— Как вы узнали о включении в реестр «иноагентов»?

— Узнал, когда мне начали звонить друзья — и поздравлять, поздравлять, поздравлять. Я в это время праздновал день рождения друга. Ну, и вашего «Нобеля» (8 октября главред «Новой газеты» Дмитрий Муратов получил Нобелевскую премию мира. — Ред.). Сначала не мог понять — с чем поздравляют. Потом дошло. Кстати, пользуюсь случаем и поздравляю Муратова и весь коллектив с Нобелевской премией мира!

Я как раз вчера утром — это было как пророчество — внимательно изучал список «иноагентов», не знаю почему. У меня много друзей, коллег, чьи организации закрылись или продолжали существовать с этим статусом, было интересно. Я еще раз поразился, какого хорошего качества этот список. Нет никаких иллюзий: этот реестр создан для людей, которые что-то пытались сделать разумное-доброе-вечное и делали это достаточно убедительно для того, чтобы их захотели ограничить. Я четко ощущаю это.

Если кто-то решил открыть счет в категории «экологи» именно мной, я польщен.

— Вы говорите об этом с оптимизмом, но дело-то серьезное…

— Дело серьезное, но вместе с тем — уже житейское. Это не самое худшее, что с тобой может случиться. Одновременно это подтверждает: то, что ты делаешь, имеет воздействие.

— Но ведь есть и юридические аспекты.

— Какие у этого юридические последствия, придется разбираться позже с юристами. Понимаю, что ничего в этом хорошего нет. Формально говоря, я до сих пор оставляю один процент, что все ошиблись и есть еще какой-то более достойный Евгений Алексеевич Симонов, которого внесли, а я просто купаюсь в лучах его славы. Сгорю от стыда, когда выяснится, что это не я. Этот вопрос меня мучает.

— Вас, конечно, никто официально не уведомлял?

— Я еще не заходил на сайт госуслуг, думаю, это можно посмотреть там. Собираюсь, когда будет время, зайти и проверить, нет ли там уведомления об оказании мне этой услуги.

— А как ваш отец отреагировал на новости о включении в реестр? (Алексей Симонов — кинорежиссер, писатель, переводчик, правозащитник, лауреат международной премии Freedom of Speech Award. В 1991 году он возглавил Фонд защиты гласности*** — организацию, которая занимается защитой работников прессы. — Ред.)

— Первое, что я сделал, — позвонил Алексею Кирилловичу и сказал: «Мы с тобой одной крови — ты и я». Ведь его Фонд защиты гласности был внесен в этот реестр уже несколько лет назад. Я теперь потомственный «агент».

Я к этому был готов с 7-го класса средней школы: все-таки я родился в Советском Союзе, поэтому происходящее у меня не вызывает ощущение неожиданности. Но все же я не до конца понимаю, как это технически стало возможным: весь этот год я публиковал только научные статьи, которые в Минюсте, наверное, не читают. И вот я — «иностранное СМИ». Возможно, я просто зануда, но все-таки мне хочется понимать, за какой конкретно состав деятельности на благо родной природы я туда попал.

— У вас достаточно известная семья: ваш дедушка — поэт Константин (Кирилл) Симонов, ваш отец — режиссер… Вам не кажется, что со стороны российского Минюста включать вас в реестр как минимум очень недальновидно?

— Я надеюсь, что их представление о семейственности и о неприкасаемых семьях не распространяется на мою семью. Надеюсь, что их представление о неприкасаемых семьях распространяется только на их собственный круг.

— Хорошо, тогда давайте поговорим о ваших экологических проектах. Чем занимаетесь прямо сейчас?

— Я занимаюсь охраной рек по всему миру, участвую в координации нескольких международных кампаний по их защите. В том числе — по защите Всемирного природного наследия от строительства плотин и других опасных гидротехнических сооружений, а также принимаю участие в кампании по снижению рисков гидроэнергетики и ее исключению из списка мер по спасению климата. У нее слишком много ужасных негативных экологических и социальных последствий, а свободно текущих рек в мире осталось совсем мало.

— А в России?

— В России у меня больше всего сил уходит на деятельность по Байкалу, охраной которого я занимаюсь вот уже 23 года. Я занимаюсь не только тем, как на озеро влияет Иркутская ГЭС, но и всем комплексом угроз этому озеру в рамках защиты Байкала как объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО. Я также помогаю защищать объект «Вулканы Камчатки», ну и другие объекты всемирного наследия нашей страны.

Полагаю, что именно за успешную защиту объектов наследия от угроз строительства плотин на трансграничных реках в Монголии Минприроды России присвоило мне в декабре 2020 года звание «отличник охраны природы». Вместе с товарищами мы хотим использовать 2021 год (когда Россия председательствует в ЮНЕСКО и в Комитете по Всемирному наследию) для улучшения управления теми объектами наследия, которые сейчас очень сильно подвержены деградации. Это происходит прежде всего из-за ухудшения системы охраны и управления природными территориями, а также из-за раздачи природных ресурсов в пользование разным недостаточно добросовестным компаниям и лицам.

— Не боитесь, что новый статус может повредить вашей деятельности?

— Я не исключаю, что сейчас на почве присвоения мне «иноагентства» будет какая-нибудь специальная кампания в прессе. Такое уже было в 2017 году: против меня и журналиста [«Новой газеты»] Алексея Тарасова организовали травлю в СМИ после того, как я обратился на Лондонскую биржу с просьбой пересмотреть продажу ценных бумаг одной компании в связи с недостоверным освещением экологических рисков. Этой компании принадлежали ГЭС в Иркутской области (речь идет об IPO. — Ред.).

А две недели назад те же СМИ взяли мою цитату и по контексту связали ее с деятельностью ЦРУ. Формально цитата точная, но то, что вокруг… Получилась такая статья, в которой две трети правды и треть всякого лукавства.

Возможно, сейчас СМИ попытаются превентивно дезавуировать любые мои попытки доказать негативное влияние на Байкал в связи с использованием его как противопаводкового водохранилища и увеличением разрешенного диапазона изменений уровня озера, что дает больше свободы энергетикам для его регулирования.

Кроме того, статус может быть использован против меня в том плане, что органам власти, с которыми я взаимодействую, будет неудобно общаться с «иностранным агентом».

С другой стороны, учитывая опыт, я смотрю на эту историю с философским оптимизмом. В 2014 году власти Монголии, пригласившие меня двумя годами ранее планировать оценку социально-экологических воздействий проектов плотин в бассейне Селенги, выдворили меня из страны на 10 лет как «лицо, представляющее потенциальную угрозу национальной безопасности». Ну не понравился конкретным чиновникам мой план оценки, предполагавший сначала задуматься, а зачем им вообще эти ГЭС и нет ли лучших альтернатив. За годы моего изгнания мы добились отмены решений о финансировании этих проектов плотин и согласования плана совместной с Россией стратегической оценки самой возможности создавать крупные ГЭС в бассейне Байкала. Поэтому я думаю, что перевод дискуссии в плоскость политических репрессий показывает скорее слабость, а не силу оппонентов.

*Внесены Минюстом в реестр СМИ, выполняющих функцию «иноагента».

**Издание признано «нежелательным» в РФ и закрыто.

***Внесен Минюстом в список НКО, выполняющих функцию «иноагента».