Действительно, скажут экономисты, институт свободной прессы может быть «важнее короля». В статье «Свобода прессы, мотивация чиновников и «ресурсное проклятие: теория и эмпирический анализ» Сергея Гуриева, Георгия Егорова и Константина Сонина объясняется, что свободная пресса нужна в первую очередь политическому руководителю как инструмент контроля над собственной бюрократией, реализующей его стратегию (ну и еще как источник альтернативной информации о происходящем в стране).

Другой инструмент контроля — спецслужбы, информирующие правителя о деятельности чиновников. Интересно, что с точки зрения «чистой экономики» свободные СМИ выгоднее — им можно не платить, а спецслужбам платить необходимо.

Тут есть другая проблема, которая очень беспокоит любое правительство, — идеально эффективные свободные СМИ сообщат информацию не только правителю, но и гражданам. А уже граждане на основе этой информации могут сделать свои выводы об эффективности работы власти. С другой стороны, спецслужбы могут договориться с бюрократами — и дезинформировать правителя в своих интересах. Тоже нехорошо получится. Конечно, правительство может искусственно создать мотивацию к конфликту между спецслужбами, чтобы они следили за чиновниками и друг за другом, но это в любом случае потребует больших денег.

В то же время отсутствие свободы СМИ будет мешать правительственной пропаганде, хотя такая мысль противоречит интуиции. Но тем не менее это так, объясняют экономисты.

При цензуре СМИ принуждены публиковать хорошие новости, поэтому граждане не могут отличить хорошие новости, продиктованные цензурными соображениями, от хороших новостей, возникающих при успешном воплощении правильной стратегии.

Проще говоря, люди перестают доверять даже правдивым новостям, если они исходят от подконтрольных властям источников информации: хороший пример — история с вакцинацией в России. Граждане вполне лояльны к советам государственных СМИ насчет того, как надо голосовать, поскольку не видят здесь никакого риска для себя лично. А вот там, где риск есть, люди гораздо более осторожны в своем отношении к словам начальников.

Для того чтобы отказаться от свободных СМИ в пользу исключительно информации спецслужб, у «идеального правителя» должен быть какой-то ресурс (допустим, нефть или цифровизация), позволяющий постоянно повышать вознаграждение бюрократии и компенсировать последствия ее ошибок (плюс исключительная мотивация к сохранению власти, поскольку выгоды от такого сохранения перевешивают все возможные потери ресурса).

Однако независимость СМИ нужно обсуждать в более широком экономическом контексте. Дело в том, что существование институтов, находящихся вне контроля исполнительной власти, сильно повышает инвестиционную привлекательность страны. Ярким примером может служить независимость судебной системы. Долгое время роль права в создании экономической ценности не была полностью оценена, и только в октябре 2021 года был опубликован отчет Economic value of English law — первое в истории исследование об экономической ценности права Англии и Уэльса. В нем говорится, что в 2019 году английское право использовалось в более чем 66 трлн евро в торговле деривативами, 11,6 трлн долларов в торговле металлами и 250 млрд фунтов стерлингов в глобальных сделках слияний и поглощений, а также при заключении страховых контрактов на 80 млрд фунтов стерлингов и морских контрактов на 15 млрд фунтов стерлингов. То есть английская система права с точки зрения гарантий справедливости разрешения конфликтов между предпринимателями «стоит» триллионы. Попробуйте прикинуть, какие преимущества может получить страна, в которой, как писал Киплинг, «на гордость тронов и суету властей» найдется управа в виде вольной прессы. Независимый гарант справедливости. И эти преимущества могут быть самыми разнообразными.

Настоящая журналистика, та самая The Press в классическом смысле, о которой говорил Киплинг, никуда не ушла. Да, сейчас, в эпоху соцсетей, каждый сам себе репортер и редактор. Да, аккаунт в инстаграме может собирать аудиторию больше, чем газета, а канал на ютьюбе может быть популярнее телевизионного канала. Да, The Press принимает другие формы, но чем дальше, тем больше становится понятно: много-много микроблогов не заменят одной «настоящей газеты» (как говорил адмирал Джеки Фишер, «даже тысяча кораблей и миллион моряков — это еще не Флот»).

Работает это так: напишите пост о том, что «дважды два — это пять» — и его репостнет гораздо больше людей, чем пост «про дважды два — это четыре». Историю про «дважды два пять» репостнут и те, для кого это будет новость, — чтобы поделиться, и те, для кого это будет глупость, — чтобы посмеяться. Так это и работает, «фабрики ботов» строят схему своей деятельности именно на этом.

Но дважды два — это все-таки четыре. И The Press продолжает стоять над всевластием королей и министров. И Нобелевский комитет еще раз нам об этом напомнил.