника. Но особенно ценил искренность в искусстве и тех, кто, как сам Виталий, был «родом из детства». Тех, кто способен на «полет», кто не боится повторить вслед за Малевичем «я расстаюсь с Землей, рассыпаясь в куполе пространств», как написал в своем послании Виталию Пацюкову один из самых любимых его художников Леонид Тишков. Таких как Микеланджело Пистолетто, одержимый идеей спасения человечества, «Третьего рая»; как Яннис Кунеллис, который умел заставить слышать звук умолкнувших навсегда инструментов; как Клод Левек, научивший московского зрителя находить выход в полной темноте под звуки французской песни «Если бы не было тебя». Все они познакомились с Виталием в ГЦСИ и нашли в нем настоящего соратника, единомышленника и идеального соавтора. Ведь, как точно написала вчера одна из его «воспитанниц», Маша Пунина (многие из нас, тех, кто работал рядом, обязаны воспитанием Виталию, помогавшему расти профессионально и нравственно): «Тексты Виталия для многих его героев становились психотерапевтическим сеансом. Смотрясь в них, художники находили новые точки роста, которые были не навязаны, а с любовью найдены в их собственном творчестве. Как-то
он сказал, что пишет не о том, что есть в творчестве художника сейчас, а о том, каким художник может стать».
Статьи Виталия Пацюкова, пугающие своей сложной тканью редакторов и переводчиков, — настоящая поэзия, рождавшаяся из сплетения эпитетов, глаголов, цитат, завораживающая своей ритмической красотой, плотностью смыслов, упругостью чувств. Все его адресаты наделялись волшебными свойствами создавать собственное пространство, выстраивать свою особую систему координат, свою уникальную оптику. Все становились собеседниками Малевича и Дюшана, Мандельштама и Пастернака, Евклида и Эйнштейна.
Виталий Пацюков — фантазер, живший на острие реальности. Визионер и мечтатель, совмещавший богатое воображение и острое чувство действительности. Он сказал бы сейчас, что перешел в другое измерение, параллельную нематериальную реальность. Пусть она будет более совершенна, чем предыдущая.
Ирина Горлова, Дарья Пыркина
