По данным Судебного департамента при Верховном суде РФ, за весь 2020 год за «наркотические преступления» (ст. 228–234 УК) в стране осудили 1321 подростка. Примерно 30 процентам из них (389 человек) назначили реальные сроки, то есть отправили в колонии и другие пенитенциарные учреждения. Более 5 лет получили 52 несовершеннолетних (13% от всех реальных сроков). Самый распространенный срок для осужденных по наркостатьям детей — от 3 до 5 лет — получили 175 подростков (45% осужденных).

177 несовершеннолетних отправились в воспитательные колонии, еще 212 осужденных — в другие виды исправительных учреждений, так как успели достичь совершеннолетия, пока шли следствие и суд.

За сбыт наркотиков в 2020 году в России осудили 536 несовершеннолетних, а за хранение — 830.

Государственные статистические базы не предоставляют подробную информацию, позволяющую соотнести характер наказания и преступления в делах несовершеннолетних граждан. Исходя из практики, можно предположить, что отбывать наказание в пенитенциарное учреждение отправляли детей, обвиненных в сбыте наркотиков (более «тяжелая» статья), а не в хранении.

При этом среди подростков, признанных виновными в насильственных преступлениях (убийства, причинение вреда здоровью и другие), в заключении в 2020 году оказались 269 человек — на треть меньше, чем среди несовершеннолетних, проходивших по наркостатьям.

Чаще всего несовершеннолетние попадают в колонии за преступления против собственности (например, кражи) — 1298 детей за 2020 год. Однако срок лишения свободы у них, как правило, на порядок меньше, чем у «228-х» — до 2 лет лишения свободы в 50% случаев.

В динамике количество приговоров несовершеннолетним по делам о «наркотических преступлениях» стало снижаться в последние 5 лет. В 2019 году по этой категории дел к ответственности привлекли 1413 подростков (свободы лишились 450 человек, или около 32%), в 2018 году — 1806 (из них 569 человек, или 31,5%, оказались в заключении), в 2017 году — 1945 (25% лишились свободы), в 2016 году — 2488 (22% — реальные сроки), а в далеком 2015-м из 2837 осужденных подростков только 20,6% отправились в места лишения свободы.

В 2014 году в России все еще проходило значительное количество процессов несовершеннолетних по наркотическим статьям: 2719 человек были осуждены, но только 12% из них — 327 человек — получили строгие наказания. Похожую картину можно было наблюдать в российских судах и в 2013 году — 11,4% наказаний, связанных с лишением свободы, при 2143 осужденных несовершеннолетних. При этом из общего числа этих подростков 599 признаны виновными в сбыте наркотиков (цифры сопоставимы с 2020 годом). «Среднее» наказание в виде 3–5 лет лишения свободы назначили трети детей (83 человека), а свыше 5 лет получили только 7% из детей-заключенных (18 человек).

В 2012 году, накануне «очерствения» судов по отношению к подросткам, в России были приняты поправки в антинаркотическое законодательство, ужесточающие наказание за сбыт наркотиков. Например, за сбыт в крупном размере (1–3 грамма в зависимости от вещества) нижний порог санкции увеличился с 8 до 10 лет лишения свободы.

Несмотря на ужесточение норм, заполненность воспитательных колоний уменьшается. По данным ФСИН, за последние 10 лет подростков в колониях стало в четыре раза меньше: если в 2010 году наказание там отбывали 4053 несовершеннолетних, то в 2020 году — уже всего 948.

Стало меньше и самих колоний, их количество сократилось с 62 в 2010 году до 18 в 2020-м. Но меньше колоний — не всегда лучше. Множество осужденных подростков теперь отправляются в отдаленные регионы для отбытия наказания.

Данные по количеству осужденных за наркотики несовершеннолетних в воспитательных колониях не публикуются. Из статистики следует, что сейчас за насильственные, сексуальные и экономические преступления отбывают наказание 595 подростков. Можно предположить, что не попавшие ни в одну категорию люди преимущественно получили сроки за наркотики, то есть около 35%, или 330 человек.

Что делать родителям

Да, в России с каждым годом сокращается число подростков в колониях, и это стало результатом многолетней работы правозащитников — Валерия Абрамкина, Олега Зыкова, Льва Левинсона и других. Все они последовательно предлагали менять и уголовный закон, и его правоприменение. Но детей все еще лишают свободы за ненасильственные преступления, совершенные впервые, а ужесточение ответственности за сбыт наркотиков в последние годы повлияло на увеличение сроков.

Подростки в российских городах попадают под влияние наркобизнеса, устроенного по принципу «закладок» и активно вовлекающего в распространение психоактивных веществ (ПАВ) школьников и студентов: наркокурьерам сулят высокий заработок и вводят в заблуждение, говоря о безнаказанности.

В ряде случаев подростков специально вовлекают в распространение ПАВ, чтобы затем задержать и таким образом повысить раскрываемость особо тяжких преступлений, улучшить показатели или просто получить взятку. «Красные», то есть связанные с силовиками, платформы по продаже наркотиков в даркнете — давно не новость ни на местном, ни на федеральном уровнях. СМИ неоднократно писали о внедренных сотрудниках силовых структур, которые вербуют людей в «закладчики» и операторы, а потом задерживают их.

Доказать подобную провокацию полицейских на практике почти невозможно — деятельность оперативников и их агентов не поддается контролю и часто засекречена.

Родителям стоит помнить, что поспешное признание вины, если ваш ребенок попал в подобную ситуацию, не лучший выбор. Подростки могут не осознавать, во что были втянуты, могут выступать в роли приобретателей наркотиков, а не их распространителей (сбыт и хранение в судебной практике, как видно выше, имеют совершенно разные последствия).

С адвокатом важно посоветоваться еще до того, как давать какие-либо объяснения или предоставлять полицейским доступ к мобильному телефону. При этом на практике соблюсти эти рекомендации чрезвычайно сложно: взрослые и бывалые люди не выдерживают давления со стороны оперативников, что уж говорить о детях, которых куда легче заставить признать вину или даже оговорить себя.

Само по себе обнаружение наркотиков, в том числе в большом количестве и в разных свертках, по закону не служит доказательством сбыта. После задержания подросток обязательно будет доставлен на медицинское освидетельствование, и если будет установлен факт употребления наркотиков, то можно говорить о приобретении с целью употребления, а не распространения.

При этом важно понимать, что при явных доказательствах участия в распространении наркотиков наилучшей стратегией защиты будет признание вины и активное способствование раскрытию и расследованию преступления, то есть дача подробных показаний. Несовершеннолетних чаще оставляют до суда на свободе, реже отправляют их даже под домашний арест.

Если на этапе предварительного следствия подросток не попал в СИЗО, то дальше важно продемонстрировать «возможность исправления без изоляции от общества», то есть показать успехи в социализации (учебе, увлечениях), участие в общественной жизни. Если ребенок действительно употреблял наркотики, то начать работу со специалистами: наркологами, психологами, социальными работниками. Суду нужно увидеть, что ребенок прошел профилактику или включился в программу абилитации или реабилитации.

Даже при самом неблагоприятном исходе суд часто не может назначить срок более 5 лет. Не стоит верить написанному в санкциях статей, где «верх» — это 10–20 лет колонии. Благодаря проведенной совместно с правозащитниками реформе 2003 года в законе появились специальные положения для смягчения наказаний несовершеннолетним. Суды могут повторно назначать условные наказания даже по тяжким преступлениям; нижняя граница санкции сокращается наполовину, максимальная верхняя граница — 10 лет; сроки условно-досрочного освобождения, срок судимости и даже сроки давности тоже сокращаются.

Практика

На конкретном примере закон работает так: за сбыт в крупном размере (ч. 4 ст. 228.1 УК) можно назначить срок от 10 до 20 лет, но для подростков санкция снижается до 5–10 лет. Если это было неоконченное преступление — срок не может составлять более трех четвертей от предусмотренного, то есть 7,5 года. Если фигурант способствовал раскрытию преступления, то верхняя граница сокращается еще на треть — до 5 лет. При такой планке наказания у суда нет препятствий, чтобы назначить от 1 до 3 лет лишения свободы.

Когда речь идет о «наркотических» уголовных делах против подростков, есть много доводов в пользу более мягкого наказания. Роль так называемых «закладчиков» в совершении преступления — это низкоуровневое участие в распространении ПАВ на самых незначительных и легкозаменяемых должностях. Кроме того, даже если преступление было доведено до конца, наркотики изымаются из оборота и у преступления больше нет негативных последствий. Еще один важный аспект — поведение ребенка после совершения преступления, то есть его состояние здоровья, учеба и поддержка семьи.

Российский закон допускает возможность лишить несовершеннолетнего свободы за впервые совершенные тяжкие и особо тяжкие ненасильственные преступления.

(постановление пленума Верховного суда РФ от 1 февраля 2011 года № 1).

В п. 17.1 с) Пекинских правил прямо сказано: «несовершеннолетнего правонарушителя не следует лишать личной свободы, если только он не признан виновным в совершении серьезного деяния с применением насилия против другого лица или в неоднократном совершении других серьезных правонарушений, а также в отсутствие другой соответствующей меры воздействия».

В начале 2021 года юристы Hand-Help.ru занялись делом 16-летнего подростка Ивана (имя изменено), которого задержали в такси в Подмосковье. При досмотре у подростка нашли 29 расфасованных пакетиков с α-PVP, или «альфой», самым распространенным в современной России психостимулятором. Полицейские заставили Ивана разблокировать телефон и нашли там подтверждения работы подростка «закладчиком» — переписки и фотографии.

Он дал признательные объяснения под видеозапись, и в ту же ночь его отпустили. При этом полиция не передала дело в Следственный комитет, который и должен заниматься всеми уголовными делами с несовершеннолетними.

Семье Ивана стали советовать «близких к полиции» адвокатов, которые «знают, к кому обратиться», «решить вопрос», а иначе — «срок 10 лет». В общем, намекать на взятку в размере стоимости квартиры (если бы семья продала дачу и машину — денег бы все равно не хватило).

Юристы Hand-Help проконсультировали маму Ивана и на статистических данных показали, что в Москве подросткам часто назначают условные сроки по делам о наркотиках. Правовые методы позволяют оспаривать приговор вплоть до высших судебных инстанций, даже если суд выйдет за пределы обычной практики и назначит реальное лишение свободы. Интересы Ивана представляла адвокат Екатерина Богданова, подросток остался на свободе и получил условный срок. К сожалению, такая милосердная практика характерна в основном для Москвы, в регионах России подростки часто совершают преступления в результате провокации и становятся жертвами наркобизнеса или наркополиции по неопытности и доверчивости. В таких случаях смягчение наказания становится более сложной задачей.

Редактор: Никита Кондратьев, «Новая газета»

Инфографика: Екатерина Буркова, для «Новой»